Через некоторое время погас и костер. Вокруг слышалось только дружное сопение — хомохары дружно почивали в царстве Морфея. Елена еще посидела немного, с улыбкой просматривая заснятое видео, а потом на цыпочках тихо ушла на свой холм под деревом…

Утро выдалось тихим и теплым.

Чара только начала всходить над горизонтом. Светлые трепещущие лучи мягко обнимали землю, нежно струились по холмам и впадинам. Постепенно они набирали силу, все более дерзко и весело пронзая прохладную тень, зажигаясь яркими бликами на листьях деревьев. Нарастающее тепло смягчало зябкую прохладу утреннего ветерка. Ясный желтый свет разливался все больше и больше, становился гуще и сочнее, заполняя собой пространство и небо, и наконец, торжествуя, заполнил все вокруг. Ксавьера словно открыла глаза и пробудилась ото сна.

Елена проснулась, сладко потянулась и улыбнулась новому дню. Встала, напевая, совершила обычный моцион и принялась завтракать, поглядывая на деревню. Было тихо, только необычно громко и протяжно гнусавили мурзазы. Им вторили резким клекотом кацуки.

Звуки не утихали, и вскоре женщина забеспокоилась. Она решила пойти и проведать, что происходит.

Скоро все стало ясно — скотина сигнализировала, что ее пора кормить, а хомохары все еще спали. Вчерашняя пьянка не прошла бесследно.

Елена отправилась будить нерадивых хозяев.

— Эй вы, лежебоки! — возглашала она и топала ногами. — Хватит дрыхнуть, вас скотина некормленая дожидается. Ну-ка, вставайте! Сколько можно валяться?

Гуманоиды отвечали дружным сопением, или мычали, совершая вялые телодвижения. Она слегка пинала и трясла их — все было бесполезно. Тогда, среди кучи тел она нашла Каволу и попробовала разбудить его. Уж вождь-то должен проявить сознательность! Она уговаривала, щекотала и пихала его, — Кавола только отмахивался и категорически отказывался подниматься!

Устав, Елена выпрямилась и со вздохом уперла руки в бока. Ну и что делать, черт возьми? Когда все племя лыка не вяжет.

Мурзазы в деревне гнусавили все громче и обиженнее. Она оглянулась на крики. Животных было жалко. Может, покормить их самой? Движимая материнским инстинктом, она отправилась в деревню.

Мурзазы, обрадовавшись живой душе, призывно тянули к ней свои хоботки, трепеща листообразными ушками. Елена открыла ящики с кормом. Жирные, дурно пахнущие жуки грузно ползали друг на друге. Брать в руки их было противно. Она нашла какой-то совок, зачерпнула им порцию насекомых, сунула мурзазам. Те сразу набросились на пищу. Пришлось насыщать их еще и еще.

Внезапно кто-то сзади ткнул женщину в бок. Она оглянулась. Это был взрослый кацук. Он скалился и пританцовывал на сильных лапах. Сзади топтались еще несколько его собратьев. На мордах у них было написано: дай и нам пожрать тоже.

— А вам я где возьму? — вслух изумилась Елена. — Вы же не едите насекомых.

Она долго искала, чем накормить кацуков, пока они сами не навели ее на большую закрытую лохань у одного из домов. На ее дне сновали юркие, желтые ящерицы. Елена стала хватать их за хвосты и бросать «коням». Те ловко прижимали пресмыкающихся лапами и проглатывали, почти не жуя.

Вскоре миссия была выполнена. Все животные остались сыты и довольны, а она с легким сердцем отправилась отдыхать на холм.

Размышляя о последствиях ночного праздника, она поняла, что табу, наложенное шаманом на употребление этих фруктов, вполне оправданно. Если в африканских племенах оно проистекало из сибаритства вождей, то у хомохаров оно было необходимым условием здоровой жизнедеятельности. Иначе все племя могло облениться и деградировать.

Однако же шаман не оказался настолько суров, как она считала раньше! Он позволил сородичам съесть лакомство и даже разрешил веселый праздник. Урум довольно мудр, и к тому же неплохой психотерапевт!

Елена засмеялась и устроилась под деревом с книгой. Отвлекаясь от чтения, она то и дело поглядывала на деревню, беспокоясь о состоянии гуманоидов. Но ее опасения оказались напрасны. К полудню хомохары пришли в себя, и приступили к своей обычной жизни.

Они оценили ее заботу о своих животных. С этого времени она окончательно стала своей в племени. К ней каждый день повадились наведываться жители, и из любопытства наблюдать, чем она занимается. Елена посмеивалась: точно так же вели себя аборигены Новой Гвинеи, когда недалеко от них стал жить Миклухо-Маклай.

Хомохары внимательно рассматривали ее приборы, трогали разные вещицы, удивлялись картинкам из камеры. Их отношение было своеобразным. Они воспринимали Елену как полубога, с кучей необычных способностей и разных маленьких чудес. Ее такое внимание нисколько не смущало, а даже радовало.

Немного напрягали только детеныши хомохаров, которых ранее самочки боялись отпускать. Чувствуя радушие и теплоту женщины, они начали вести себя все смелее и нахальнее. Однажды она, вернувшись на холм, застала их за потрошением рюкзака. Также они слишком активно интересовались скортоном, бытовыми вещами и приборами. Елена много раз шпыняла их с холма, и сделала выводы. Рюкзак, и все его содержимое перекочевали на высокие ветви, туда же отправился и скортон.

Елена не прекращала интересоваться жизнью хомохаров и еще больше узнавать об устройстве их поселения.

С самого начала у нее большое любопытство вызывал круглый дом в середине с множеством входов. Она много раз видела, как гуманоиды входили в него и не всегда выходили обратно. Вернее, они возвращались в деревню, но почему-то со стороны скал, которые примыкали к тылу деревни. Оказалось, что в скалах у хомохаров было другое, более защищенное поселение с множеством помещений и кладовых, а дом являлся порталом с подземным ходом, сообщающим обе жилые части!

Елена гадала, зачем нужен этот подземный ход, и пришла к выводу, что он был сделан на случай быстрой и безопасной эвакуации племени в скальное поселение.

Это обиталище вызвало отдельный ее интерес. Скалы образовывали собой небольшое, узкое и глубокое ущелье, с природными пещерами, гротами и источником воды. Хомохары обжили его и хорошо оборудовали, как внутри, так и снаружи. Ущелье имело узкий вход, закрываемый мощными деревянными воротами-решетками на петлях. Сами ворота были сделаны из крепких жердей, соединенных крест-накрест, с прочными внутренними запорами.

Внутри было темно и весьма уютно. Густые зеленые заросли на вершинах скал местами создавали некое подобие крыши. Ущелье было довольно просторным и в нем свободно могло разместиться все племя. С противоположной от входа стороны ущелье заканчивалось глухой стеной. Вдоль нее, в глубоком каменном русле протекал под землю быстрый, мощный ручей.

Ущелье фактически было крепостью, в которой хомохары могли укрыться от любых опасностей. Здесь в избытке были и вода и пропитание.

Но самым интересным оказалось даже не ущелье, а наскальные рисунки, которые неожиданно обнаружила Елена. Они помещались низко, на уровне пояса, и, судя по всему, были сделаны далекими предками хомохаров. Помимо традиционных для дикого племени изображений бытовой жизни и охоты, она с изумлением увидела детально прорисованные сцены битв людей с людьми. Скорее всего, сражений первой и второй рас Ксавьеры, ведь других людей на планете не было!