прямо на подселенку, причем, смотрит вполне себе доброжелательно. Ощущение было настолько яркое, что ей даже захотелось отступить от своего оконца во внешний мир и пропасть в окружающем мраке, навсегда. Но тут учитель моргнул и ощущение пропало.

И может это она сама поймала его взгляд и настолько захотела что-то почувствовать, что взяла и почувствовала.

Ага, «фантомные боли», кажется, что кто-то видит, хотя это давно невозможно.

Рыбу в рыбарне подавали в почти плоских тарелках, на плотном листе неизвестного Нире растения. Вика его обозвала лопухом, но это явно был не он. У Глена на листе лежал кусок отрезанный от чего-то большого. Может даже от пятнистой белохвостки, мясо было характерное, прозрачно-белое. А может и не от нее. В рыбе Нира разбиралась не сильно.

Кроме рыбы Глену достался гарнир из мелких желтых зернышек и маринованных полосок то ли огурца, то ли перца, а то и вовсе какой-то водоросли.

У самой Ниры все было понятнее. Нет, рыбу она по-прежнему не узнала, даже по вкусу, она была приятно сладковата, но, кажется, совершенно незнакома. А вот не узнать в гарнире посеченный коричневый рис и тушеные с южными специями овощи было сложно. Помнится, мама гордилась тем, что позволяет себе купить эти южные специи, это, мол, признак хорошего происхождения и ради них можно чем-то пожертвовать. Но у нее ни разу не получалось добиться таких ароматов и вкусов, то ли специи у нее были похуже, то ли обращаться с ними нужно уметь.

Оборотень-хозяйка буквально порхала между столами. Несколько раз возвращалась к Нире и Глену, кажется только для того, чтобы совершенно материнским жестом потрепать учителя по голове. И что у них за отношения, на самом деле было совершенно непонятно.

После рыбарни Нира еще немного погуляла с приятным кавалером вдоль прибоя, слушая его рассказ о том, как пару лет назад очередные гениальные ученики варили в саду зелья от веснушек и прыщей. Причем, ингредиенты что для одного, что для другого были одинаковые, они только разных ароматических масел в готовое варево капали. И нет, они эту гадость вовсе не продавали. Они так мстили, позволяя его воровать одному ушлому лавочнику. Просто оставляли на складе с дырой в задней стене, не забыв подписать что и где находится.

За что мстили? А болотные твари их разберут. Может обманул в чем-то, может только попытался. Может за что-то не заплатил. А может и вовсе обидел не их. Ну, любили эти юные зельевары восстанавливать справедливость и все тут. Да и зелья никому и ничем не вредили. Они просто не работали, за что тот лавочник в итоге и пострадал — был бит решившими вернуть деньги за некачественный товар покупательницами.

Да, юные девушки (да и не сильно юные, если честно) в этом городе очень решительны. Особенно когда дело касается их внешности и возможности поохотиться на будущего мужа в разгар сезона. Одна из местных легенд гласит, что какая-то девушка, вот так, просто гуляя в разгар сезона по пляжу и вовремя выкрутив намокший подол, попутно оголив ноги почти до коленок, удачно вышла замуж за кого-то очень благородного и богатого.

То ли бедолага до встречи с той удачливой невестой вообще не представлял, что находится у женщины под платьем. То ли приехал оттуда, где женщин не водилось, как вида, и чьи-то ноги стали последней каплей, а в те времена даже купались в длинных плотных рубахах, закрыв вид на купающихся чем только можно. То ли девушка столь удачно вписалась в пейзаж, что бедолага сразу понял, никого прекраснее он не встречал и уже не встретит. В общем, так или иначе, но девушка покорила суровое сердце и стала жить долго и счастливо. А какая красавица не желает себе того же?

Даже Вика, если честно, красавиц, не хотевших этого, не знала. Даже если от идеального мужчины кто-то мог отказаться, от «долго и счастливо» уже вряд ли.

Закончилась прогулка на своеобразной обзорной площадке — одной из башен школы. Внутри этой башни ничего интересного не было. Видимо все интересное унесли и спрятали там, где ученики не найдут. Зато вид с верхней площадки открывался отличный.

С одной стороны постепенно редеющие дома и деревья, за которыми море. Темно-синее. Хотя на пляже оно казалось светлым, даже серебристым. У домов рыжие, красные, желтые и серые крыши. Деревья то темнее, то светлее. У некоторых густая листва. Другие едва распустились. И когда ветер качает ветви, кажется, что это тоже такое вот море.

С другой стороны домов больше, деревьев и свободного пространства меньше. А вдали дома и вовсе сливаются в сплошное белое с оранжевым полотно, с редкими вкраплениями черного и зеленого.

— Красиво, — вздохнула Нира, за что получила очередную улыбку и предложение спускаться.

— Знаешь, тут из двух одно, хотя и это не факт, — сказала Вика, когда Глен попрощался и умчался по каким-то своим делам, а Нира решила пройтись вдоль упрощенной копии горничной, так, на всякий случай.

— Не факт?

— Да, не факт, — подтвердила Вика. — Может ведь быть и смесь, в каких угодно пропорциях.

— Смесь?

— Из того, что ты ему искренне понравилась, может даже влюбился с первого взгляда…

Нира хмыкнула и дернула себя за прядь-пружинку. И нет, стараниями Вики и подружек она уже не считала себя чуть ли не уродиной, в чем ее долго убеждала «любящая» мать, постоянно сравнивая со старшей сестрой и напирая на то, что иметь хороший характер лучше. Но и не красавица же, чтобы влюбляться с первого взгляда.

— Ой, ничего ты не понимаешь, некоторые умудряются влюбиться в такое… в такое, которое по утрам от зеркала шарахается, хотя давно должно было к себе привыкнуть, — проворчала Вика. — Может он вообще западает на кучерявых девушек. А ты у нас еще и милаха, веселая, не глупая. Дело не в этом. Дело в том, что даже влюбленность не исключает того, что ему что-то от тебя надо. Может просто чтобы ты из школы не сбежала, а может и что-то другое, чего без помощи хозяйственника не получишь.

— Хм…

— Вот тебе и «хм».

За углом что-то заскрипело и тихо стукнуло. Девушки тут же дружно забыли про Глена.

— Воры, — прошептала, чего уж там, авантюристка Нира.

— Дети, — не согласилась с ней реалистка Вика.

Нира зажмурилась, открыла глаза, когда почувствовала в руке тяжесть сковородки, и мягко ступила вперед. А потом