— Ближе к делу, — попросила Вера.

— Очень похоже, что за ним кто-то стоит. Вернее, он при ком-то. Скорее всего, его патроном является небезызвестный Дмитрий Захарович Иноземцев — бывший министр, сделавший огромное состояние и не засветившийся при этом ни в каких скандалах. Скандалы, разумеется, были, но быстро гасли — пресса не успевала ничего отследить. Софьин был при нем долго, подбирал крошки, падающие со стола, когда резали пирог, и сумел сделать себе состояние.

— Это понятно. Продолжай копать, Егорыч, времени у нас в обрез — меньше двадцати часов. Узнай пока все, что возможно, об Элеоноре Робертовне Герберовой. Был ли у нее муж, есть ли дети? Слухи, скандалы… Да ты и сам знаешь, что искать…

Вера спустилась в свой отсек и сразу увидела Таню, девушка подходила к каюте Софьина с подносом в руках. Увидев Веру, она задержалась.

— Пришла в себя немножко? — участливо поинтересовалась Вера.

Таня кивнула.

Вера сама постучала в дверь олигарха, потому что у девушки руки были заняты подносом с завтраком. Софьин открыл и не удивился тому, что они вдвоем. Он был угрюм и вместо приветствия просто сухо кивнул обеим. Он указал Вере на кресло у стола и предложил позавтракать вместе.

— Я только что завтракала со Шкаликом, — ответила Вера, и сама чуть было не рассмеялась от того, как это прозвучало.

Но Борис Борисович даже не улыбнулся.

— После того как узнал о происшествии, — он покосился на Таню, выставляющую на стол тарелки с бутербродами, — весь остаток ночи не мог заснуть. Все пытался понять, кто это сделал. Никто из труппы не мог, они не способны на убийство — это однозначно.

Он замолчал и, не повернув головы, бросил:

— Ступай, Танюша. Обед приносить не надо, я пообедаю сегодня с капитаном и с кем-нибудь еще…

Софьин старался не смотреть на Таню, и это не укрылось от внимания Веры. Но она сделала вид, что ничего не заметила.

Хорошавина вышла, и Борис Борисович продолжил:

— Люди творческого склада способны, разумеется, на многое, но из корысти или из личной неприязни убивать того, с кем знакомы мало, от кого зависит их благосостояние, вряд ли будут. Зачем им? И потом, как на такое решиться? Теперь я не сомневаюсь, что это убийство совершил кто-то из членов команды. Прибудут следователи, разберутся, конечно. Жаль только я время потеряю. Такие важные переговоры предстоят, и тянуть время нельзя. Мой партнер — человек уважаемый и очень занятой…

— Кстати, как там Дмитрий Захарович? — словно невзначай поинтересовалась Вера.

— Нормально. Дел у него много. Теперь он еще в политику встрял. Вернее, его втянули: под его имя партию организовали, как вам известно. Приходится ему и на митингах теперь выступать, и в шествиях участвовать, в процессиях разных. А Дезик… Простите, что я его так запросто, но мы с ним друзья, вы знаете это. Так вот Иноземцев очень не любит передвигаться пешком. Ему тяжело много ходить: у Дмитрия Захаровича проблема с сосудами на ногах. От длительной ходьбы, да и не только длительной, ноги быстро устают и распухают. Он вообще никогда не любил ходить пешком, а сейчас ему противопоказано. Врачи пытаются чем-то помочь, но пока безрезультатно. Предлагают операцию, но он отказывается — говорит, что нет времени. И потом всякое хирургическое вмешательство…

— Но если это необходимо…

— Он считает, что необходимости нет, потому что если он не передвигается долго на своих двоих, то все у него нормально.

— Удивительно, ведь в народе говорят, что он ходок.

Софьин неожиданно рассмеялся, и Вера поняла, что он лишь притворялся угрюмым.

— Ходок — это точно. Но сами понимаете, что это значит. Мы с ним ровесники, но выглядит он значительно моложе меня. И что касаемо прекрасного пола, то он всегда был к нему неравнодушен, и если уж встречал красивую девушку, то не упускал ее, всегда добивался, чего хотел.

Софьин замолчал, вспомнил, вероятно, при каких обстоятельствах он и его друг познакомились с Верой.

— Тогда в Мюнхене он сказал мне… Мы даже поспорили. Он не сомневался, а я был уверен…

— Вы уже рассказывали, — прервала Вера. — Только не сказали, на что спорили.

— Разве? На коробку хорошего виски. Мы с Дезиком часто бились об заклад по любому поводу: для нас это как игра была. То поспорим на курс доллара в конце года, то на результат футбольного матча, хотя Дезик не особый болельщик, то на результат переговоров с западными политиками… Честно признаюсь, он выигрывал чаще. Но в тот раз победил я благодаря вам — вы же не позвонили ему. Или я что-то упустил?

— Не позвонила.

— Да, вспомнил! Мы тогда поспорили на коробку шотландского виски «Ханки Баннистер» сорокалетней выдержки. Слышали о таком?

— Даже пробовать приходилось. Но я крепкие напитки употребляю крайне редко, в небольшом количестве и только в проверенной компании. Но вкус того виски помню. И цену помню, потому что сама покупала. Полторы тысячи евро за бутылку отдала: у этого виски какой-то привкус фруктовый — то ли инжира, то ли финика.

— Дезик говорил: «Выпил — и как будто ириской закусил». Ему казалось, что там присутствует привкус вареной сгущенки. А он с детства сгущенку любит. До сих пор удивляюсь: зачем он в большую политику пошел? Спрашивал его, зачем тебе это? Отдохни, говорил. А он ответил, что о народе печется, а так давно бы уехал на остров где-нибудь в Средиземном море, жил бы там на вилле, соседи были бы приличные — люди, у которых такие же виллы. Сидел бы вечерами на балконе своего дома, а дом стоял бы на горе, и было бы далеко видно бескрайнее синее море и можно было бы радоваться свободе и покою.

Софьин замолчал, потом встрепенулся.

— Так вот. Возвращаясь к нашим баранам. Я склоняюсь к тому, что преступник находится среди экипажа. Но, с другой стороны, меня настораживает и та активность, с которой вы взялись за это дело. Понятно, что развлечений на судне немного, пьянствовать с актерами — никакого здоровья не хватит. И все-таки, зачем вам это?

— Хочется узнать, кто все-таки убил несчастную Элеонору, — ответила Вера.

— Желание похвальное, но надо быть специалистом. Потом должны быть и другие специалисты, которые могут провести дактилоскопию, установить точное время убийства, провести допросы, очные ставки, опознание… Помните, как сказал персонаж старой советской комедии: «Сделаем все в лучшем виде: опись, протокол, отпечатки пальцев»? Единственное, как мне кажется, что вы предприняли верно, это уговорили Шкалика выставить пост возле той каюты. Хотя теперь после вахты какой-нибудь усталый матрос не спит на своей койке, а сидит на стуле и играет в какую-нибудь игру на своем телефоне — вряд ли это правильно.

— Если бы была система видеонаблюдения на корабле, вопросов не возникло, — заметила Вера.

Софьин поморщился.

— Я взял судно, каким оно было, только отделку дополнительную заказал. Надо было срочно проводить ходовые испытания, а видеонаблюдение и еще кое-что — это не только дополнительные затраты, но и потеря времени. Тем более что в России установить пульт и подключить камеры стоит значительно дешевле и надежнее потом в обслуживании. Не вызывать же потом в случае неполадок специалистов из Голландии?