– Пожалуй, я бы выпила чаю с тостом.

Он спустился на кухню, включил чайник и поджарил хлеб. Поставил чай на столик рядом с кроватью. Он был очень благодарен Брику за то, что тот купил пружинный матрас перед приездом Ллойда. Рейни постель весьма пригодилась.

– Что собираешься делать ночью? – спросила она, откусив кусочек тоста.

– Закрою пленкой мебель в нескольких комнатах. Хочу подготовить их к покраске. – Может быть, он даже найдет в себе смелость войти в комнату Брика. Возьмет большой мешок для мусора и покидает туда все подряд.

– Завтра буду готова тебе помогать. Уж наверняка, – ответила Рейни.

Ему помогало одно ее присутствие в доме. Но в этом он признаться не мог.

Ужасно болела голова, но Рейни съела тост и выпила полчашки чая. Потом заставила себя переодеться в пижаму.

В комнате было тепло, теплее, чем накануне. Ветер не нес особенной прохлады, и все же она оставила окно открытым.

Она заползла в постель, сбросив с себя простыню. Как странно! Еще нет семи, а она уже устраивается на ночь. Совсем как старушка. Не хватает только кошки и трости.

«Сегодня ты попала в аварию, – напомнила она себе. – Поэтому имеешь право немного понежиться».

То же самое было, когда она убежала от Гарри Мэлоуна. Она мечтала о сне, но полицейские упорно не желали ее отпускать. Она до сих пор помнит, как сидела в холодных комнатах с унылыми пластиковыми столами и металлическими стульями. Иногда ей хотелось положить голову прямо на стол и закрыть глаза.

«Чашку кофе, мисс Тейлор? Может быть, сэндвич?» Они притворялись, будто заботятся о ней, но на самом деле им нужно было одно – ее показания. К тому времени, как они с ней закончили, она дошла до ручки, буквально разваливалась на части.

Вернувшись домой, она проспала три дня. Сегодня Рейни казалось, что предстоящие восемь часов сна позволят ей отдохнуть.

Завтра она поработает на славу. Она закрыла глаза.

И не открывала, пока не услышала глухой удар. Она подскочила в постели, ударившись головой о стену. Завывал ветер, небо расколола молния.

С бьющимся сердцем она потянулась к лампе. Нечаянно сбила ее с тумбочки и с трудом удержала в руке. Потянулась к выключателю, но свет не зажегся. Она пробовала снова и снова.

Раскатистый грохот послышался над самым домом; в углу что-то зашевелилось. Рейни пронзительно закричала, схватила лампу за основание, рывком выдернула шнур из розетки и замахнулась.

Она будет драться до последнего дыхания!

Чейз проснулся от женского крика. Выхватил пистолет и взбежал на второй этаж. Только там он сообразил, что на кухне, где он оставил свет включенным, темно. Он не удивился. Разразилась гроза, а во время грозы электричество часто вырубается.

Он пнул дверь комнаты Рейни ногой и ворвался внутрь. Там было совершенно темно.

Снова загрохотал гром. Чейз про себя сосчитал до двух, прежде чем небо озарила вспышка молнии. За это время он успел увидеть Рейни в углу кровати; она сидела, прижав колени к груди, и замахивалась старой лампой, как будто собиралась метать гранату. Глаза у нее были огромными.

Потом снова стало темно.

– Рейни! – позвал он. – Милая, все хорошо. Обычная миссурийская гроза.

Она по-прежнему не отвечала. Он подошел поближе, чтобы дотянуться до нее. Сначала ему казалось, что дрожит кровать. Потом он понял, что дрожит она.

Он забыл, что обещал себе сохранять дистанцию. Сел рядом, мягко отнял у нее лампу и заключил Рейни в объятия. У нее были голые руки и ноги; прижимая ее к груди, он почувствовал, что от нее пахнет мятной зубной пастой.

– Успокойся, успокойся, – приговаривал он. – Бояться нечего. – Он обхватил ее руками и осторожно покачивал.

Прошла минута, которая показалась ему вечностью. Рейни перестала дрожать. Но он не отпускал ее. У нее была такая мягкая кожа. От нее так хорошо пахло…

– Что случилось? – прошептал он.

– Я что-то услышала, а потом мне показалось, что в углу кто-то шевелится… и я испугалась.

Он всмотрелся в темный угол. Надо дождаться еще одной вспышки молнии.

– По-моему, это была занавеска. Она колыхалась от ветра. Я… не нужно было кричать. Просто я вдруг подумала… все было как тогда… раньше.

– Раньше? Ты о чем?

Она долго не отвечала. Он услышал раскат грома и ждал молнии. В тот миг, когда небо озарила вспышка, он увидел ее лицо. Глаза блестели от слез. Он крепче прижал ее к себе, и их снова окутала тьма. Ветер завывал не на шутку.

– Вскоре после того, как Гарри Мэлоун меня похитил, он запер меня в маленькой темной комнате. Там ничего не было, я спала на полу.

Чейз приказал себе держаться. Она старается развеселить его, но у него чувство, что ее рассказ тяжело будет слушать. Еще один громовой раскат сотряс дом, и Рейни дернулась. Он чуть крепче прижал ее к себе.

– Гроза началась, когда его не было. Она была ужасной, и я все время молилась, чтобы ветер задул сильнее и дом, в котором я находилась, разнесло в щепки. Тогда кто-нибудь узнает, что я там. Кто-нибудь увидит меня. Потом он вернулся. На миг мне показалось, что я… снова там. Он стал пинать меня ногами. И он сломал мне несколько ребер.

Он подумал: убить Гарри Мэлоуна будет слишком милосердно. Сначала надо переломать ему все ребра. А может, и ноги тоже.

– Он ни разу не… ты понимаешь.

– Я читал дело, – ответил он, качая головой. Просто чудо, что она сама заговорила о прошлом. Маньяк не изнасиловал ее, зато избил до полусмерти.

– Ты знаешь, что он меня фотографировал? Он сделал восемь или десять снимков. Потом он показывал мне фото других женщин. Сначала я ничего не понимала. Они выглядели неплохо. Конечно, они были напуганы. Но не ранены. Как ни странно, я даже обрадовалась тому, что я не одна. А он все показывал мне снимки… Женщины на них выглядели все хуже. В синяках. Грязные. Измученные. Постепенно до меня начало доходить. А потом я увидела фотографии, на которых они мертвые… – У нее сел голос.

– Психологическая пытка, – кивнул Чейз.

– Да. Он хотел, чтобы я знала, какая судьба меня ждет.

– Он весьма уверен в себе, – сказал Чейз. Сукин сын недооценил Рейни. Он показывал ей фотографии других жертв только потому, что рассчитывал: она никуда не денется. – Он осторожно поцеловал ее в плечо. – Рейни, все кончено.

Она глубоко вздохнула.

– Я понимала только одно: если я не придумаю, как убежать от него, вскоре другая жертва будет разглядывать мои фотографии. Мэлоун набросился на меня, когда я… возвращалась домой с работы. Он отобрал у меня сумку и мобильный телефон. Но ему не пришло в голову рыться в моих карманах. А у меня в кармане лежал флакон лака для ногтей.