его шаг. Мальчика манили блестящие перспективы, и он отчего-то решил, что без девочки у него будет больше шансов получить желаемое. Не хотел расставаться насовсем, только на время. Решил воспользоваться командировкой, чтобы отдать все силы работе. Кто знал, что Вика поймет его превратно?

Ее предложение вернуть друг другу свободу было как гром среди ясного неба. Рвало душу и било по самолюбию одновременно. Но пути назад Вадим не видел, наивно верил, все к лучшему. Зеленый самодовольный дурак! А после они оба нагородили столько, что извиняться стало бессмысленно. Слова бы уже ничего не спасли.

Такси подъехало к «Настольному лабиринту» без трех минут девять. Вадим вышел из машины и поспешил зайти в магазин. В светлом помещении, уставленном стеллажами с яркими коробками, пахло кофе. Вика стояла у стойки спиной к выходу и разговаривала с крупным, напоминающим медведя мужчиной. Вадим подавил желание подойти обнять сладкую, усмехнулся и направился рассматривать коробки в другой части зала. Не станет мешать ей работать.

Заметил букет на окне и почувствовал, как кровь приливает к лицу. Сжал кулаки. Они с Викой, конечно, не пара, но это не дает ей права принимать чужие ухаживания!

– Эта игра на баланс жадности и амбиций, – сообщила Вика мужчине, который держал в руках небольшую, с пол-ладони, коробку. – По сюжету вы погружаетесь на подводной лодке в поисках сокровищ. У вас с другими игроками общий кислород, его счетчик на поле с фишками. Если вы берете сокровище на дне, то каждый ваш ход с ним отнимает кислород у всех. Кто-то набрал много? Скорее всего, погибнут и останутся без баллов все игроки. Взяли мало и пошли наверх? Упустили возможности и другие набрали больше баллов. Три раунда-погружения. Выигрывает тот, кто сохранил больше сокровищ.

– Весь спектр эмоций от «ой, зачем же поспешил» до «а вот так, и пусть утонут все» гарантирован, – подытожил здоровяк.

– Именно, – рассмеялась Вика, и Вадиму снова захотелось ее обнять. Черт с ними, с букетами, пшеничка-клубничка все равно проводит ночи в его постели.

– Давайте попробуем, – отозвался мужчина и направился к кассе. Хозяйка магазина поспешила за ним.

Увидела кавалера и одарила его теплой улыбкой, одним махом разогнав весь воинственный настрой. Вадим прикрыл глаза и представил, что сделает со своей девочкой, когда они останутся одни. Прошлый вечер здесь покажется ей детским развлечением.

Терпеливо дождался, пока покупатель уйдет, а Вика запрет магазинную дверь и спрячет витрины за рольставнями. Потом поймал лисичку в объятия, вдохнул знакомый розовый аромат и прижал Вику к себе так крепко, что стало трудно дышать. Казалось, не обнимал ее целую вечность и страшно соскучился.

– Ты сломаешь мне ребра, – успела прошептать Вика, прежде чем он впился в ее теплые губы жадным поцелуем.

Не стал отвечать. Ее близость дурманила и напрочь отнимала разум. Кровь отливала от мозга и сосредотачивалась совсем в другом месте.

В этот раз не пошли в подсобку, устроились на спрятанном за стойкой с кассой стуле. Вика стащила с Вадима пальто, свитер, обувь, джинсы и трусы, избавилась от своей одежды и устроилась у кавалера на коленях. Он на мгновение припомнил эротический ролик с ее участием, но потом Вика, неспешно двигаясь верхо́м, начала покрывать поцелуями его лицо, шею и плечи, и Вадим забыл обо всем. Растворился в дурманящих ласках птички-чернички, его горячей и бесстыдной любовницы.

Кажется, неприлично стонал в голос и как ненормальный сжимал ее ягодицы. Кусал губы и забывал, как дышать, от каждого ее движения. А ближе к концу подхватил Вику на руки и уложил на стойку. Было немного высоковато, но зато разум не покидало ощущение, что так можно войти еще глубже, укрепить и без того прочную связь между ними.

Кончал мучительно сладко. Сначала замедлился, наслаждаясь ее удовольствием, а после ускорился, умирая от своего. Вдавился в последнем рывке и замер, изливаясь в ее тесное лоно, утверждая полную власть над своей женщиной. Наклонился поцеловать. На миг пожалел, что Вика пьет таблетки. Малыш, зачатый в такой страсти, наверняка вырос бы счастливчиком, каких поискать.

– Мне, кажется, никогда не было настолько хорошо, – едва слышно подытожила Вика, когда он оторвался от ее губ.

– Сладкая моя пшеничка-лисичка… Я тоже чуть не умер от наслаждения.

Вадим погладил ее по щеке и отстранился. Отчего-то показалось, что после страсти партнерше неудобно лежать в такой позе.

– Умирать не стоит, – улыбнулась Вика. Уселась и огляделась в поисках одежды. – У меня на тебя еще планы. Еще одно свидание.

– Два, – усмехнулся Вадим. Дотянулся до валяющихся рядом с кассой Викиных трусиков и подал ей. – Я же вчера выиграл. Да и сегодня надеюсь на продолжение. Даже культурную программу обдумал, но, боюсь, мы везде опоздаем.

– Плевать, – Вика натянула трусы и подошла обнять. Потерлась носом о его грудь, – мне сейчас достаточно просто побыть с тобой. О пище для ума подумаю, когда ты сбежишь к Ждановой.

– Не хочу говорить о других женщинах, – он чмокнул ее в макушку. – Сейчас у меня есть только ты. И в мыслях, и в крови, и в душе…

– Одевайся, льстец, не трать время на вранье для юных дев, – Вика подмигнула и направилась к куче с остальными вещами.

Вадим не стал возражать. Тоже принялся облачаться, мысленно поглаживая Вику по выступившим защитным колючкам.

Не сразу решился сказать о своем отъезде. Успели одеться, выпить кофе, правильно закрыть помещение, выйти на улицу и направиться к ближайшему приличному заведению. Страшно хотелось есть. Вадим взял Вику за руку, пусть через перчатки ее тепло согревало не так сильно, все равно ощущать ее ладонь в своей было просто замечательно. Чувствовал себя школьником: еще ничего не позволено и ловишь кайф от обычного прикосновения.

– Вика, я уеду завтра по работе, – выпалил он, когда до ресторанчика оставалось двести метров и стало понятно, что дальше тянуть невозможно. – Думаю, на неделю.

– Хорошо, – сказала она спокойно и как-то неловко отняла руку. Будто хотела сделать это якобы невзначай, но не вышло. – Позвони только, как вернешься. И если не захочешь видеться, тоже позвони. Обозначь намерения.

Вадим почувствовал, как в груди закипает кровь. Совершенно точно не от страсти.

– Виктория! – с упреком произнес он. А потом сообразил, что злиться у него нет никаких прав, и добавил мягче: – Конечно, позвоню.

– Вот и славно, – задумчиво подытожила она