А с севера стали приходить все более тревожные вести. Сначала пришло письмо от Лида, в нем брат писал, что к Талгату пришло сильное подкрепление. Это были не кочевники, а хорошо обученные войска в темно-коричневой форме, украшенной золотыми знаками. Среди них были и конные, и пешие. Вооружены они были длинными и ровными, непривычными для степняков мечами, а так же высокими луками. Потом примчался курьер на взмыленной лошади, он привёз словесное послание — город в осаде, но выстоит. Лид просил сестру сохранять спокойствие и не рваться ему на выручку, однако предупреждал, что связь с Витахольмом может затрудниться. Следом настало молчание.

Измученная неизвестностью, Йорунн отправила к Теритаке нескольких гонцов и разведчиков, чтобы те описали ей происходящее в городе. Увы, ни один из них не смог пробраться через лагерь Талгата. Вернувшись, все они говорили одно и то же — осада не приносит видимых результатов.

Лонхат посоветовал отправить туда постоянные разъезды, чтобы те регулярно слали вести в Витахольм, и Йорунн согласилась. Так прошло ещё несколько дней, а потом на горожан обрушилось неожиданная и злая весть: Талгат вошёл в Теритаку. Никто не знал, как так вышло, никто не знал, смог ли конунг Лид прорваться из города или уйти тайными тропами.

Йорунн весь день провела на стенах и у ворот, расспрашивая каждого гонца лично, но те не могли сказать ничего конкретного о судьбе конунга. Кое-кто видел издали конные отряды без знамен и знаков, но подобраться близко и понять, кто это, не удалось из-за людей Талгата, наводнивших степь. Йорунн мучилась от неизвестности и тревоги за Лида, до последнего надеясь, что брату удалось выбраться из котла битвы целым и невредимым.

Ночью девушку мучили кошмары. Ей снилось, что она бредет по бесконечным почти безжизненным пустошам, раскинувшимся под сизо-багряным покровом облаков. Во сне она куда-то спешила, боялась опоздать, спотыкалась и падала, чтобы вновь встать и нестись вперед. Внезапно на увидела впереди знакомый силуэт человека в доспехах, но кто это был и почему ей было так важно вспомнить его имя, Йорунн не знала. И в тот момент, когда человек услышал ее крики и обернулся, девушка проснулась. Она вся была покрыта противным липким потом, а сердце колотилось так, словно она только что скакала галопом, а не лежала в постели.

Не желая смотреть продолжение этого сна, Йорунн поднялась и отправилась к дозорным, надеясь застать там кого-то из друзей. Разумеется, все трое тоже оказались на стенах. Хала был хмур, Кит и Агейр не отходили от наследницы Хольда ни на шаг. У всех на уме был один и тот же вопрос: что делать теперь, если конунг Лид погиб? С рассветом небо на севере стало затягивать дымом и пылью, бывалые воины хмурились, ибо это был знак приближающегося великого воинства. И все же хольдинги ждали и верили, что конунг успеет ускользнуть от врага и вернуться в свою столицу. Что еще оставалось им, кроме как цепляться за призрачную надежду?

Вечером стало ясно, что ждать возвращения Лида с всадниками уже нет смысла. Всюду, куда только можно было бросить взгляд, виднелись отряды кочевников. Они носились по полю, поднимая в воздух пыль и песок, их воинственные крики резали вечернюю тишину. Чуть вдали от города кто-то уже ставил шатры, там царила суета и десятки темных фигур копошились около костров. С укреплённых стен было видно, как в некотором отдалении от города выкатывают и ставят в неровную линию повозки, крытые шкурами. Повозки не были запряжены, видимо, их собирались толкать вручную, но давали неплохую защиту лучникам, позволяя тем оставаться под защитой и подойти к городу почти вплотную.

