— Да, — коротко ответил Бураков, мрачнея на глазах.

— Так вот, милиция одно время подозревала Гусейнова в убийстве супруги, но ему удалось представить железное алиби. А мне оно таким уж железным не представляется. Кроме того, у него имеется справка из психиатрического диспансера, в которой сказано, что он болен шизофренией. Может быть, это не значит ничего, а может значить и многое. По крайней мере, меня данная информация заставила насторожиться.

— Моя дочь совсем рехнулась, если знает обо всем этом и назло мне продолжает с ним жить! — вскричал Бураков.

Он вскочил со своего места и размашистым шагом заходил туда-сюда по комнате. Лариса, испугавшись вспышки гнева, попыталась смягчить ситуацию:

— Скорее всего, она не до конца в курсе дела. Может быть, Вероника не знала о том, что Ариф был женат…

— Она знала, — перебил Бураков. — Я сам ей рассказал. Но она как оголтелая кричала, что ей это неважно и что Ариф жену уже, бросил. А вот что он еще и шизофреник… И в убийстве может быть виновен…

— Вероятно, Ариф сочинил для нее какую-нибудь историю о своем прошлом, которая звучит более благовидно, чем все есть на самом деле. И Вероника легко поверила. Любящим женщинам присуще заблуждаться…

— Но почему, почему это произошло?! — взволнованно воскликнул Павел Андреевич. — Что с ней не так? Я что, не правильно ее воспитывал?

— Ну, во-первых, она женщина, несмотря на ваше военно-полевое воспитание, — уклончиво принялась объяснять Лариса прописные истины. — А у вас своя логика. Потом, подспудно, если касаться психологии этой любви, Вероника как бы бросила вызов вашему консерватизму, чрезмерной опеке и контролю. Она, безусловно, очень любит вас, но ваше влияние стало слишком сильно на нее давить. Ей же уже двадцать четыре года, а вы относитесь к ней так, словно она только что из детского сада вышла.

— Выходит, я во всем виноват, — обиделся Бураков и высокопарно продолжил:

— Ни у кого не было лучшего отца!

— И тем не менее Вероника жила в вашем доме как на оккупированной территории. Признайте, ведь вы всегда диктовали ей свою волю. Это следует и из ваших собственных признаний, и из рассказов других людей. А она все-таки свободный человек. Взрослая девушка, а не солдат вашей армии. Если бы вы позволяли ей встречаться с кем она захочет, то, скорее всего, она научилась бы разбираться в людях, в мужчинах, а не стремилась бы поступить наперекор вам. И в ее жизни не появился бы Ариф. А так она просто решила вырваться из-под вашей опеки вам наперекор. Извините, что я читаю вам мораль, но вы сами задали вопрос, почему так получилось.

— Моя дочь! Мне наперекор! — восклицал Павел Андреевич, вздевая руки к потолку.

Видимо, это было все, что он услышал и уловил из Ларисиных слов. Та вздохнула, но все же сделала еще одну попытку прояснить ситуацию зациклившемуся на своем полковнику.

— Поймите, Ариф для нее просто способ убежать от вас. Она почувствовала в нем силу, которую можно противопоставить вам. Другое дело, что она ошиблась в выборе. И, поступив так, попала, что называется, из огня да в полымя.

— То есть вы хотите сказать, что во всем виноват я, — с твердолобым упрямством повторил Бураков.

— Прежде всего я хочу до конца все прояснить и вернуть вашу дочь, — поняв бесполезность спора на тему о воспитании, оборвала его Лариса. — Кстати, вам известно, что ваш партнер по бизнесу, Рауф Амирбеков, убит?

— Когда? — ахнул Бураков, во все глаза глядя на Ларису.

— Около двух месяцев назад. Его закололи кинжалом. Кстати, так же, как и жену Арифа Дашу. Вы что-нибудь можете сказать по этому поводу?

Бураков ошарашенно смотрел на Ларису, ничего не отвечая. Видимо, переваривал неожиданную информацию. Наконец он произнес:

— С ума можно сойти…

— Действительно, — согласилась Лариса. — Но сейчас нужно не сходить с ума, а, наоборот, напрягать все его извилины. Я вам сообщаю, что есть предположение, будто Даша была любовницей Рауфа и даже родила от него ребенка. А Ариф женился на ней лишь формально, только ради печати в паспорте. Видимо, это было сделано по той причине, что Рауф несвободный человек. Вам что-то известно об этой истории?

— Нет, — покачал головой Бураков. — Абсолютно ничего. Да и с какой стати я должен об этом знать? Мы были просто партнеры, Рауф поставлял мне мясо. А когда он уезжал по своим делам, мясо привозил брат его жены Назы. Так, кстати, было и последние месяцы. Я думал, что Рауф просто поехал в Баку. Он часто туда мотался, у него там родственники.

— А что вы можете сказать о нем как о человеке?

— Насколько я успел его узнать, он был честным, добрым, нежадным. Бесхитростным в отличие от многих своих земляков. Работяга настоящий. Нет, мнение у меня о нем самое положительное, — подчеркнуто уважительно ответил Павел Андреевич.

— А какие отношения были между Арифом и Рауфом?

— Как между хозяином и приживалом, — презрительно отчеканил полковник. — Я же говорил, что этот тунеядец толком не работал никогда. Правда, Рауф заставлял его иногда, чуть ли не пинками под зад, потрудиться грузчиком-экспедитором. Ну не все ж родственничку на халяву жрать!

— А Дашу, первую жену Арифа, вы знали?

— Можно сказать, что нет. Так, видел несколько раз, и все.

— Как вы сами думаете, могла она быть любовницей Рауфа?

— Да мы ведь не были друзьями, чтобы он посвящал меня в подобного рода дела! И никто другой мне тоже об этом не говорил. Так что знать о подобных вещах я просто не могу.

Павел Андреевич покраснел и стыдливо отвернулся. Видимо, он не выносил даже разговоров об амурных делах. Но через минуту он круто повернулся к Ларисе и с жаром продолжил:

— А вот в том, что этот хмырь женился на девушке, чтобы, как говорится, покрыть ее грех, за деньги, я не сомневаюсь. Может, и в самом деле Рауф с ней согрешил. А потом нужно было как-то выкручиваться, вот он и нашел Арифа. Такого козла девчонке подсунул, а! Но чужая семья — темный лес, — перефразировал полковник пословицу и вздохнул. — Теперь уж никто всей подоплеки не узнает, оба они в могиле…

— Еще я выяснила, что ваша нынешняя супруга долгое время жила в Потакове и была очень хорошо знакома с Дашей. Даже занималась ее воспитанием. Вы знали об этом?

— Конечно, знал, — недоуменно пожал плечами Бураков. — Чего ж тут скрывать-то? Только они ведь очень редко виделись в последнее время, Ирина не ездит в Потаково…

— А она не знает, была ли Даша любовницей Рауфа? Могла Даша с ней таким поделиться?

— Шут вас, баб, разберет! — ворчливо ответил бравый полковник. — Вы же вообще языками-то молоть любите. Может, и рассказывала.

— Конечно, мне лучше было бы поговорить на эту тему лично с ней, но, так как Ирина Владимировна ушла спать, я и обращаюсь к вам. Я обязательно поговорю с ней потом, — обращаясь как бы к самой себе, произнесла Лариса.