Я поморщила нос.

— Я скорее имела в виду, ввести её в виде инъекции.

— У них особое пристрастие к крови. Мы как-то принесли им сырые стейки. Они вылакали всю кровь, но не стали есть мясо, — Эйвери неожиданно заинтересовался нашим разговором.

Я сглотнула, испытав лёгкое чувство тошноты.

— Мы же сейчас говорим о человеческой крови, а не о крови животных.

— Для животного — кровь это кровь, — сказал Лукас, растягивая слова.

Я подняла взгляд на своих братьев. Найл замотал головой, а Нэйт стал белым, как только что постиранная простыня.

— Нэйт? Ты в порядке?

Лиам бросил взгляд через плечо на моего брата.

— Хорошая мысль.

Нэйт почесал щетину на подбородке, которая уже начала превращаться в короткую бороду.

— К Лори.

Как я поняла, это был ответ на вопрос, который мы не услышали.

— Лукас, — Лиам кивнул в сторону Нэйта, — помоги Нэйту.

Глаз моего брата дёрнулся.

— Лори не любит истинных боулдеровцев, Лиам. Так что, при всём моём уважении, у нас будет больше шансов на то, что она согласится сотрудничать с нами, если я поеду один.

Лори вообще мало кого любила, будь то истинные боулдеровцы или нет.

На челюсти Лиама дрогнул мускул.

— Возьми с собой Найла. На случай, если у тебя возникнут с ней проблемы.

— У меня не будет с ней проблем. К тому же, Эйвери всю ночь не спал. Теперь очередь Найла дежурить.

Нэйт и Лиам какое-то время смотрели друг на друга в немом противостоянии, которое закончилось тем, что Нэйт слега наклонил голову.

Прежде чем ситуация успела бы накалиться, я рванула в сторону своего брата.

— Я поеду с Нэйтом. Я всё равно собиралась домой…

— Нет, — выпалили одновременно Лиам и Нэйт.

— Почему нет? Лори не ненавидит меня…

Нэйт застегнул свою коричневую кожаную куртку.

— Мама будет в бешенстве, если узнает, что мы втянули тебя.

— Вы никуда меня не втягиваете. Я сама втягиваюсь.

Я услышала, как кто-то фыркнул у меня за спиной. Это не был Найл, который был готов защищать меня так же, как и остальные братья. И не Лиам, которого, похоже, редко веселило то, что я говорила или делала. Не Эйвери, который был слишком серьезным парнем. Значит Лукас…

— Пожалуйста, Ник.

Нэйт провёл рукой по своему измождённому лицу. Его умоляющий тон, а еще тёмные круги под глазами, заставили меня уступить.

— Ладно.

Он улыбнулся мне слабой улыбкой, после чего направился к выходу.

— Вернусь через час.

Толстые петли на двери заскрипели, когда он открыл её.

Когда дверь со стуком закрылась, я развернулась к остальным. Прежде чем я успела раскрыть рот, Лиам сказал:

— Тебе надо ехать домой. Не хочу, чтобы мой сын был голодным.

Я поджала губы. Я поняла его намёк. Особенно такой неприкрытый.

«Это все из лучших побуждений, — сказала я сама себе. — Все пытаются защитить тебя».

Но почему тогда я не чувствовала никакой радости?

Я, конечно, была художницей, а не копом, но я также была членом стаи, а члены стаи помогали друг другу.

— Хотя бы отпишитесь, если моя идея сработает, — выдавила я, после чего развернулась и направилась прочь из бункера, стараясь держать себя в руках настолько, насколько это было, мать его, возможно.

ГЛАВА 13

— Какой счастливчик! Тут ему и пена, и банщик.

Голос Лиама заставил меня сжать одну из резиновых игрушек, из-за чего струя воды, которую я туда набрала, ударила Шторму в глаз, а не в грудь, куда я и целилась.

— Прости, Шторм. Твой папочка меня напугал.

Шторм повёл себя молодцом. Он слега дёрнулся и сильно заморгал, но не заплакал. Он вообще редко плакал. Но если у него от голода болел живот, его было слышно на всё поселение.

Я набрала воды в морскую звезду, а затем сжала её, направив струю тёплой воды на грудь Шторма. Он радостно завизжал и начал бить по воде ладошками, забрызгав мой топ.

— Я бы предложила помыть тебя, Лиам, но это определённо сделало бы наши отношения странными.

Неожиданно Лиам замер.

То, что я произнесла это вслух, действительно могло сделать наши отношения странными. Молодец, Никки. Я сосредоточилась на Шторме, который был таким невинным, таким счастливым. В итоге ему было суждено потерять эту невинность, но я надеялась, что он останется счастливым.

— К тому же… я ещё злюсь на тебя из-за того, что ты отправил меня домой кормить твоего сына, который не смог бы умереть с голоду в компании моих родителей, даже если бы захотел.

Губы Лиама слегка приподнялись, и он облокотился о дверной косяк.

— Это сработало.

— Что сраб… кровь Лори?

Морская звезда выскользнула из моих мыльных пальцев и плюхнулась в воду.

— Они снова стали людьми?

Он кивнул.

Моё раздражение улетучилось.

— И?

— Перевоплощение вырубило их, поэтому мне больше нечего сообщить. Мы решили подержать их взаперти, пока не убедимся, что они не перевоплотятся обратно.

Он оттолкнулся от косяка, подошёл ближе и сел на край ванной.

— Вот видишь… я не только умелый банщик.

Я набрала в руку воды и полила ею на спину Шторма.

Он издал череду радостных воплей, после чего сжал пальцами игрушку и пустил струю воды мне в глаза. Я ахнула, от чего он разразился таким заразительным смехом, что я начала смеяться вместе с ним.

— Ты за это заплатишь, дружок.

— Ты угрожаешь моему сыну? — по тому, как Лиам это сказал, мне показалось, что его это забавляло, но я подняла на него глаза, решив убедиться, что выражение его лица соответствует тону его голоса.

Он протянул руку, выудил игрушку и направил её на меня. Я успела поднять руку, чтобы отразить струю воды. Держа одну руку у себя перед лицом, я засунула другую руку обратно в ванную и пальцами обхватила плавающую там игрушку. Я выудила её и отомстила Лиаму, попав ему в ухо.

Улыбка, растянувшаяся у него на лице, переросла в смех. Я была так поражена, услышав, как этот мужчина издает такие радостные звуки, что потеряла бдительность и просто начала пялиться на него.

Он провёл длинными пальцами по щеке, и хотя он сделал это довольно быстро, в моей голове его движения замедлились, и к ним добавилась сексуальная музыка. Он окунул руку в воду и плеснул в меня, прервав процесс моего беззастенчивого созерцания.

О, Ликаон, вот для чего он это сделал. Я схватила полотенце, которое я приготовила для Шторма и промокнула лицо.

— Я испугалась, что вы можете выплеснуть ребёнка вместе с водой.

Мама стояла в дверном проёме, прижав к груди крем и пижаму