Защитники города могли лишь бессильно наблюдать за приготовлениями. На закате дали отбой, отправив всех, кто не стоял на посту, ужинать и отдыхать. Люди были молчаливы и подавлены. Долгое ожидание выматывало, но и близящийся штурм не радовал. Когда степь укутало синими сумерками, Йорун поняла, что больше не может сидеть в четырех стенах и ждать неведомо чего. Рассудив, что в одиночестве и в темноте ей все равно покоя не будет, она перебралась на одну из смотровых площадок и просидела там почти до рассвета, наблюдая за мигающими во тьме огоньками костров. От вида дозорных, мерного звука шагов караульных и треска масляного светильника становилось немного легче. Страх за Лида и его людей поутих и слегка отступил, а к рассвету Йорунн даже уснула прямо тут, завернувшись в плащ.

Когда взошло солнце, на стену поднялся Хала. Он аккуратно тронул девушку за плечо. Йорунн вздрогнула и проснулась, в глазах ее на мгновение вспыхнула надежда, но Хала отрицательно покачал головой: никаких вестей от конунга не было, да и как их теперь получить, разве что птицей пролететь через осадное кольцо.

— Я принёс еды, надо подкрепиться, пока есть время. Не думаю, что они весь день просидят под стенами без движения, — грустно кивнул он в сторону лагеря кочевников.

— Спасибо, — Йорунн приняла из рук третьего всадника тарелку с похлебкой и два куска хлеба. — Где Лонхат?

— На южных воротах, устанавливает дополнительные завалы из повозок. Если ворота рухнут… — он сделал многозначительную паузу, — нам придется цепляться за каждый клочок земли. Пара укрытий там точно не помешает.

— А Кит и остальные?

— Лучников Лонхат распределил по всей стене, думаю, Кит будет там, куда придется самый жестокий удар. Агейра с утра ещё не видел, но вчера он до полуночи провозился в кузнице. Вам бы вернуться в комнаты и нормально поспать. Если надо будет, за вами пришлют.

— Не могу, — Йорунн поставила пустую тарелку на низкий парапет и стала растирать холодные пальцы. — Мне страшно там одной, неизвестность хуже боя, ждёшь, ждёшь, не знаешь чего, а ждёшь. Тут спокойнее. И, Хала, зови меня на “ты”, я думаю время для церемоний уже прошло.

— Это непросто, но я попробую, — слабая улыбка озарила его лицо. — Когда начнётся битва, нам понадобится каждый воин, каждый лук, каждый кинжал. Нельзя, чтобы у тебя руки дрожали, — нахмурился он, перехватывая ее ладони своими и согревая их дыханием. — Госпожа, не показывай своего страха, как бы страшно тебе ни было. На тебя будут смотреть, от тебя будут ждать слов поддержки. Спрячь свою слабость.

Йорунн вскинула голову и лицо ее тут же приняло строгое выражение.

— Я знаю свои обязанности, третий всадник дворцовой стражи. Но спасибо, что напомнил, — добавила она чуть тише.

— Простите, миледи, — Хала отпустил ее пальцы и чуть склонил голову в извиняющемся поклоне. — Могу я хотя бы дать один совет?

— Говори.

— Пока есть возможность, отдохните и наберитесь сил. Возможно, это последний раз в вашей жизни, когда можно спокойно умыться или поспать.

— Ты как всегда прав, верный друг, — грустно улыбнулась девушка, — прости мою грубость. Да, я пойду. Пришлите ко мне человека, если…начнётся.

Внутри дворца было тихо и пусто. Немногочисленные слуги не суетились, никто не спешил коридорами. Кто-то спал, кто-то ушёл поближе к стенам. Йорунн с некоторым облегчением подумала, что вовремя отправила обоз с детьми и женщинами из города, сейчас они уже наверняка нашли приют в южных провинциях. Девушка прошла в свою комнату и немного полежала на кровати, рассматривая потолочные балки. Сон не шёл совсем, слишком много напряжения висело в воздухе.