Так и сплелись воедино Галкины мечты и Федины деньги, породив доселе невиданное Москве.

Первого сентября в центре Москвы открылась экспериментальная школа под названием «Свободные дети». Всё официально, согласно букве закона. Всё очень богато, согласно представлениям Феде о жизни. Стоимость обучения зашкаливала, но многие предлагали больше, чтобы взяли вне очереди. Галка отменила всех учеников и всю помощь. Точнее все ученики и вся её помощь обосновалась в рамках школы. А вот сама школа была без рамок. Золотые детки из богатых семей видели многое, но такое им встречалось впервые. Они думали, что знают всё, но не знали главного – себя.

У Галины Николаевны, ставшей в тридцать три года директором, были условия следующие: на одного ребёнка из богатой семьи, который платит за обучение, приходится один из бедной, которого она выбирает сама. Всего три класса по десять человек: первый, второй, третий.

– Если дело пойдёт, то в будущем году наберём два первых, – говорила Галка.

Зубы у некоторых скрипели, дети некоторых вопили, считая ниже своего достоинства сидеть за партами с нищебродом, а кто-то радостно шёл. Каждый день. Болезни для детей, которые учились в этой школе, становились ужасом, как и каникулы – ведь им надо было сидеть дома.

Принципы у школы были просты: свобода в самовыражении, уважение к окружающим, развитие того, что интересно.

Без казусов и трудных случаев не обходилось. Но тут помогала Зина, свежим взглядом разрешая ситуацию. Девочка явно обладала дипломатическими способностями. Она знала и зналась со всеми и с лёгкостью находила выходы из самых трудных конфликтов.

Но цель у Галины была не просто обучить детей. Ей хотелось воспитать свободными тех, которые, став взрослыми, смогут что-либо изменить в мире. Ей хотелось мира, где не выслуживаются или заслуживают, а где люди творят в радости, потому что каждый занят тем, что интересно именно ему.

«Шикарная школа!» – все, как один, резюмировали родители в мае. А так как ровно половина родителей была очень известной и влиятельной, то шумиха в прессе была знатной. Очередь в школу Галины стала больше. Федя предложил развиваться. Галка боялась упахаться.

– Нам нужны кадры. Я одна не смогу держать руку на пульсе, и тогда умрёт идея в зародыше. Её испоганят и затопчут плохой реализацией в других местах.

Федя согласился и организовал школу для взрослых.

– О будущем нужно думать сейчас.

Через девять лет состоялся первый выпускной школы «Свободные дети». Галке исполнилось сорок один год. К тому времени у школы было уже десять филиалов и в общей сложности насчитывалось более пятисот учеников.

Школу не раз порывались закрыть – очень уж она выделялась на фоне общего образования. Но поддержка была слишком влиятельной, а знание законов Галки безупречными, чтобы эти попытки удались.

Вопреки ожиданиям Федя мужем Галины не стал, зато стал заместителем министра образования, обрёл цели, себя и любимую супругу – соратницу в деле, которым он горел. А хотел он немало – изменить систему образования и шёл к поставленной цели, как бульдозер – медленно, но верно.

Галина, став истинной бизнес-леди, возглавляющей множество проектов, внутреннюю свободу не потеряла, благодаря одному рецепту. Она делала не то, что «надо», а то, что хотела, в рамках законодательства, конечно. А это законодательство, нет-нет, а менялось, благодаря Феде, имевшего влияние в нужном месте и в нужное время.

Галину многие не любили и завидовали. Некоторые пытались повторить её успех, но не могли – она была непредсказуема и слишком быстро менялась, следуя порывам своего сердца или подсказкам дочери.

Зина выросла красавицей, ценящей себя и любящей жизнь. Она как раз говорила своё последнее слово, как выпускница:

– Детей в нашем мире не считают за людей, навязывая им то, что им не надо и никогда не понадобится. Взрослые боятся давать нам свободу из-за того, что связали себя по рукам и ногам и считают, что это единственно возможный выход. Но дверей много, и все они только и ждут, чтобы мы ими воспользовались. Многие боятся, что мы наделаем плохого, не видя, сколько всего нехорошего уже сотворено. Я благодарна своей матери, что она поверила в меня, и не стала навязывать то, что было принято обществом. Она подарила мне главное – свободу! А что я с ней сделаю, это уже моя забота и радость. Потому что свобода не развязывает руки, а дарит счастье истинного проявления человека.

Галина плакала, глядя на свою Зиночку. Её обнимал Николай. Даже Константин пожаловал, но был отправлен к дочери. Галка свободно отказывала тем, кого не хотела видеть, не объясняя и не оправдываясь.

Пальцы барабанили по столу. Брови хмурились. Галине Николаевне надоело всё.

Её дело, которое зажигало последние десять лет, перестало радовать с момента, как дочка вылетела из пространства, названного школой «Свободные дети». Пространства, созданного Галиной, которое теперь не вдохновляло, но бросить было жалко. Ведь столько сил и лет вложено, такой престиж, да и нужна она этим детям, которые в другом месте стали бы изгоями с диагнозами гиперактивности или сверхчувствительности. А здесь они раскрывались и сознавали свою силу и красоту.

В общем, дело было хорошее, полезное для мира, прибыльное, престижное, но… щёлочка разочарования в Галке разрасталась в большую дыру.

Бросив в костёр сомнений щепотку честности, Галина Николаевна признала, что пора уходить. Она перестала ощущать свободу внутри. А без неё она не могла. Это было, как недостаток кислорода – она задыхалась всё больше и больше.

И Галина ушла. Вот так запросто, помахав рукой на прощание ошалевшим коллегам.

Зина маму поддержала, но советовать ничего не стала – своею жизнью занималась одарённая девочка. Это и правильно – всем бы так научиться.

А Галка поняла, что нельзя раз и навсегда выбрать себя, свой путь. Выбирать каждый день приходится заново. К выбранному привыкаешь, привязываешься, и колея заезженной становится, не выпуская дальше, если не делать новое, доверяя себе и своим ощущениям. Но для этого нужна смелость. А у Галки она была, иначе она не смогла бы открыть новую школу, ставшую такой востребованной.

Самое интересное, что Галка не знала, чего хочет. Сердце куда-то звало, но понять куда Галка не могла. А потому ушла в никуда.

Денег у неё было предостаточно, поэтому она укатила на остров заморский к манго и папайе, а телефон дома оставила. Чтобы понять, что говорит сердце, тишина снаружи необходима.

На острове Галка лежала, ела, танцевала, пела, лепила из глины и болтала – благо русских здесь было много, а особо приятно было то, что её не знали. Здесь она была просто Галей. Даже помолодела от этого, загорела, расцвела, свободу почувствовала.

Три месяца провела в райском месте, но понимание, как и желание что-либо делать не пришло. Галка улыбнулась себе и себя обняла, а вернувшись домой всем соскучившимся объявила, что она теперь бездельница – ничего не хочет из предлагаемого, а хочет книжки читать и гулять ходить. Даже щенка завела, чтобы нескучно было. Живность Щёголем назвала – у него грудка была белая, как и лапки с половиной носа, и он так залихвацки ходил, будто на подиуме щеголял.