Вот что хотелось ответить Варе. Разумеется, пришлось подыскать другие слова.

– К нам племянник неожиданно заявился, – сказала она, осматривая себя в зеркале. – С семьей. Как снег на голову. Родители на нервах. Ты же знаешь, как старики не любят менять свои привычки.

– Да, – сказал Мошков. – С привычками расставаться трудно.

Его голос звучал ровно, тон был нейтральным.

– Я сто раз, наверное, курить бросал, – похвастался Коротаев. – И что вы думаете? Стоит попсиховать или выпить, как все по новой. Бывало, месяца два держался, а потом «наша песня хороша, начинай сначала…»

– Все очень просто, – сказал Мошков. – Ты или куришь, или нет. Определись.

По странному совпадению, речь о курении шла и между Пороховым и Беспаловым, которые незаметно преследовали фуру в сером БМВ. Начальник службы безопасности пересел назад, где можно было устроиться со всеми удобствами. Решив, что Порохов задремал, Беспалов опустил стекло со своей стороны и решил по-быстрому перекурить, когда за спиной раздалось:

– Брось это, Сережа. Никотин – гадость.

– Да я в окно… – заартачился Беспалов.

Он был еще достаточно молод, амбициозен, самолюбив, и ему казалось постыдным прятать сигаретную пачку, услышав начальственный окрик. Обычно они неплохо ладили, но сегодня Беспалов испытывал глухое раздражение по отношению к шефу. Скорее всего, оно было вызвано тем, что приходилось вести машину Порохова, в то время как сам он блаженствовал на заднем сиденье. Это было унизительно.

– Перебьешься, – буркнул Порохов.

Произнесено это было беззлобно, однако Беспалов стиснул руки на руле с такой силой, что костяшки побелели. Вспомнились все обиды и недоразумения. Они были как ядовитый нарыв, лопнувший в груди. Когда Беспалов устраивался на работу, Порохов посмеялся над его дешевым костюмом. Однажды он обвинил Беспалова в том, что тот шарит по карманам в тренировочном зале. А еще был случай, когда Сергею Беспалову выдали пистолет, проходивший по делу об убийстве, и его чуть не загребли в полицию. Обошлось, но осадок остался. И теперь вскипел желчью.

– Вам жалко? – спросил Беспалов, бесцельно щелкая зажигалкой.

– Жалко у пчелки, – отрезал Порохов и сел прямо, всем своим видом давая понять, что прения закончены.

Беспалов недовольно передернул плечами и убрал зажигалку, а сигарету выбросил в окно. Полминуты спустя она попала под колеса фиолетового «ниссана», следовавшего в кильватере БМВ. В «японце» сидели двое. Одним из них был симпатичный молодой человек, русые волосы которого плохо вязались с его фамилией – Баширов. Он держал руль одной рукой, а вторую, согнутую в локте, выставил в окно. Рядом устроился лысый полный коротышка с сизым от проступившей щетины лицом. Это был майор полиции Ильин, старый приятель и бывший подчиненный Порохова.

Накануне сослуживцы встретились возле особняка Лозового. Порохов вышел на обход территории, чтобы переговорить с Ильиным. Общение заняло не более десяти минут и завершилось крепким мужским рукопожатием. Ильин недолго раздумывал над предложением Порохова. Он никогда не упускал возможности взять то, что плохо лежит, будь это бумажник или драгоценности. Важен был принцип. Ильин никого не просил, чтобы его родили в этом мире, полном опасностей, тревог и разочарований. Но раз уж он здесь, то, будьте любезны, подайте все, что имеется в ассортименте. «Огласите весь список, пожалуйста», как говорится в бессмертной комедии Гайдая.

Ильин не стал бы брать в долю Баширова, если бы не предвидел, что в этом деле не обойдется без покойников. Но сам он убивать не хотел. Не потому, что не желал марать руки или боялся взять грех на душу. Это был прагматический расчет. У особо тяжких преступлений нет срока давности. Зачем самому подставляться под статью Уголовного кодекса? Пусть Баширов кровь проливает, имитируя бандитский налет. Если сохранить улики или, к примеру, видеоролик, то этот молодой балбес окажется в зависимости от Ильина на веки вечные. Будет и дальше убивать, лжесвидетельствовать, подтасовывать факты – одним словом, выполнять все, что от него потребуется. Так устроен этот мир. Единицы наслаждаются, остальные отдуваются.

Довольный собой, Ильин решил повеселить немного и своего спутника, в будущем которого вряд ли предвидится так уж много радостей.

– Слушай анекдот, – сказал он. – Посмотрел один мужик мультик про кота Матроскина и говорит: «О, буду я как почтальон Печкин. Поеду в Простоквашино». Его спрашивают: «И чего ты там будешь делать?» А он: «Просто квасить».

Баширов скосил на спутника глаза:

– И что?

– Прос-то-ква-ши-но, – произнес Ильин по слогам. – Просто квасить. Въехал?

– А зачем для этого куда-то ехать?

– Да хотя бы за самогонкой. Как тот алкаш, который до первача дорвался. «Утром, – говорит, – как заново родился. В капусте нашли».

– Кого? – спросил Баширов.

– Алкаша этого, – пояснил Ильин. – Напростоквасился, пошел в огород и отрубился. Что тут непонятного? Алкаш он и есть алкаш.

– А если он случайно перебрал? Ему подливали, а он не мог отказаться.

– Про это тоже анекдот есть. Хвастается алкаш перед приятелями: «Я могу выпить бутылку водки! И литр уговорю! И даже полтора!» Тогда его спрашивают: «А сто граммов слабо?»

Ильин засмеялся. Баширов настороженно посмотрел на него.

– Сто граммов любой выпьет, – сказал он.

– Нет, чтобы выпить и остановиться на этом. Знаешь ведь, какие люди бывают. Рюмку опрокинул, потом вторую и слетел с катушек.

– Я меру знаю. – Задумавшись, Баширов добавил: – Как правило.

Лицо его приняло оскорбленно-надменное выражение.

– Да я не на тебя намекаю, – расхохотался Ильин. – Ты на свой счет принял, что ли? Вот чудак-человек! Это же просто анекдоты.

– Три, – уточнил Баширов. – Три анекдота. И все про алкоголиков. А я ни разу службу не пропустил из-за запоя, между прочим. И в бурьян не падал спьяну. Или в эту… в капусту. Намеки не по адресу, товарищ майор.

– Ты чего в бутылку лезешь, лейтенант?

– Ни в какую бутылку я не лезу. Да, не трезвенник. Но и не пьянь подзаборная. Меня отец учил: пей, да дело разумей. А он инженер, между прочим. Не хрен с бугра.

На этот раз задетым почувствовал себя Ильин. Баширов как бы дал понять, что полицай не ровня инженеру. Если копнуть глубже, то получалось, что хрен с бугра как раз Ильин. Такой намек. Как будто папаша Баширова в чем-то превосходил майора полиции.

– Интеллигенция ни хрена пить не умеет, – сказал Ильин, приглаживая редкие пряди, раздутые ветром. – Косеют быстро и неделю похмеляются. Слабый народ.

– Мой батя любого перепьет, – заявил Баширов.

Еще один камушек в огород начальства. Это начинало действовать на нервы.

– Что ты все о выпивке да о выпивке, лейтенант, – досадливо произнес Ильин. – Других тем нет? Такой молодой, а на уме одна водка. – Он придержал растрепавшиеся волосики на макушке. – Закрой окно, дует. Жарко ему!