— Я замужем, — ответила Вера. — Только мужа не видела очень давно. Я в Швецию спешила, чтобы встретиться с ним. Но не получилось, и я по-прежнему не знаю, где он и что с ним.

Утром Веру разбудил звонок будильника, который она установила на мобильном телефоне. Хотя утро уже было в самом разгаре, в окно било солнце, но вылезать из постели все равно не хотелось. Она лежала и вспоминала все, что произошло в течение ночи. Кто же все-таки убил Элеонору Робертовну Герберову? Этот вопрос не давал Вере покоя.

Таня Хорошавина не могла. То есть могла, конечно, как и всякий другой, который отсутствовал в момент убийства в ресторанном зале… Но ее алиби подтвердил Сергей Иртеньев, а Таня создала алиби ему. Они, конечно, могли убить Герберову и вдвоем, а потом уверять, что были в другом месте, но, судя по всему, Хорошавина не врет: у нее очень открытое лицо, и любую ложь Вера сразу бы распознала. Если вычеркнуть из подозреваемых этих двоих, кто остается?

Софьин Борис Борисович. Олигарх был в своей каюте, принимал душ, разговаривал по телефону. Но это до убийства. Он, конечно, мог выйти, заскочить в каюту Элеоноры, предварительно взяв со стола брошенный и забытый всеми охотничий нож, ударить этим ножом чиновницу и удалиться как ни в чем не бывало. Только зачем это ему? Зачем подставлять под подозрение себя самого, свое судно, а главное — свой Карибский проект, который имеет для него сейчас первостепенное значение? А главное: такие люди, как Софьин, никогда и никого не убивают собственными руками.

Козленков спал как младенец, что, по мнению Волкова, подтверждает его невиновность. Крепкий сон — это, разумеется, не довод, но Алексей Дмитриевич вернулся в общий зал абсолютно спокойным, что, учитывая его характер и темперамент, вряд ли могло быть, если бы за пять минут до этого он зарезал женщину купленным при свидетелях ножом.

Иртеньевы. И у Сергея, и у Алисы есть повод желать Герберовой смерти, она так посмеялась над их бедственным положением. Молодые актеры снимают квартирку, отдавая за нее, вероятно, половину того, что зарабатывают оба, а Элеонора вряд ли на свой оклад приобрела хоромы стоимостью в несколько миллионов долларов. И Сергея она к себе пригласила не для того, чтобы помочь, как обещала, а фактически надругаться над обоими Иртеньевыми. Мог он убить? Мог, конечно. Но Таня Хорошавина обеспечила Сергею алиби. Могла убить Алиса? Могла, и ее алиби никем не обеспечено.

Еще есть Артем Киреев, Гилберт Янович Скаудер и Стасик Холмский.

С ними надо беседовать. Хотя вряд ли убийца Холмский. И сложно представить, что женщину хладнокровно зарезал Гибель Эскадры. И причин убивать чиновницу у них вроде как нет.

Возможно, у Скаудера были какие-то дела с Элеонорой Робертовной…

Вера вспомнила о пластиковой папке, что вчера забрала из каюты убитой. Поднялась и достала ее. Начала просматривать документы. Половина бумаг была скомкана, а некоторые даже разорваны. Потом листы были расправлены тщательно, а разорванные склеены узким прозрачным скотчем.

Это были отчеты Скаудера о расходовании средств по предоставленным театру двум грантам. Расходы были огромные, около трехсот миллионов. Очевидно, этот отчет кому-то не понравится, и тот, кому он не понравился, скомкал бумаги и пытался разорвать. А у кого отчет мог вызвать такой приступ ярости? Скорее всего, у Герберовой, которой он и предназначался. Скомкала, разорвала, а потом склеила и решила ознакомиться с ним получше. Очень похоже на то, ведь бумаги хранились в ее чемодане. Очевидно, Гибель Эскадры вручил их здесь, на судне, иначе зачем ей потребовалось тащить документы с собой из Москвы в заграничную командировку?

