Планетную сферу составляло множество тесно пригнанных пластин, и от безукоризненной правильности этой мозаики захватывало дух. Не привычная космическая глыба, а нечто сродни сложнейшей молекуле или вирусу.

– Добавим-ка шкалу измерений, – произнес Питер.

Планету окружил параллелепипед координатных осей, возникли цифры, показывая, что диаметр – десять неких единиц длины.

– Что там… – нетерпеливо заговорила Ожье.

– По осям – световые секунды, – ответил с экрана Питер. – Сфера в диаметре – около десяти световых секунд. Чтобы дать наглядное представление, скажу, что в эту структуру можно уместить Солнце и еще останется прилично места. Но орбиту Земли туда не всунешь, поскольку ее диаметр – восемь световых минут. Нужна сфера в пятьдесят раз больше, чтобы вместить и земную орбиту. Но если расположить Землю в середине сферы, орбита Луны войдет чудесно.

– Простите, я не ослышалась, – попыталась перебить Ожье, – или он на самом деле сказал «в эту структуру»?

Агенты не ответили, и раздосадованная Верити снова уставилась на экран.

– Думаю, не следует слишком удивляться тому, что мы в конце концов нашли несомненно нечеловеческий артефакт. Мы ведь всегда знали, что такие вещи существуют. Гиперсеть – достаточное тому свидетельство. Но найти структуру настолько огромную… думаю, подобного не ожидал никто. Первый большой вопрос: черт возьми, да что же это? Второй вопрос: и какой нам с него прок?

Сфера сжалась в точку, исчезла. На экран опять легла Галактика, исчерченная светящимися векторами гиперсети.

– А теперь сюрприз номер два: прогры нашли не одну такую структуру, а два десятка, разбросанных по Галактике.

Питер щелкнул пальцами, и по изображению Галактики рассыпались голубовато-серые сферы размером с мяч для гольфа.

– При таком масштабе их расположение не увидеть, но уж поверь мне на слово: ни одна из структур не расположена в месте сколько-нибудь примечательном. Хотя все – вблизи какого-нибудь портала. Прогры называют их структурами АБО. АБО означает «аномально большой объект». Звонкое название, так и просится на язык. Поскольку они нашли уже двадцать за довольно короткое время, а гиперсеть куда обширнее, чем разведанная ее часть, то напрашивается предположение: таких объектов тысячи, десятки тысяч по всей Галактике. Они лежат между звездами, будто кладка яиц.

Питер выдержал паузу.

– Или часовых бомб.

На картинке возникла голубовато-серая сфера. Но теперь ее изображение походило на схему. Краска поблекла, оставив лишь тонкий круг.

– Это поперечное сечение. Прогры получили его, используя нейтринную томографию. Поставили пятидесятикиловаттный нейтринный лазер на корабль, залетели с другой стороны сферы. А с этой стороны находился другой корабль, с детектором нейтрино – набором перенапряженных ультрачистых кристаллов сапфира, настроенных на возбуждение коллективных решеточных колебаний при взаимодействии хотя бы с одним нейтрино. Излучатель сканировал пучком АБО, корабль-детектор поспевал к ожидаемому месту выхода пучка. Детектор обнаружил, что внешняя оболочка – приблизительно в километр толщиной, неизвестного состава. В центре структуры оказалась концентрация массы, внутренняя сфера в несколько тысяч километров диаметром – типичный размер планеты наподобие Земли или Венеры и с таким же профилем плотности. В остальном же сфера, насколько показывают данные сканирования, пуста. Там вакуум.

– Поразительно, слов нет, – сказала Ожье агентам. – Пугает уже то, что мне сообщают такое. Но я не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне и к трибуналу.

– Увидите, – пообещала Рингстед.

А Питер говорил, уже не отвлекаясь:

– Основываясь на сканах, прогры заключили: структуры АБО – оболочки вокруг планет. Иногда планеты заключены в них вместе с лунами. Это свидетельство очень развитой технологии – на уровне самой гиперсети. Но встает вопрос: зачем? С какой стати заключать целый мир в темную скорлупу, изолировать от Вселенной? Хотя внутри может быть и не темно. Что там находится, не известно никому. А может быть, клеткой АБО выглядит лишь снаружи. Каково состояние материи под оболочкой, остается лишь гадать. А что, если планеты подверглись карантину из-за жуткого преступления или биологического катаклизма? Может, это антимиры, приплывшие в нашу Галактику и, в силу необходимости, изолированные на своем пути сквозь нее. А вдруг это нечто гораздо худшее? Насколько нам известно, прогры, несмотря на все их исследования, этого не знают. Лишь гадают.

Питер посмотрел прямо в камеру, его глаза блестели. Он позволил себе улыбнуться. Едва заметно – лишь крошечная морщинка появилась в углу рта.

– А вот мы – знаем, – сказал бывший муж Верити Ожье. – Мы нашли путь в сферу, о котором не догадываются прогры. И ты, Верити, совершишь небольшое путешествие внутрь ее.

Телефон выволок Флойда из сна в самом начале девятого. Дождь шел всю ночь и продолжился утром. Он хлестал по окну, оставляя длинные косые полосы; ветер дергал стекло в расхлябанной металлической раме. Где-то в квартире радостно насвистывал Кюстин, возясь со стиркой. Флойд поморщился. Поутру он сильнее всего ненавидел два явления природы: звонящие телефоны и веселящихся людей.

Полураздетый – слишком уж хотелось спать вчера, – он выбрался из кровати и снял трубку.

– Месье Бланшар, я к вашим услугам, – проговорил хрипло и заспанно.

– Как вы догадались, что это я? – удивленно спросил старик.

– Чутье.

– Я не слишком рано?

Флойд выскреб комочки засохшей слизи из уголков глаз.

– Месье, вовсе нет. Я уже сколько часов на ногах, расследую дело.

– В самом деле? Тогда у вас, наверное, есть для меня новости.

– Рановато для новостей. Мы еще перевариваем информацию, собранную прошлой ночью. – Флойд подавил зевок.

– Значит, у вас уже есть сто́ящие разработки версии?

– Есть парочка.

Ввалился Кюстин, сунул Флойду в руку кружку черного кофе.

– Кто это? – спросил партнер зловещим театральным шепотом.

– Догадайся, – в той же манере ответил Флойд.

– И что за версии? – допытывался Бланшар.

– Рановато еще говорить о них. Определенности мало. – Флойд заколебался, но все же решил рискнуть. – Вообще-то, я уже нашел специалиста, чтобы разобраться с документами из коробки.

– Специалиста? Вы имеете в виду, знающего немецкий?

– Да, – вяло подтвердил Флойд.

Он отхлебнул зловредно крепкого кофе и искренне пожелал, чтобы Бланшар – и весь мир в обнимку с ним – оставили его в покое до обеда. Кюстин присел на край неубранной постели, положил руки на колени, все еще укрытые цветастым фартуком.

– Ну хорошо, – согласился Бланшар. – Думаю, наивно ожидать успехов так скоро.