поселений, определяемые исходя из соображений национальной безопасности, а не экономической целесообразности. Вследствие всех этих инфляционных факторов в их совокупности уровень цен в период 1962–1965 гг. поднимался с такой стремительностью — на 18 % годовых, с тенденцией к дальнейшему росту, — что стала очевидной необходимость принятия радикальных экономических мер, чтобы не допустить истощения валютных резервов, а также вытеснения израильских товаров с мировых рынков по причине их нерентабельности. Леви Эшколь, тогдашний премьер-министр, предупредил кнесет весной 1965 г., что настало время для снижения темпов роста и развития и что необходимо вместо этого сосредоточить все усилия на консолидации. В стране была принята политика ограничений (митун), реализация которой осуществлялась при помощи различных мер, включая сокращение государственных расходов, ограничение кредитов, замораживание части немецких выплат по реституциям, попытку сохранить баланс между заработной платой и ценами, ограничение объема строительства.

Успеху политики ограничения способствовало также завершение работ по реализации проекта “Иорданская долина” и по сооружению портов в Эйлате и Ашдоде, а кроме того — значительное уменьшение потока репатриантов, что, соответственно, сократило потребности в жилье. Все эти ограничительные меры, а также впечатляющие экономические достижения способствовали постепенной приостановке раскручивания инфляционной спирали. В 1965–1967 гг. платежный баланс страны значительно улучшился, дефицит торгового баланса уменьшился на 30 %, сократилась доля потребления на душу населения и увеличились личные сбережения, а также укрепилась израильская валюта. Наблюдая за этими процессами из своего дома в Негеве, ушедший в отставку Бен-Гурион не мог не признать, что “рецессия была подобна глотку свежего воздуха; она отрезвила израильтян и заставила их посмотреть на происходящее новым взглядом”.

И все же за политику ограничения пришлось заплатить высокую цену. Темпы роста ВНП к 1966 г. снизились до опасной величины 1 %, а численность безработных составила, по разным оценкам, от 40 до 100 тыс. человек, причем в ряде городов развития было 20 % безработных; тяжелее же всего последствия сказались на многодетных семьях выходцев из стран Востока. Впрочем, экономический спад ощутили и выходцы из европейских стран, и уроженцы страны. Началась эмиграция, и в первую очередь стали уезжать молодые израильтяне — врачи, инженеры, ученые. В результате в 1966 г. число эмигрантов превысило число иммигрантов — во второй раз на протяжении всей истории страны.

Однако замедление темпов роста, притом что оно оказалось не очень долгосрочным (Гл. XXI), не давало полной картины экономического развития страны. В годы, последовавшие за Синайской кампанией, качество жизни израильтян постоянно возрастало, вселяя оптимизм и радужные надежды на будущее. В 1965 г. по величине доходов на душу населения Израиль занял место в ряду таких западноевропейских стран, как Австрия, Италия и Ирландия. К тому времени 93 % всех еврейских семей Израиля жили в домах с электричеством и 97 % — в домах с водопроводом. Плотность проживания в семьях снизилась до 2,1 человека на комнату. Доля расходов на питание, напитки и табачные изделия снизилась с 41 % в 1953 г. до 30 % в 1965 г. Число еврейских семейств, имеющих холодильники, увеличилось с 37 % в 1958 г. до 84 % в 1965 г.; число семейств, имеющих газовые плиты, за тот же период увеличилось с 38 % до 90 %, а число семейств, имеющих стиральные машины, — с 10 % до 31 %.

Следует при этом отметить, что условия жизни в Израиле нельзя было назвать ни великолепными, ни даже замечательными. Рабочий день, как правило, начинался в семь тридцать утра. Продолжительность рабочей недели составляла сорок семь часов. Приобретение одежды было связано с серьезными затратами, и в большинстве своем израильтяне одевались весьма непритязательно. Мебель, даже невысокого качества, была очень дорогой. Зарубежные поездки не поощрялись и потому облагались чрезвычайно высоким налогом. Кондиционеров в помещениях почти не было, что делало повседневную жизнь в этом неблагоприятном климате весьма нелегкой. С течением времени качество коммунальных удобств повышалось, но при этом общий уровень комфорта уже не был равнодоступен всему населению, в отличие от времен, предшествовавших созданию государства. К 1961 г., после периода массовой репатриации 1950-х гг., доходы наименее обеспеченных 20 % населения составляли примерно 5 % от общенационального дохода, тогда как наиболее обеспеченные 20 % населения — более 40 % национального дохода. В 1966 г. был опубликован отчет комиссии под председательством Давида Горовица, управляющего Государственным банком Израиля, в котором особое внимание уделялось увеличению разрыва между богатыми и бедными. К тому времени не менее 400 тыс. человек, то есть фактически шестая часть населения, жили ниже уровня бедности. Рост богатых кварталов сопровождался ростом трущоб.

Как ни странно, но израильские руководители на протяжении многих лет не обращали должного внимания на процесс социальной поляризации. В стране, где особое внимание приходилось уделять вопросам обороны, проблемы социального обеспечения продолжали оставаться на другом конце шкалы национальных приоритетов. Во всяком случае, считалось само собой разумеющимся, что другим странам Ближнего Востока бедность свойственна в значительно большей степени и что ситуация в Израиле намного благоприятнее, чем в соседних арабских странах. Существовала широко распространенная и весьма наивная точка зрения, согласно которой по мере завершения абсорбции репатриантов проблемы экономического развития начнут решаться сами собой. Собственно говоря, эти проблемы и в самом деле оказались решенными для большинства населения страны. “Мы сделали все, что было в наших силах, — особенно учитывая наше положение еще каких-то два десятилетия тому назад” — эта фраза повторялась всеми и повсюду. Однако восторги по поводу собственных успехов были явно преувеличенными. Во многих городах существовали целые кварталы, где нищета была глубоко укоренившейся и практически непреодолимой; одновременно пропасть между богатыми и бедными постоянно увеличивалась — и те, кто жил на нижней ступени социальной лестницы, ни в коей мере не собирались закрывать на это глаза и довольствоваться пустопорожними сравнениями с былыми временами или иными странами (Гл. XVIII. “Другая половина” израильского еврейства).

Арабское меньшинство

Ко всему прочему, не следовало забывать еще и о положении нееврейского населения — ведь его самовосприятие и умонастроение были не менее важными для прогресса и стабильности страны. Как уже было сказано, после окончания Войны за независимость порядка 156 тыс. арабов остались жить в пределах границ Государства Израиль. К 1966 г., вследствие естественного воспроизводства населения, а также благодаря снижению уровня младенческой и детской смертности, численность арабской общины достигла 301 тыс. человек, а к 1975 г. эта величина возросла до 411 тыс., благодаря чему арабы составили 12 % всего населения Государства Израиль — и это несмотря на непрекращающуюся репатриацию евреев. Примерно 75 % всего арабского населения страны проживало в 101 сельском поселении, которые располагались в Галилее, на отрогах массива Кармель и “Малом треугольнике”, вблизи границы с Иорданией. Остальные арабы жили в городах — в основном в Нацрате и Шфараме, а также в анклавах в шести крупных еврейских городах.

Так вышло, что еврейское