— Лиззи?

— Да.

— Это Джастин.

— А, привет.

— Привет.

— Тебе чего?

— Э-э-э... В общем... Я...

Мне показалось, он не в себе. И с чего это Джастину нервничать?

— Что случилось? — спросила я.

— Ничего особенного. Я... Можно к тебе зайти?

— Зайти ко мне?

— Да.

— Прямо сейчас?

— Ну да.

— Джастин, да ведь уже почти одиннадцать! Мои предки спать легли.

— Э-э-э... Понимаешь, это действительно очень важно.

— Ты меня просто убиваешь! У тебя действительно ничего не случилось?

— Нет, нет, у меня все в порядке.

— Тогда скажи, в чем дело?

— Не могу, — ответил он. — Только при встрече. Я тебя очень прошу!

Как он странно разговаривает!

— Ну что, можно прийти?

— Ладно, давай.

Я соображала с трудом. Что-то происходило, но я никак не могла понять, что.

— Я буду минут через пятнадцать. Ты жди меня прямо внизу, чтобы не разбудить твоих.

— Договорились.

Вдруг я кое-что вспомнила.

— Джастин!

— Да?

— Ничего не получится. На ночь отец включает сигнализацию. Я не могу спуститься вниз.

— А ты ее отключи. И он повесил трубку.

Панель с сигнализацией была установлена около родительской спальни. Из-под двери выбивалась полоска света, хотя их голосов я не слышала. Свет горел и в гостиной, значит, и тетя Рена еще не спит. На двери родительской спальни висела картонка, на которой мама красным фломастером написала: «Внимание! Включена сигнализация!»

Я тихонько набрала код. Красная лампочка, дважды мигнув, погасла. Я перевернула картонку другой стороной, где было написано: «Сигнализация отключена».

На цыпочках спустилась вниз и стала ждать.

Минут через двадцать в окне появилось лицо Джастина. На нем была темно-бордовая бейсболка шейдисайдской команды. Он указал на входную дверь, и я впустила его.

— Привет, — шепотом сказал он, одарив меня своей лучезарной улыбкой.

— Проходи, можно поговорить здесь.

Я провела его в отцовский кабинет и закрыла дверь.

Прислонившись к отцовскому столу, Джастин сунул руки в карманы. Потом скрестил ноги. Потом расставил их. Потом вынул руки из карманов. Он был явно не в своей тарелке.

— У вас что тут, были полицейские? — шепотом спросил он.

— Целых четыре часа! Слушай, что ты шепчешь, родители же наверху.

— Отлично, — сказал он на этот раз слишком громко.

Вот принесла нелегкая. И что ему только надо? Он всегда такой спокойный и уверенный, а сейчас взгляд у него напряженный, настороженный. И лоб весь в испарине.

— Вот времечко настало, а? — сказал он. — У тебя, наверное, все поджилки трясутся.

— Трясутся. Ты приехал, чтобы узнать про мои поджилки?

Я перевела взгляд на его правую руку.

Джастин похаживал по кабинету, играя отцовским серебряным ножиком для разрезания бумаги. Таким кинжальчиком с костяной ручкой и острым лезвием.

— Ну так и что ты рассказала полицейским?

— Все, что знала. — Я не могла оторвать взгляда от ножа. — Сказала, что...

Я запнулась на полуслове.

— Что?

Я не хотела отвечать.

— Что, что, Лиззи? — не отставал Джастин, буравя меня, глазами. — Что ты им сказала?

И я чуть было не ляпнула ему о клочке темно-бордового атласа. Но вместо этого, слава Богу, спросила:

— Слушай, что ты ко мне привязался? Он неприятно засмеялся.

— Ты права, мне совершенно все равно.

Я больше не смотрела на кинжал. Я смотрела на его бейсболку. На лбу была вышита эмблема «Тигров».

Как мне раньше не приходило это в голову? Ведь Джастин тоже член бейсбольной команды. Точно так же, как и Лукас.

Джастин играл в сборной штата-, он был настоящей звездой.

И Джастин тоже носил темно-бордовую атласную куртку.

— Ты чего там в угол забилась? — спросил он, криво усмехаясь. — Боишься, что я тебя укушу?

— Нет, я...

— Тогда иди сюда!

Мысли лихорадочно забегали.

— Мне и здесь хорошо, — ответила я.

Тогда Джастин сам медленно направился ко мне, крепко сжимая в руке нож для бумаг.

Сверкающее серебро лезвия загипнотизировало меня. Хорошо еще, что в этот момент раздался стук в дверь. Вдруг она распахнулась.

— Папа! — с облегчением воскликнула я.

В дверях стоял отец в мятых пижамных штанах. Он явно был в замешательстве.

— Лиззи, с кем ты тут разговариваешь? Ведь... Он не договорил, увидев Джастина. Испытующе

посмотрел на него, потом вопросительно — на меня.

— Папа, это же Джастин Стайлс, — объяснила я.

— Здравствуйте, мистер Маквей, — произнес Джастин, возвращая ножик на его законное место на столе.

— Не поздновато ли в гости-то ходить, а? — улыбнулся отец. Он почему-то всегда улыбался, когда начинал читать нотации.

Я была так рада его появлению, что не испытывала перед Джастином никакого неудобства за родительское занудство. Я словно спряталась за широкую отцовскую спину.

— Извините, что побеспокоил в столь поздний час, — сказал Джастин. — Мне срочно надо было поговорить с Лиззи, спросить у нее кое о чем, и дело не терпело отлагательства.

— Понятно, — зевнул отец. — Ну, вы уже все выяснили?

Джастин взглянул на меня, потом снова на отца.

— Более или менее, — кивнул он.

Спросить меня кое о чем? Ничего он не спрашивал, разве что о полиции. Сердце у меня продолжало бешено колотиться.

— Нельзя ли продолжить диалог завтра утром? — хитро задал отец риторический вопрос.

Я даже засмеялась, хотя особого повода не было.

— Пап, он уже уходит, — успокоила я отца. — Джастин, идем, я тебя провожу.

Я довела Джастина до входной двери, но он вдруг стал медлить и переминаться с ноги на ногу.

Мы молча проводили взглядом отца, завернувшего на кухню. Я была уверена, он специально тянул время, выжидая, когда Джастин уйдет.

— Значит, договорились, — сказала я торопливо и громко, чтобы слышал отец. — Завтра поговорим.