А тут — звонок. Правильно говорят в народе: сердце матери — вещун.

Прибыв домой, Сергей втихаря сделал ледяной компресс на ушибленное плечо, пробежал взглядом по расписанию и обмер: вот он, приятный ветерок просвистевшего над глупой башкой шального снаряда! Аккурат сегодня, с девяти до одиннадцати вечера — эн эл пи. Дисциплина, конечно, экстравагантная и весьма неординарная по нашим российским меркам, но… плавать брассом там не заставляют!

— Кретинос натуралес, — прошипел Сергей, но, при смотревшись к расписанию, несколько смягчил классификацию: — А расписание составил толково. Значит, про сто — недоумок.

Матушка просто перепутала колонки — «НЛП» размещалось как раз напротив «бассейна». А толковость расписания состояла в элементарной опечатке: рядом с бассейном красовались три «звездочки», предназначенные для растяжки и дыхательной гимнастики цигун, которые необходимо было выполнять ежедневно. Просто ляпнул не то, и все тут. То есть, если бы вдруг матушка обнаружила неточность, можно было бы, как выражаются дети рабочих, «отмазаться».

— Мелочей в нашем деле не бывает, — сделал вывод саморазвивающийся партизан. — И каждую ошибку, если сильно постараться, можно использовать во благо…

Последний инцидент зачислять в совсем уж неприятные не стоит, а по большому счету, может быть, следует отнести к разряду мимолетных капризов его величества Случая, который правит миром.

Как-то вечерком Сергей благополучно высадил очередного «левого» пассажира на Сущевском Валу, прокатился к Рижскому, скромно обозначив через тонированное стекло «фак» банде «лицензионных» таксеров, оккупировавших подступы, и, не найдя в радиусе безопасного удаления ни одной томящейся в ожидании фигуры, направился к проспекту, чтобы ехать домой.

Не успел разогнаться, глядь — в двадцати метрах от светофора торчит дамочка и зазывно ручонкой машет.

— Ну, мать, нашла ты место, где голосить! — недовольно пробурчал Сергей, подражая интонациям записных московских таксистов (пока изучал сферы раздела — не одну сотню у.е. прокатал на такси, тут поневоле интонации запомнишь!).

А проблема была в том, что фонари уже включили, светло — как днем, и совсем рядом, за углом — «лицензионные». То есть «спалиться» — как два пальца в пепси обмакнуть!

— Нештатная ситуация — тоже неплохо. Проверяем работоспособность системы в условиях повышенного риска…

Воровато оглянувшись, Сергей резко затормозил, распахнул дверь и нарочито спокойно бросил:

— Прошу.

Дамочка, заторможенно двигаясь, принялась размещаться на заднем сиденье. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ей едва за двадцать, прическа — «взбесившийся еж», одета с ног до головы в просторный джине, скрывающий формы, и фонит от неё хорошим ликером, коньяком и шоколадом, как от свежепропитанного торта. Едва дождавшись, когда конечности дамочки оказались вне проезжей части, Сергей захлопнул дверь, выскочил на проспект и припустил вниз по улице. Сами понимаете — ни о каких предварительных торгах речи быть не могло, ситуация не располагала.

— Куда едем? — поинтересовался наш парень, оказавшись вне зоны досягаемости сурового ока «лицензионных».

— В Балашиху, — дохнув ликерным перегаром, сообщила дамочка.

— В Балашиху, — задумчиво повторил Сергей, потихоньку притормаживая. — Вы ничего не путаете? Вы «голосуете» у Рижского, в одиннадцать вечера… Чтобы ехать в Балашиху? Вы не москвичка?

— Я там живу — в Балашихе, — дамочка доверительно икнула, прикрыв рот ладошкой, и хихикнула. — Я балашичка. Работаю в Останкине. А тут у меня подружка живет. Мы с подружками тут это… гудели маленько.

Сергей сбавил ход до минимума и озабоченно нахмурился. Обеспеченного алиби времени оставалось всего ничего — как раз добраться до дома плюс минут пятнадцать на непредвиденные отклонения. Дамочка, желавшая прокатиться к черту на кулички, возникла не вовремя: ей бы, гуляке вечерней, пройти двадцать метров и свернуть за угол — аккурат угодила бы в крепкие объятия целой банды настоящих таксистов, готовых мчаться с места в карьер хоть до Магадана. Возвращать на исходную — глупо и небезопасно. И что же с ней теперь делать?

