Друзья попрощались, не слишком довольные друг другом, но то, что Илья нашелся, не могло не радовать Мишу.

Вечером он позвонил Леле.

– Решил пойти? – спросила она.

– Ага, – ответил он. – Слушай, можно друга с девушкой позвать? Они…

– Да ради Бога, зови, кого хочешь. Там будет полно народу, многие даже не знакомы, одним человеком больше, одним меньше – никто не заметит.

Леля говорила суховато, равнодушно, и Миша снова удивился тому, насколько разной может быть эта девушка. У него складывалось впечатление, что он говорил каждый раз с другим человеком.

– Я заеду за тобой?

– Как хочешь. Но было бы неплохо: у меня машина в сервисе.

Договорились, что Миша заедет в три.

У них в участке в этот день были приемные часы, но Ласточкин отпустил Мишу пораньше, так что он успел заехать домой и переодеться. Илья снова не брал трубку (это становилось уже обычным делом) и Михаил оставил ему голосовое сообщение, напоминая, что ждет его и Настю на Володинской даче.

Леля поразила пунктуальностью: не успел Миша подъехать к подъезду, как дверь открылась, и она вышла. Сегодня на ней были светло-серые джинсы, сиреневая блузка и белые кроссовки, за спиной – рюкзачок.

Девушка уселась на переднее сиденье, небрежно забросила рюкзак назад, обернулась к Мише и улыбнулась, как старому знакомому.

– Поехали, – по-гагарински сказала Леля, – надеюсь, будет не очень скучно.

Почти не накрашенная, она выглядела юной и милой. В ней не было ничего от того образа «роковухи», в котором Миша видел девушку в прошлый раз. Только глаза оставались такими же васильково-синими.

– Я думал, ты была в цветных линзах, – не сдержался Миша.

– И снова во мне ошибся, – подхватила она без тени кокетства. – Цвет волос я меняю часто, свой у меня не очень. Мышиный. А вот с глазами повезло, спасибо маме.

Выруливая со двора, Миша подумал, что ему уже нравится эта поездка, против которой он был изначально настроен.

Леля оказалась права: народу было полно, и все друг друга едва знали.

На широкой зеленой лужайке позади дома стояли накрытые столы – сейчас возле них почти никого не было. День давно сменился вечером, обед закончился, и гости разбрелись по огромной территории: кто-то плавал в бассейне или сидел рядом в шезлонге, нежась в рыжих лучах заходящего солнца; кто-то бродил по саду или сидел на террасе с бокалом вина.

«Дача», вспомнилось Мише. Это все равно, что «Титаник» назвать лодкой. Никакая не дача, а настоящее поместье.

Отец, Олеся и Лиза были где-то здесь, Миша их не видел. Сегодня отец прямо-таки лучился довольством: Миша вел себя, как примерный сын, и они с Володиным одобрительно поглядывали на него и Лелю, должно быть, уже прикидывая дату свадьбы.

Мать Лели была похожа на водяную или русалку: синие глаза, длинные струящиеся волосы, тонкие черты лица, мелодичный голос, плавные движения. Элла – так она представилась – смотрелась старшей сестрой собственной дочери, и была бы потрясающе хороша, если бы не вялость, апатичность и равнодушие ко всему на свете, сквозившие в ее облике.

Миша с Лелей сидели в дальнем углу сада, в беседке, увитой диким виноградом. Еда была отменная, особенно шашлык, и Миша, объевшись, чувствовал приятную истому. Они взяли с собой бутылку белого вина и тарелку с фруктами.

– Ты понравился моей матери, – заметила Леля, делая глоток.

– Как ты поняла? Она не слишком… эмоциональна.

Леля усмехнулась.

– Что есть, то есть. Но если бы не понравился, она бы назвалась Еленой Васильевной.

Они не говорили ни о чем особенном, просто трепались о том о сем, но Миша не чувствовал неловкости во время пауз в разговоре и желания уйти поскорее, как это часто бывает в компании малознакомых людей. Возможно, дело было в общей расслабленности, разлитой в воздухе, или в качественной выпивке, а может, в чем-то еще.

– Мне здесь нравится, – сказал Миша.

– Дядя каждый год устраивает это показательное выступление, – Леля повела плечами. – Собирает всех, кормит, развлекает. Тут и нужные люди, и преданные слуги, и друзья, и коллеги. Потом все расходятся и думают, какой он гостеприимный, милый и так далее.

– Тебе это не по душе?

– Мне все равно. Но я бы так не делала.

– А как бы делала?

– Не стала бы строить эту махину в три этажа и покупать землю гектарами, чтобы рыть бассейны и разбивать километры газонов. Дядины фигурно выстриженные деревья напоминают дрессированных болонок. Нельзя так издеваться над живой природой! Я купила бы маленький домик с террасой на берегу озера и посадила розы. Или квартиру с окнами от пола до потолка на верхнем этаже небоскреба. И пусть бы ко мне в гости приходили только те, кого я на самом деле люблю. – Она посмотрела прямо ему в глаза и нахмурилась. – Не терплю показухи. Даже ради пользы дела.

«Потому и вела себя так тогда, – подумал Миша. – Что-то вроде протеста, наверное».

– Правильно, – сказал он. – Я тоже не люблю показуху и вранье.

– В тот раз, – Леля слегка запнулась, – когда я с тобой переспала… Обычно я так не делаю. То есть я вообще никогда…

Миша смутился сильнее, чем хотел показать.

– Мы можем просто забыть об этом, – быстро сказал он.

– Сейчас объясню все – и можешь начинать забывать. – Леля посмотрела себе под ноги. – У меня был парень, встречались со школы. Все думали, мы поженимся.

– А ты?

– Что – я? – не поняла Леля.

– Тоже так думала?

– Наверное. Но это оказалось неважно, потому что… – Она откинула прядь со лба и сделала глоток вина. – Он учился в Москве, и я узнала, что у него там девушка появилась. Мы друг другу никогда не лгали, вот я и спросила: правда или нет? Он тоже не стал отпираться и честно ответил, что влюбился, и что я слишком правильная, пресная. Скучно со мной, короче. А с ней весело.

– Поэтому ты раз в жизни решила повести себя неправильно. И выложила фото, чтобы он видел, что ты не скучная, и нашла ему замену.

Мише произнес это резче, чем собирался.

– Это было некрасиво и тупо. Согласна. Но вряд ли тебе стоит сердиться.

Сердиться, действительно, не стоило. Он ведь не ждал ничего от той встречи, да и продолжения не искал. И все же ощущал себя обманутым.

– Хорошо, что мы расстались. Вряд ли это была настоящая любовь, тут он прав. Просто привычка.

– Я не понимаю, как он мог считать тебя пресной, – вырвалось у Миши.

Леля посмотрела на него и, вроде бы, хотела сказать что-то, но промолчала.

– Жалко, что твой друг так и не пришел, – заметила она, внезапно меняя тему, и Миша собрался сказать, что ему тоже жаль, но в этот момент зазвонил телефон.