Но все это можно узнать у самого Скаудера, пригрозив, что в случае его молчания в театр придет серьезная проверка Министерства культуры и налоговых органов. Признается, потому что деваться будет некуда. Но признается он в хищении государственных средств, а не в убийстве. На убийцу он не похож.

Но почему вдруг убийца должен быть похож на убийц, которых показывают в фильмах? Вера уже не единожды видела, как убийцами оказывались совершенно безобидные на первый взгляд люди.

Вера подошла к окну, за бортом плескалось море.

Но если предположить, что Гибель Эскадры не убивал Герберову, тогда остается один главный подозреваемый — Артем Киреев, которого Элеонора Робертовна шантажировала, заставляла сожительствовать с собой и унижала, испытывая наслаждение от того, что крепкий мускулистый парень не может ответить. Унижение — достаточно веская причина. Хотя стоит ли из-за этого убивать человека, тем более женщину, с которой спишь?

Но все равно пока получается, что Артем Киреев — основной подозреваемый. Впрочем, все это лирика, умозаключения и домыслы, пока нет мотива, свидетелей и доказательств — оснований для подозрений нет.

Велось бы видеонаблюдение, тогда бы дело было раскрыто сразу. Выходит, кто-то знал, что камеры не работают. Тогда это мог быть кто-то из команды. Остается надеяться, что на ноже оставались отпечатки пальцев, и надо ждать швартовки и прихода экспертов.

Пропиликала рация. Вызывал капитан.

— Не разбудил вас, Вера Николаевна? — поинтересовался он.

— Не сплю, любуюсь солнцем.

— Докладываю: на море почти полный штиль, ночью шли с почти предельной скоростью — двадцать пять узлов. Полтора часа назад судовладелец, узнав об этом, устроил мне разнос за излишний расход горючего. Сейчас скорость двадцать, но все равно график опережаем на два часа, кроме того, постановка в порт из-за происшествия на борту пройдет быстрее обычного. Так что осталось до швартовки менее двадцати часов. Позавтракать со мной не желаете, Вера Николаевна?

Завтракали в кают-компании. Капитан жаловался, что на борту нет кока, из-за чего приходится разогревать готовые обеды. Команда, по его словам, непривередлива, и хорошо еще, что пассажиры на нечто особенное не претендуют.

— Вчера вечером мне показалось, что стол был вполне приличным: колбасы, сыры, даже угорь копченый, — вспомнила Вера.

— Просто штурман сгонял во Фрихамнен — это ближайший к центру Стокгольма порт, где есть оптовый склад, и закупил деликатесы на обратный путь. А готовили и накрывали на стол девушки из театра. Они же и подают в каюту судовладельца.

— Обе или одна из них? — уточнила Вера.

— Не знаю точно, но мне кажется, что одна приносила еду Софьину, а другая убитой дамочке.

Выходит, Таня наверняка знала, за какой дверью находится Софьин, и стучала не просто так в первую попавшуюся… И потом, если бы она убила, какой ей смысл подниматься в каюту Герберовой еще раз, открывать дверь, срывая полоски скотча, а потом, обнаружив тело, мчаться к Софьину и рыдать?

После завтрака поднялись на ходовой мостик, и Вера Бережная по радиосвязи позвонила Окуневу. Тот, как выяснилось, продолжал искать информацию, связанную с Борисом Борисовичем Софьиным.

— Похоже, что он не так богат, — доложил Егорыч. — Далеко не беден, разумеется, но долгов за ним числится немало. Его подкосил развод, потому что был составлен брачный контракт, по которому жена в случае их расставания получала бы половину. Сколько она получила на самом деле, установить не удалось. Вообще, про развод я прочитал в разных источниках. В основном желтая пресса пишет всякую чушь. Но очень похоже на то, что развод фиктивный, по крайней мере, Софьин до сих пор не женат и бывшая супруга тоже, хотя ей пятьдесят исполняется в этом году. Да и он мог бы кого-нибудь приглядеть. Для мужика пятьдесят пять — не возраст.