— Чего вы там? — спросила, опять начиная беспокоиться.

— Да ему в глаз какая-то пакость залетела, пылинка или еще что, — девушка стала крутить голову Максима то в одну, то в другую сторону. — Темновато. Не вижу ничего. Ты посмотри.

Я подошла еще ближе и стала ждать, когда Меркулов повернется ко мне лицом. Он и повернулся. Ухватил рукой за шею сзади, притянул к себе и поцеловал. Жадно, грубо, безумно. Это был запрещенный прием и я, как бы ни хотела казаться холодной и невозмутимой, ответила, сама коснулась его лица, провела пальцами по пока еще коротким волосам.

— Кхе, — послышался недовольный голос неподалеку. — Безобразие. Зинка, ты посмотри! Непотребством средь бела дня занимаются!

Вот мы и нарвались на соседку с первого этажа. И самое паршивое, что она была в компании Зинаиды Федоровны, еще одной блюстительницы нравов из нашего подъезда.

Отпрянула от машины, прерывая поцелуй и таким шальным взглядом посмотрела на довольную физиономию Макса, что не сразу дошло, что меня наглым образом обвели вокруг пальца.

— Ты, — тыкнула пальцем, смотря на Светку, — специально, да?

— Маш… — подруга почувствовала неладное.

— Да пошли вы, — выдохнула и заторопилась в сторону дома. И плевать на бурчащих за спиной соседок. И на окрик Светика. Плевать. Слезы обиды душили, не давая нормально вдохнуть. Как это больно, узнать, что твоими чувствами играют. Я ей верила, надеялась, что она не допускает мысли свести меня со своим братом. Знала же про наши непростые взаимоотношения. А теперь. Что делать? Ни ее, ни Макса видеть не хотелось.

Я шла по дороге, смотря себе под ноги и размышляла. Как я могла не видеть очевидного? Все эти расспросы про Макса, еще со школы выводили из себя. Потом она позвала меня к себе, я от безысходности согласилась. И что из этого вышло? Хорошо, что хватило мозгов не рассказать о наших терках Светке. И о пикантном моменте в ванной комнате. Неизвестно, на что бы в таком случае пошла моя подруга, чтобы свести меня и Меркулова. Я не распространялась, и она понятия не имела, как я к нему отношусь на самом деле. Тут же, подставилась. Так истосковалась по нему, по его губам, что опять перепутала реальность со сном. Мне было его мало. Что испытывал ко мне он? Кажется, Макс и сам не мог дать на этот вопрос четкого ответа. Если бы был уверен в своих чувствах, не стал бы их скрывать. Или стал бы? Тогда я не понимала. С другой стороны, я и сама не спешила ему признаваться. Потому что боялась быть отвергнутой и высмеянной. Сколько раз я сталкивалась с его презрением, раздражением, неприятием. Про постоянные подколки, промолчу. От них было горько и больно. Я не заслужила такого к себе отношения. Надеялась, что не заслужила.

Добредя до подъезда, не торопилась заходить в дом. Присела на пустующую лавочку, расположенную у забора и, обняв себя за плечи, стала рассматривать небольшие островки луж, оставшиеся после вчерашнего дождя. Мимо все так же проходили люди. Смотрели ли они на девчонку, которая, сидя на скамейке в одиночестве, давится слезами? Возможно. Печаль другого человека всегда вызывает любопытство. Иногда жалость. Реже — желание помочь. И опять увы, мне никто не мог протянуть руку помощи.

— Привет, Хомякова, — передо мной остановился долговязый парень. Наклонился так, чтобы мое лицо оказалось на уровне его и весело улыбнулся. — Чего грустим?

— Привет, Серый, — видя этого весельчака, сложно было не улыбаться в ответ. — Домой?

— Да, — он плюхнулся на скамью рядом, облокотился о спинку и положил на нее руку. Шутливо пробежался пальцами по моему плечу, подцепил выбившуюся из нехитрой прически прядь и стал накручивать ее на тонкий длинный палец.

Сергей был внуком той самой болтливой соседки, которая застала меня сегодня в крайне неприятной ситуации. Родителей друг не знал, они умерли в автокатастрофе, когда ему не было еще и года. Воспитанием сироты занялись бабушка с дедушкой. Александр Ефимович отошел в мир иной два года назад и кроме бабушки у Серого никого не осталось. Удивительный человек. Судьба испытывала его на прочность, а он так и не был сломлен.

— Лекции закончились, пойду, отосплюсь, а то завтра снова на работу. После в институт. Вешаюсь. — Сказав это, он высунул язык и изобразил болтающегося на веревке покойника. Насколько это было возможно, учитывая тот факт, что он сидел. — А ты чего раскисла?

— Да так, — не хотелось грузить друга своими сердечными проблемами. Ему и своих хватало.

— Просто настроение паршивое. Знаешь, бывают такие дни, когда хочется убивать.

— О да, — проговорил Серый, и снова пробежался пальцами по моему плечу. — Есть такие дни. У меня они постоянно. Поэтому я и улыбаюсь, как придурок. Чтобы никто близко не подходил.

— Ах, вот в чем дело, — я повернула голову к молодому человеку и округлила глаза в притворном ужасе. — А я понять все не могла, чего у тебя улыбка с губ не сходит. Уже на пластику грешила.

— Да, у меня пластичная кожа, — фыркнул Сергей и посмотрел на дорогу, по которой быстро промчалась знакомая мне машина. И зачем Светка крюк сделала? Забеспокоилась, что я до дома не доберусь? И…

Представила, как мы с Серегой смотримся со стороны. Будто воркующие голубки, честное слово. Другу я позволяла немного больше, чем тому же Максу. Сергей вызывал доверие. Я точно знала, что он не сделает мне больно. И приударить не попытается. Он уже целый год страдает от неразделенной любви. Помню, вернувшись в родной город, я как-то вечером, после посещения больницы, шла к дому и увидела нервно курящего на скамейке симпатичного парнишку. Длинного, как дядя Степа и очень худого. Не сразу признала в нем соседа с первого этажа. Помнится, в свое время мы часто не могли поделить одну песочницу. Сейчас все эти детские ссоры кажутся нелепыми и смешными. Тогда же. целая трагедия. Кто-то посмел ступить в твою песочницу.

— Ты чего? — спросила у нахмурившегося парня.

Он встрепенулся, нацепил на лицо привычную улыбку и ответил:

— Показалось, что увидел знакомые лица.

— Не показалось, — покачала головой. — Это Меркуловы. Случайно с ними столкнулась. Мимо проезжали. Распрощалась с ними недавно. Видимо, по своим делам поехали.

— Меркуловы? — переспросил Серега. — Ничего себе. Поддерживаешь с ними связь?

— В какой-то степени, — пробормотала. Настроение, немного улучшившееся после появления Серого, опять начало падать.

Волков (такая фамилия была у моего старого приятеля) не раз видел меня в школьные годы со Светкой. В конце концов, мы все ходили в одну школу. Ну, и с Максом он был знаком. В свое время они не поделили стол в столовой и устроили знатную драку в десятом классе. Потом между ними образовалось шаткое перемирие. Серый Волк (таким вот симпатичным прозвищем обзавелся мой собеседник, опять же, в школе), был ровесником Меркулова и школу они закончили в один год. Их пути разошлись и перемирие переросло в пофигизм. Подумаешь, дрались из-за ерунды. В возрасте четырнадцати-пятнадцати лет гормоны так и требуют увеличения адреналина в крови.