— Ах да, я же совсем забыла, — сказала она. — Ладно, ты скоро?

— Еще пять минут, — ответила я.

Дона стянула со стула мою тяжелую кожаную куртку.

— Не жарко? — съязвила она, натягивая ее на себя. — На дворе-то скоро лето...

— Меня все время трясет.

Из раздевалки вышел Роджер Браунмиллер, который играл у нас дядю Макса, и окликнул Дону:

— Ты идешь?

Кроме нас, только он еще оставался за кулисами.

— Я подожду Лиззи.

— Смотри, не ходи одна, — крикнул он уходя.

— Спасибо тебе, — бросила ему вслед Дона и повернулась ко мне. — Ты даже не представляешь, сколько народу просило меня не падать духом и не кончать жизнь самоубийством! У меня что, уже — Да мы с тобой, наверное, одна хуже другой.

— Ну, спасибо за комплимент. — Дона выбежала на сцену. — Давай быстрей! — крикнула она, дергая вверх-вниз молнию моей куртки. — А то у меня от страха мурашки бегают! Тут же ни души!

Лучше бы она мне не напоминала. Увлекшись репетицией, я на пару часов совсем забыла про наши страхи. И вдруг сознание того, что мы остались одни в полутемном зале, вернуло меня с небес на землю.

Сначала я вспомнила Элану. Потом потянулись другие тягостные воспоминания.

— Я уже почти готова!

Теперь я потеряла Дону из поля зрения. И она не ответила.

— Дона? — снова крикнула я. — Пожалуйста, не играй в прятки. У меня нервы не железные.

На сей раз она ответила. Душераздирающим криком.

Я бросилась на полуосвещенную сцену. Доны нигде не было.

И тут я услышала звуки какой-то возни. Я повернулась и с ужасом увидела...

В противоположной кулисе Дона отчаянно отбивалась от какого-то типа.

— Дона! — взвизгнула я и бросилась ей на помощь.

То была смертельная схватка. Обе фигуры слились в одно темное пятно, но я все же разглядела на мужчине бейсболку и темно-бордовую бейсбольную куртку.

— Перестаньте! — кричала я.

Мысли мои лихорадочно прыгали. Кто это? Кто напал на Дону?

Мужчина казался слишком изящным для Лукаса. Я перебирала в памяти всех, стараясь вычислить преступника.

— Джастин?

В полутьме кулис сверкнул клинок. У него в руке нож!

Дона тоже заметила лезвие и вскрикнула от ужаса. Противники сцепились намертво, напоминая теперь что-то вроде статуи. Глаза обоих были прикованы к ножу. Дона силилась отвести руку нападающего назад. Мужчина изо всех сил гнул ее вперед.

Он был явно сильней и все увереннее одолевал сопротивление. Его рука стала медленно опускаться. Нож приближался к жертве.

Ближе.

Ближе.

Клинок уже почти коснулся Доны.

— Убери нож! — заорала я, рванув к ним изо всех сил.

По лицу что-то больно ударило.

Я налетела на толстый черный кабель и грохнулась на пол. Удар был такой, будто меня огрели по башке бейсбольной битой.

В голове звенело. Я с трудом поднялась на четвереньки.

Дона пронзительно закричала.

Убийца замахнулся и вонзил нож ей в грудь.

Я опоздала. Дона обмякла, разжала пальцы, впившиеся в руку убийцы, и медленно сползла на пол.

Какое-то мгновение он стоял, взирая на ее безжизненное тело, потом повернулся ко мне. Наши глаза встретились.

В его руке по-прежнему был нож. Теперь уже окровавленный.

Это была кровь Доны.

Он быстро шел на меня из-за кулис, а я пятилась и пятилась на освещенную сцену. И тут я наконец увидела, кто это.

— Симона! — ахнула я. — А мы думали...

— А вы думали, я мертва? — Симона ухмыльнулась. — Конечно, вам ведь всем хотелось, чтобы я умерла, а?

— Ты что? Да мне...

— Нет, я не могла позволить себе умереть, Лиззи! Мне слишком много надо было сделать.

Я пятилась все быстрее. А она все наступала.

— Я сама инсценировала свое исчезновение, — сказала Симона. Ее глаза блестели, рот перекосило от злобы. — Я разыграла все от начала до конца. Я знала, моим родителям будет наплевать, если я исчезну. И знаешь, почему? Потому что всем на меня наплевать. Всем!

— Симона, зачем ты так... — робко начала я.

— Заткнись! — заорала она, оборвав меня. И потрясла окровавленным ножом, угрожая мне. — Мои родители никогда обо мне не заботились. Их волновал только гольф и «мартини». И Джастин тоже не любил меня. Он меня просто использовал. Никто не любил меня. Никто!

Я продолжала пятиться.

— Не понимаю, — пыталась остановить ее я, — зачем убивать подруг? Да, мы все претендуем на звание королевы. Но совсем не похоже, чтобы ты когда-нибудь по-настоящему хотела...

Презрительно фыркнув, Симона сдернула с головы бейсболку и театральным жестом откинула назад свои длинные темные волосы.

— При чем здесь звание королевы? — язвительно парировала она. — Да мне на него плевать, глупые вы курицы! Я убивала тех, кто предал, кто встречался с Джастином за моей спиной...

— Но, Симона...

— Брось, Лиззи, — сказала она. — Не пудри мне мозги.

Пятясь назад, я прошла уже почти всю сцену. Еще шаг — и я окажусь в левой кулисе. В темноте. Но у меня не было выбора. А Симона была неумолима.

— Да, я так хотела, чтобы Джастин любил меня! — продолжала она, снова резким движением отбросив волосы назад. — Когда у меня ничего не получилось, я решила отомстить ему: убить всех его подружек. Пусть испытывает ту же боль, что и я. Думаю, он уже понял, в чем дело. Во всяком случае, я надеюсь. — Симона захохотала. — В бейсболке Джастина я похожа на парня, а? В кинотеатре ты прошла совсем рядом и не узнала меня.

— Но где ты пряталась? — спросила я, пытаясь отвлечь ее разговорами.

— На небесах, — холодно отрезала Симона, выкинув вперед руку с окровавленным ножом.

— Я серьезно спрашиваю!

— И я серьезно, — ухмыльнулась она. — В твоей подсобке! Правда, там тесновато. Еду крала в столовке. Да это уже и неважно, я скоро сматываюсь. Я сделала уже почти все, что хотела. Осталось придумать некую историю с похищением, затребовать выкуп и вернуться домой. Ты же знаешь, Лиззи, какая я гениальная актриса. Мне же все поверят.

Она медленно приближалась ко мне.

— А что тебе надо от меня? — впрямую спросила я. — Я ведь никогда не встречалась с Джастином!