— Так… Я вас высажу у «Проспекта Мира». Вам так удобнее. Доедете до Измайловского парка, оттуда возьмете такси, или на маршрутке, если успеете, — гораздо дешевле выйдет. Денег не возьму. Хорошо?

— Нехорошо, — капризно дернула плечиком дамочка. — Не хочу на метро. Не хочу до Измайловского. На маршрутке — совсем не хочу! Хочу домой — прямо сейчас. Поезжайте, поезжайте — что вы встали?

— Поезжаю, — Сергей вновь набрал скорость и доходчиво обрисовал ситуацию: — В половине двенадцатого я должен быть дома. Паркинг — через квартал, мне ещё пешком минут десять топать. Успеваю лишь в том случае, если ехать прямо и нигде не останавливаться…

— Я хорошо заплачу, — дамочка расстегнула необъятную косметичку с макромешными висюльками и принялась в ней копаться. — Деньги — не проблема!

— Я же сказал — вы сходите у «Проспекта Мира», — Сергей усмехнулся — попадаются же настырные! — Я не виноват, что вы, как вы изволили выразиться, имеете обыкновение вечерами «гудеть» с подружками в полусотне километров от дома. Надо продумывать такие мероприятия — или оставаться ночевать, или…

— Оба-на! — огорченно воскликнула дамочка, завершив ревизию косметички. — Денег нету. Портмоне кончи лось! В смысле, нету его… А-а-а… Точно — у Ирки где-то вывалилось, когда диски доставала. Я ей «Храброе сердце» принесла на DVD — она от Мэла прется…

— Ничего, я дам вам тридцать рублей, — рыцарственно пообещал Сергей. — На маршрутку и метро — хватит.

— В кредит не повезешь? — дамочка опять принялась ковыряться в косметичке. — Я дам визитку, потом созвонимся, я отдам…

— Вы мне надоели, — буркнул Сергей. — Я сказал — сходите у «Проспекта», разговор окончен.

— Я нечасто гудю… гужу… тьфу! Короче, это редко бывает. А ты мне тоже надоел! Не хочешь по-хорошему — на тебе!

Дамочка, похоже, не на шутку обиделась: выдернула вдруг из сумочки небольшой револьвер, взвела курок и ощутимо ткнула Сергея стволом в затылок.

— Поезжай куда сказано, парниша. Тебе раньше никогда не стреляли в голову?

«Началось! — прозвучал мужественный голос книжного инструктора в голове незадачливого таксиста. — Вариант номер один: сумасшедшая. Вариант номер два: киллерша на досуге. Вариант номер три: просто рассерженная пьяная девица. Нейтрализовать без соответствующих навыков и при отсутствии информации о степени подготовленности „объекта“ опасно, возможны непредсказуемые осложнения. Раздражать нельзя, необходимо делать вид, что ничего особенного не случилось, и держаться с ненавязчивой благожелательностью, ожидая удобного момента для разрешения ситуации…»

— Чего молчишь, парниша? Тебе, кажется, вопрос задали? Ни хрена себе — «благожелательно»! Сергей мгновенно вспотел, несмотря на то что вечер был довольно прохладный, и секунд тридцать посвятил борьбе с дикой яростью, до отказа заполнившей молодецкую грудь. Собственно Страха с большой буквы — того ледащего липкого уродца, парализующего волю и мгновенно отсасывающего от лица кровь, не было: уродец навсегда остался в сыром чеченском зиндане и наверняка сдох там в ожидании очередного расстрела. А была превеликая досада: он, здоровенный балбес, может убить эту пьяную дрянь одним ударом! Разогнаться, резко притормозить, почувствовать спиной сочный шлепок девичьего черепа о подголовник — и… А если дрянь успеет выстрелить — осознанно, машинально ли, какая разница? Вот так, из-за нелепой прихоти какой-то пьяной дурочки, может сорваться дело всей жизни. Пуля в голову — и кончено. Преставился народный герой, так и не успев совершить ничего путного, а орда кровников гуляет себе и не чешется…