Провожу пальцами по коже его головы, чуть задеваю ногтями, сжимаю в руках его волосы и отпускаю, не желая причинять ему боли.

Мой взгляд соскальзывает на его лицо. Я никогда не видела его настолько расслабленным и настолько… доступным. Длинные ресницы чуть подрагивают, дыхание становится глубже, он будто отпускает себя, забывает на какое-то время о тех проблемах, которые, видимо, часто заставляли его хмуриться, раз появилась эта морщинка на лбу.

Глубокая, длинная, как линия жизни, – пытаюсь разгладить ее пальцами. Поддается вроде бы, а потом опять возвращается.

Я так увлекаюсь, что на какое-то время забываю о ладонях Тимура. Или привыкаю к ним – к тому, как они чертят на моей коже какой-то только им понятный рисунок. А потом Тимур неожиданно открывает глаза, а его ладонь стремительно поднимается вверх, уверенно вклинивается у меня между ног и останавливается у кромки трусиков.

На секунду.

Давая мне возможность вдохнуть хоть немного горячего воздуха, который обжигает не только легкие, но и все тело.

А потом его ладонь прижимается к моим складкам и чуть надавливает. Не останавливаясь на этом, начинает потирать нежную кожу. С каждым движением все уверенней и грубее.

– Тимур… – глотнув новую порцию воздуха, испуганно шепчу я и качаюсь ему навстречу.

Если бы не сильные плечи, за которые успеваю схватиться, я бы упала на него, потому что стоять не могу. И то, что он делает… то, как бесстыдно на моем теле чувствуют себя его пальцы…

Воздуха все-таки не хватает, голова начинает кружиться, перед глазами белесая пелена. Не могу сфокусироваться хоть на чем-либо, ничего не вижу перед собой.

– Расслабься, – словно сквозь дымку тумана доносится до меня властный голос.

Сизого тумана, густого, который за мной наблюдает…

Только теперь понимаю, что сдвинула ноги в попытке ускользнуть от его ладони. А на самом деле сжала ее так сильно, что это прикосновение становится еще более ощутимым.

Несколько рваных выдохов, заставляю себя расслабиться, стараюсь не думать о том, что он делает и что будет потом…

Сжимаю его плечи так сильно, что теперь и у него наверняка останется след.

Ладонь вжимается сильнее, возобновляет поглаживания, а все, о чем думаю я, – не сдвигать колени, главное – не нужно сдвигать колени.

Это сделка.

Просто моя часть сделки, и все. И, наверное, даже лучше, что сразу вот так. Пусть почувствует, пусть узнает сейчас – тянуть ни к чему.

Стыд сковывает меня прочными кандалами из жара и холода. И даже когда его пальцы отодвигают в сторону мои трусики, не дергаюсь, даже не шевелюсь.

Опускаю взгляд на лицо Тимура и встречаю ответный.

Наблюдает за мной – внимательно, как будто для него имеет значение, чего я хочу и что чувствую.

Чувствую… хочу… сейчас это как черная пустота, которая только пугает, но неважна…

А его пальцы между тем начинают поглаживать, а потом неожиданно все прекращают, как будто им что-то мешает. Интересно, что? Кружево они отодвинули, я молчу и позволяю им то, что хотят.

Хватаю несколько глотков воздуха. Наверное, это просто передышка, просто шанс мне чуть привыкнуть, а после…

Его пальцы неожиданно отпускают меня. Поправляют мои трусики, очертив на прощанье кромку чулок, возвращают на место платье.

– Пока на этом прервемся, – слышу голос Тимура. – У нас закончился обеденный перерыв.

Мягко отстранив меня, Тимур поднимается и уходит в другую комнату. Минут через десять возвращается уже в новой, выглаженной рубашке.

Я, как и он, пытаюсь сделать вид, что ничего не произошло, хотя это сложно. Я даже не представляла насколько.

– Отдохнула? – спрашивает заботливо.

Мне кажется, он всматривается в меня так пристально, чтобы не упустить ни единого оттенка смущения. И меня это злит. Очень злит. И я начинаю запальчиво:

– Если это можно назвать отдыхом…

– Согласен, – прерывает он мою отповедь. – Долго раскачивались. Учтем в следующий раз.

Следующий раз…

От мыслей о том, как это будет в следующий раз… и что вообще это будет еще, меня прошибает озноб. Или все дело в холодном взгляде, который сопровождает эти слова.

У меня не получается перестраиваться так быстро. И пока спускаемся в лифте, и пока едем в машине, чувства мечутся не менее хаотично, чем мысли.

Машина несется по серому полотну, а я вязну в своих размышлениях. Можно ли считать это изменой? Или пока еще нет?

А еще я не представляю, как теперь смотреть в глаза Тимуру и… Максу. Мысль о муже отзывается болезненным спазмом, давит на грудь, мешает дышать.

Тимуру кто-то звонит. Я слышу лишь его тон, фразы отрывистые, но сути не улавливаю. Делаю вдох за вдохом, и мало, мне не хватает. Хочется открыть дверь машины, чтобы стало свободней.

– Да… – доносится голос Тимура. – Да, над этим можно подумать… я проверю…

Закончив разговор, он убирает телефон и неожиданно протягивает мне бутылочку минералки.

– Сделай несколько глотков, – говорит он. – Медленно, не торопясь.

А я смотрю на его пальцы… длинные, ухоженные, загорелые… которыми он ко мне прикасался…

– Аня, – выводит из забытья сухой голос.

Взяв воду, чуть отпиваю – прохладная жидкость действительно помогает. А может, все дело в том, что я занята делом, сосредоточилась на задании и вынырнула из мыслей. Пока подъезжаем к офису, мне удается отгородиться от того, что было в квартире, пусть ненадолго, и после снова накроет.

Но сейчас я рада и этому.

Пока идем с Тимуром к лифту, нас обтекают взгляды сотрудников. Не волнуют, хотя в них и скрыто легкое любопытство.

Со стороны мы выглядим просто как начальник и подчиненная. Расстояние в пару шагов друг от друга, он снова с кем-то говорит по мобильному, я, как послушная помощница, просто молча двигаюсь рядом.

Телефон Тимура не умолкает. Новый звонок поступает и в лифте, и когда мы идем к приемной.

Не глядя на секретаря, он толкает дверь своего кабинета, уверенно проходит внутрь. А я сначала делаю так же, а потом недоуменно рассматриваю новый стол, который теперь стоит у окна.

Он меньше первого, лаконичней, белого цвета, но с оранжевыми ножками. А еще у стола стоит кресло – не такое глубокое, как у Тимура, и не такое мрачное, как для посетителей. Оно ярко-оранжевого цвета, что совсем не вписывается в деловитый и строгий вид кабинета.

Приближаюсь к столу, провожу рукой по прохладной столешнице, на которой лежит мой ноутбук.

– Думаю, тут тебе будет удобней, – раздается у меня за спиной голос Тимура.