и не вынимай, — напутствовал он парня. — Не знаю, как дикари это делают, но без этих камней у тебя быстро поедет крыша…

Робин кивнул и, развернувшись, растворился в темноте ночи…

Выходит, ошибки не было, и Ян Вернер действительно был мертв. Но «синюшные» избрали его для своих целей и отправили обратно.

Значит, они активизировались для открытой войны!

Что ж, пусть только пробуют потягаться с силой и мощью великой земной армии!!!

На лице капитана Джейсона Дэвиса появилась торжествующая усмешка…

Глава 21. Неловкость и нежность…

Мишель прислонилась к косяку двери, с улыбкой разглядывая близнецов, цепляющихся за руки Яна. Тот сидел на полу, скрестив ноги, как восточный шейх. Заразительно смеялся, пытаясь перехватить детские ручонки и стащить с себя настырный груз. Но мальчики, весело гогоча, запрыгивали на него с других сторон. Рон обнял за шею почти в удушающем захвате, а Дин прильнул к груди отца, обвивая его талию руками.

И выглядели они определённо счастливыми.

Мишель не удержалась — снова прослезилась. Подобная картина была верхом ее мечтаний, и молодой женщине всё время хотелось побольнее себя ущипнуть, чтобы убедиться: это не сон…

— Мама, мама, иди к нам!

Выкрик Дина разнесся по дому. Зелёные, как у матери, глаза мальчика горели восторгом. Еще бы, теперь у них была полноценная семья!

Мишель уже не так бурно удивлялась стремительному развитию речи у сыновей: начала привыкать.

Направилась к ним, присаживаясь рядом на ковер, и Дин мгновенно повис на ней.

Ян смотрел на Мишель с улыбкой, но глаза его сверкали не просто весельем. Возможно, ей показалось, но после их страстных объятий этим утром в его взгляде загорелось весьма особенное пламя…

Щеки Мишель невольно окрасились румянцем. Ей было безумно приятно осознавать, что она снова нравится ему. А историю с Эллен Бин она решила просто забыть. Если Ян говорит, что между ними ничего не было, значит, так оно и есть…

После ужина молодая женщина поспешила уложить сыновей спать, и они вместе с Яном остались на кухне вдвоём.

Воцарилась некоторая неловкость. Причем, чувствовали ее оба. Честное слово, как на первом свидании!

Мишель снова улыбнулась.

Да, Ян никогда еще не был таким робким. Что же с ним на самом деле произошло?

И хотя ей было немного страшно представить, что местные аборигены как-то вмешались в его личность, но последствия были настолько хороши, что думать о плохом она просто отказывалась.

Поужинали картофельным пюре с бобами: Мишель заметила, что Ян перестал любить мясо. Запили ароматным компотом, и Мишель приглушенно произнесла:

— Думаю, сегодня ляжем спать пораньше. Был очень тяжелый день…

Наверное, она надеялась, что Ян улыбнется и предложить ей снова спать в спальне, но он промолчал, а навязываться ему молодая женщина не решилась.

Однако, когда свет в доме был потушен, и Мишель уже лежала на диване в гостиной, душа ее была полна противоречивых чувств. Спине было твердо, подушка казалась страшно неудобной, а сна не было ни в одном глазу.

Может, все-таки пойти к нему самой?

Наконец, Мишель не выдержала этой моральной пытки и с колотящимся сердцем, прихватив постель с собой, поспешила к заветной двери.

Эта самая дверь предательски скрипнула, но обнаружилось, что Ян не спит.

Он заимел привычку ложиться в прямо в одежде, и Мишель это немного напрягало. Впрочем, сейчас она думала немного о другом.

— Я хочу… — замялась, безумно нервничая, — могу ли я… спать вместе с тобой?

О, это звучало так жалко!

Подумать только, жена спрашивает разрешения у мужа спать с ним в одной постели! Но учитывая их прошлые отношения, это было естественным…

Ян тут же присел, удивленно разглядывая Мишель, стоящую на пороге в ворохе одеяла, а потом озадаченно кивнул. Словно вообще не рассматривал подобный вариант в прошлом.

Мишель с некоторым стыдом подошла к кровати, бросила подушку к изголовью и улеглась на матрас, завернувшись своим собственным одеялом.

Замерла.

Ян тоже прилег и теперь не двигался.

Мишель прикусила нижнюю губу, сгорая в гипертрофированной неловкости, как вдруг супруг потянулся к ней, властно сгреб в охапку и прижал к себе.

Мишель почти захлебнулась на следующем вдохе, чувствуя, что мир переворачивается с ног на голову.

Он сделал это! Он сделал первый шаг! Значит… всё хорошо?

Мишель опутала его тело руками, прижалась щекой к мускулистому плечу.

— Спасибо, — вдруг проговорил Ян шепотом, а Мишель удивленно спросила:

— За что?

— За то, что веришь мне… — последовал ответ, и губы молодой женщины растянулись в счастливой улыбке.

— Верю… Потому что… люблю…

Затаила дыхание, оглушаемая стуком собственного сердца.

Что он ответит? Скажет ли, что тоже любит? Но Ян молчал. Мишель почувствовала укол разочарования, но в тот же миг мягкие губы накрыли ее рот поцелуем.

Этот поцелуй был столь нежен, что на молодую женщину тут же наползла истома, граничащая с сонливостью. Ей даже не близость была нужна сейчас, а любящие успокоительные прикосновения. Чтобы снова поверить, что она не одна. Чтобы знать, что она под защитой. Чтобы чувствовать себя любимой…

Они целовались долго, восхитительно долго, и это было так неспешно и мягко, что Мишель действительно начала засыпать.

Находясь в полудреме, она прошептала слова, которые давно вертелись на ее языке:

— Пожалуйста, больше никогда не связывайся с Эллен Бин! Прошу тебя, Ян! Пообещай мне…

Супруг некоторое время молчал, а потом опустился к самому ее уху и прошептал:

— Обещаю! Никакой больше Эллен Бин…

Мишель прикрыла веки с блаженной улыбкой на губах.

Она поверила ему…

Через несколько мгновений ее сморил сон…

Глава 22. Попытка исцеления…

Иноу проснулся на рассвете. В его объятьях спала Мишель, забавно посапывая носом. Даже в царящем полумраке комнаты он ясно видел ее лицо, кажущееся таким невинным и нежным, что душу снова затопила нежность.

Кириянки не бывают такими. Они независимы и высокомерны. Их так воспитывают из поколения в поколение…

Иноу нравилась эта девичья хрупкость. Она покорила его с первого дня. Белая кожа Мишель казалась сияющей и прекрасной, а темные волосы — потрясающе красивыми, как таинственная ночная тень…

Иноу наклонился и поцеловал ее в нос. Мишель забавно сморщилась, но не проснулась, а он подумал о том, что у пришлых всё-таки немало достоинств. Например, они умеют целоваться. Это было настолько потрясающе, что кириянин начал недоумевать: почему его народ не делает того же самого? Почему их женщины совсем иные? Разве есть что-то низкое в том, чтобы быть такой нежной и прекрасной, как Мишель?

Естественно, Иноу не знал