– Магистр, с чего начнем? С яиц или со Змея Горыныча? – спросил Карел, тщательно все осмотрев.

– С яиц. Ваш Змей, Золотова, обладает крайне паскудным характером. Но, возможно, если он увидит яйца, у него сработает древний инстинкт. Гарантий, разумеется, нет, он все ж таки фантом, а не живое существо. Но как-то с ним договариваться придется, – усмехнулась преподавательница и легкой походкой направилась к бассейну.

Мы последовали за ней и проследили за тем, как по мановению ее руки непосредственно над дном открылся маленький точечный портал. Аннушка легко поманила пальцем, и оттуда выплыло сначала одно яйцо и аккуратно легло на гальку, следом за ним второе и пристроилось рядом.

Я с интересом смотрела на насильно врученных нам с Карелом будущих рептилий. Крупные бледно-голубые яйца с серебристыми прожилками выглядели точно так же, как и год назад. Хотя, о чем это я? Они же в стазисе, что с ними могло случиться?

– Кира, встречайте, – обронила магистр Кариборо и открыла еще один портал, но уже в центре помещения.

Заклубилось марево, из которого донеслись голоса:

– Ой, мне малым-мало спало-о-ось, – выводил чистый тенор.

– Меньше надо было пить! – ответил ему бас.

– Да! Меньше, а то мне мало досталось! – с укором произнес некто хрипатый.

– Ой, да во сне привидело-о-ось! – не обращая на них внимания, пропел тенор.

– Нет, вы посмотрите на этого бесстыжего! Мало ему спалось, да еще и сны виделись! – ехидно прокомментировал басовитый тип.

– Да! Всю ночь песни горлопанил, нам спать не давал, а сны-то видел! – поддержал охрипший голос.

– Мне-е во сне-е-е приви-дело-о-ось, будто… – громче запел тот, кто не давал ночью отдыхать другим.

– Да-да, он сейчас еще коня приплетет. Бу-га-гашеньки! – уже откровенно издеваясь, вновь перебил обладатель баса.

– Ха-ха! Это же не конь вороной будет, а… Нет, моя фантазия пасует и не в состоянии представить, кто же сможет нас прокатить с ветерком? – растерянно произнес тот, который хрипел, и закашлялся.

– Ироды окаянные! – возмутился певец. – Такую песню испортили. Эх… Уйду я от вас, злые вы!

– Ой, не могу! Уйдет он! – зашлись хохотом его собеседники.

Я стояла, кусая губы, чтобы самой не рассмеяться, так как уже опознала по голосам своего трехголового фантомного фольклорного элемента. Скосив глаза на напарника, увидела, что тот тоже едва сдерживается.

– Золотова, – жестом указала на портал Аннушка, поторапливая меня.

– Эй! Змей Горыныч! Выходи! – звонко позвала я.

– Ух ты! Девица-красавица меня кличет! – возликовал певец. – Я иду-у-у, милая-я-я!

– Где?! – оживилась охрипшая голова. – Не-е. То нас на смертный бой вызывают! Счас! Где моя дубинка? Э-хе-хе! Кха-кха-кха, – тут же закашлялась она.

– Эх вы, дурни! В наш век прогрессирующей иманчипации и воинствующего феминизма…

– Сам ты «иманчипация»… Неуч! Правильно надо говорить – эманчапация, – внес поправку бас.

Карел уже зажимал рот рукой, а на мой вопросительный взгляд лишь помотал головой, предоставив мне самой разбираться с болтливой рептилией.

– Горыныч, так ты идешь? – снова позвала я, так как Аннушка уже начала хмуриться. Ведь ей приходилось удерживать портал. – А то ведь я сейчас передумаю, останешься там.

– Идем-идем! Подожди, девица-красавица! Стой, представительница иманчапации! Я уже это… Ой! – хором завопили все три головы.

Раздался грохот, что-то упало. Одна из голов, кажется, тенор, взвизгнула. Басовитая нецензурно выругалась. Кто-то отвесил кому-то оплеуху… И наконец, тяжелой поступью из портала выбрался мой фольклорный элемент.

– Ишь, маленькая-то какая! И не похожа на воинствующих феминисток! – оглядела меня одна из голов.

– О-о-о! Мадам! Вы так же прекрасны, как и при нашей прошлой встрече! – узрела вторая башка темную фею и расплылась в улыбке, продемонстрировав впечатляющие зубы.

– Ха! Да то ж наша создательница! – опознала третья и нависла надо мной. – Хеллоу, мадмуазель.

– Привет, Горыныч! – помахала я рукой. – Как поживаешь?

– Где? Где создательница? – оживились две другие головы и тоже уставились на меня.

И вот стояла я, а надо мной нависли три огромные драконистые башки на длинных шеях. Шесть больших круглых глаз таращились на меня и синхронно моргали: луп-луп! Мне казалось, что я даже слышала звук, с которым они это делали.

– Чё-то она мелкая какая-то. Совсем не выросла, – прокомментировала обладательница хриплого голоса.

– Да не-е, хорошенькая, молоденькая, – не согласилась любительница песен и улыбнулась, заставив меня дрогнуть.

– Зато хахель ейный вымахал. Ишь, бугай какой! – заметила Карела голова, говорящая басом.

Я все же не выдержала и рассмеялась.

– Золотова, долго мы еще будем время терять? – напомнила о себе преподавательница бестиологии.

– Сейчас, магистр! – встрепенулась я. – Горыныч, у меня к тебе важное дело. Скажи, ты детей любишь?

– Жареных али вареных? – проявила заинтересованность средняя башка.

– Тьфу на тебя! – рассердилась «певунья», сверкнув блюдцами глаз на соседку по телу. – Не людоеды мы! Вот ежели витязя какого схарчить, это мы завсегда.

И три пары желтых гляделок уставились на моего напарника с гастрономическим интересом.

– А витязь, значит, не человек? – поймал Змея на нелогичности Карел.

– Да какой же он человек? – хором воскликнули все три головы. – Как есть – убивец он.

– Ша! – прикрикнула я, поняв, что, если не возьму разговор в свои руки, этот балаган никогда не закончится. – Горыныч, ты маленьких дракончиков любишь?

– Не встречали! – раздался трехголосый ответ.

– Пришло время! – огорошила я ящера. – Смотри сюда. Это яйца. Ты их высидишь и станешь папой.

– Я?! – подавилась дымком правая голова.

– Папой?! – закашлялась средняя.

– А где мама? – кокетливо потупилась левая.

– А мамы нет. Поэтому ты, дорогой мой, будешь и мамой, и папой, и даже… дядей, – со скепсисом осмотрела я Змея.

– Не-е-е! Мы не согласные! – переглянувшись, ответствовали мне головы.

– А вас, дорогие мои, никто и не спрашивает! – нахмурилась я, не обращая внимания на смешок напарника. – Я вас создала, я, если что, и развею. Усекли?!

Горыныч поскреб лапами, повернулся ко мне задом и низко склонился. Явно устроил совещание… Мы с непробиваемо спокойной Аннушкой и веселящимся Карелом ждали, не мешая фантомной нечисти принимать правильное решение.

– У нас будет условие! – через плечо повернулась правая голова.