прибор около Анфисы.

— Если хотите продолжения, — проигнорировала она, — то вот…

Подхватив салфетку, близняшка вытащила карандаш из сумочки и стала что-то быстро корябать.

“Что она пишет? — спросил Глеб со своего места. — Номер телефона?”

“Слишком мало цифр для номера,” — ответил я, глядя, как она выводит ровные нолики.

“Тогда что? Цену, что ли?”

Отложив карандаш, Анфиса с игривой улыбкой протянула мне салфетку. Нет, это был не номерок. Внутри красовалась четверка и четыре нуля за ней. Я молча поднял глаза.

— Это цена, — пояснила моя соседка.

Да я вижу, что цена. А нехило девочки себя оценили — сорок тысяч на двоих.

— А не слишком дорого?

— Которую мы заплатим вам, — сказала Анфиса.

“Опа, — вновь оживился Глеб, — это что-то новое… Соглашайся!”

— За дом, — закончила она.

В беседе повисла пауза, как бы расставляя все по своим местам.

Обычно цену женщинам, которые меня окружали, я отлично знал, а в некоторых случаях даже сам ее назначал. Но эти две меня здорово удивили. Всего за пару секунд их цена резко упала в моих глазах.

— То есть, — уточнил я, отодвигая салфетку, — все происходящее, весь этот перформанс был просто частью делового предложения?

— Нет, — качнула головой Анфиса, — все происходящее было обещанием десерта, который вы получите, если примете наше деловое предложение.

— И он будет очень сладким… — причмокнула губками Василиса.

“То есть, по их мнению, — подытожил Глеб, — мы выглядим как парни, у которых с этим все настолько плохо, что мы про*** дом, который нам потенциально может приносить сотни тысяч, а то и миллионы, за смешную сумму и обещание потрахаться с двумя близняшками?”

О да. Сейчас я видел, что они ценят себя гораздо больше, чем написали на бумажке. А себя, видимо, добавили бонусом, чтобы сделка не казалась уж совсем грабительской.

“Да, ты все правильно понял. Девочки себя сильно переоценили.”

— По-моему, более выгодных условий вам никто не предложит, — Анфиса поймала мой взгляд. — А с нами сделка будет еще и приятной…

“Да, — протянул друг, — они точно хотят нас поиметь. Вот только почему-то мне это не слишком нравится…”

— Заключите сделку с нами, точно не пожалеете, — подхватила Василиса, облизывая сладкие от мороженого губки.

А девочки-то все продумали. Даже места, похоже, специально распределили: та, которая мозг, села рядом со мной, а которая тело — с Глебом.

— Соглашайтесь, — следом подхватила ее сестричка, — мы будем отличными хозяйками…

Еще хором это скажите. В общем, понятно. Если это все, чего вы хотите, то можно и заканчивать переговоры.

— Дом не продается, — сказал я.

— Смысл тебе упорствовать? — Анфиса игриво положила свою руку поверх моей и погладила. — Ты все равно с этим домом не справишься. Зачем тебе столько проблем?..

Надо же, еще одна пытается снять груз с моих плеч. Какие же все-таки отзывчивые люди живут в столице.

“Давай поласковее, — Глеб поймал мой взгляд. — Все-таки мы любим сладкое.”

“Буду так ласков, как только смогу.”

“Бедные девочки, сами себе все обломили…”

— Дом не продается, — повторил я, погладив ее руку сверху своей. — Но за озвученную сумму с радостью продадим машину. А если оставите десерт, то даже десятку скинем.

Миг — и лица близняшек впервые стали непохожи. Если Анфиса, хранившая общий мозг на двоих, недовольно скорчилась, то ее сестричка что-то усиленно обдумывала.

— По-твоему, — Василиса наконец произвела подсчет, — мы стоим десятку?

По-моему — гораздо меньше.

— Даже не мечтайте! — другая сестричка с досадой скинула мою руку со своей. — Мы для вас слишком дорогие!

“Интересно, — задался я вопросом, — а дорогая женщина — это сколько рублей за килограмм?”

Глеб заржал, а возмущенные близняшки вскочили из-за стола — очень синхронно, кстати говоря.

— Ты еще с этим домом намучаешься, — заявила мне Анфиса. — Сто раз пожалеешь, что отказался! А лучшего все равно никто не предложит! — и гордо удалилась вместе с сестрой.

А вот тут они здорово ошибались. Не прошло и получаса, как к нам на улице подошел незнакомец в сером костюме и торжественно сообщил, что готов купить дом. Этот готов был снять с меня груз аж за целых пятьдесят тысяч имперских золотых рублей.

— Дом не продается.

Фраза стала фразой дня. Я повторил ее далеко не раз, не два и даже не три. К нам словно выстроилась очередь из желающих заключить сделку. Где бы мы ни были, куда бы ни сворачивали, к нам всегда кто-то подваливал с очередным выгодным предложением. Вообще везде: на тротуаре, в Летнем саду, на набережной, в ресторане, где мы обедали, даже на катере, где мы катались по каналам. Все эти люди, как навязчивые чайки, ходили за нами и щелкали клювами. Сначала мы их считали. Потом, когда количество перевалило за десяток, Глеб просто встречал каждого нового фразой:

— О, еще один!

Такое чувство, что у колдунов столицы было особое сарафанное радио, и каждый последующий неизменно предлагал больше, чем предыдущий. Своим отказом я будто мотивировал их повышать цену. К вечеру она поднялась уже до трехсот тысяч.

— За такую сумму можно купить квартиру прямо у дворца, — важно сказали нам.

Ага, трешку — комнату мне, комнату Глебу и еще комнату, чтобы мы друг друга не передавили. Вот именно об этом мы и мечтали, когда покидали необъятное раздолье Родного поля.

Одни сразу понимали категоричное “нет”, другим приходилось повторять еще категоричнее — аристократических манер порой не хватало, зато здорово помогало воспитание, полученное в нашем захолустье. А самому настырному — тому, который навязался во время прогулки на катере — пришлось даже непрозрачно намекнуть, что вода в Мойке, несмотря на лето, холодная и не очень чистая.

Самое смешное, что каждый считал, что мы похожи на провинциальных идиотов, которых запросто можно облапошить. Но тут даже не вопрос, на кого мы похожи — скорее, вопрос, на кого мы не похожи. А по общему мнению, мы не похожи на тех, кто может справиться с этим домом.

— Ни черта они нас недооценивают, да? — бросил Глеб за ужином в ресторане. — Столичные колдуны, блин… Что надо сделать, чтобы дом стал твоим? Скажи, если чем помочь…

От этой темы меня уже начинало тошнить. Да знал я, что надо сделать