Не раз и не два в этом деле Галине, возглавляющей компанию, пришлось проявить твёрдость. Не зря она на муже тренировалась, а то бы давно бросила начатое. Одно дело на бумаге планировать хорошее, а другое на деле внедрять, сталкиваясь с твердолобостью некоторых, желанием оставить всё, как есть, других, со страхом, что будет хуже, – у третьих. Что говорить, им не только палки вставляли в колёса, но и бомбы на пути закладывали, и подкупали, и слухи порочащие распускали.

Чего только не случилась за два года разработки реформы. А это была только разработка, хоть и полного пакета законов и подзаконных актов, меняющих всё.

Но это была меньшая часть дела. Предстояло принятие всего созданного, а для этого развернули широкую компанию по убеждению, как депутатов, так и общественности.

Кто был горой за предлагаемое, так это школьники. Для них это было из разряда деда Мороза, который вдруг придёт и вручит им небывалое.

– Уроки, которые сами выбираешь. Полностью. От начала и до конца. А в перечень предлагалось включить такие уроки, как тишины и созерцания.

– Отсутствие постоянных классов – дети встречаются на уроках, им интересных.

– Не учителя направляют детей, а дети создают запрос для учителя.

– Нет партам – всё надо пощупать и потрогать. Поэтому ботаника изучается в теплицах, к примеру.

– Предлагалось выгонять не учеников, а учителей, преподающих предмет скучно.

Ещё было много других новшеств, от которых у учителей и части родителей волосы становились дыбом. Но потребителями услуги были-то дети. И компания Галины делала упор на их мнение.

– Почему мы должны слушать учителей и зевать на уроках, смотря на часы?! Почему огромное количество денег бюджета уходит на то, что детям неинтересно и не нужно? Почему большинство школу вспоминают с ужасом? Почему дети не хотят идти в школу прямо сейчас?

Сотни «почему?» неслись от Галины и соратников в прямых эфирах всех телеканалов. И они не просто критиковали старое – предлагалось новое. Двадцать первый век требовал изменений.

Историческое событие произошло первого февраля, в день рождения Галины. Галке исполнилось пятьдесят один год, но не это было главным и не это праздновала Галина с мужем, дочкой, отцом и ещё пятью сотнями человек.

Пакет всех нормативных актов был принят. Они победили!

Но не закончили. Внедрить хорошее намного труднее, чем принять. Но никто и не рассчитывал, что это окончание. Они праздновали победу в первом этапе, готовясь ко второму – повсеместное внедрение школ будущего. Школ свободных детей.

Внедрение проходило трудно. Иногда невозможно. На местах устроили настоящую партизанскую борьбу. Люди получали инструкции, а делали по-старому. На предъявляемые претензии разводили руками: «Дескать, не понимаем. Пришлите специалистов». И хлопали глазами, а потом смеялись в учительских над глупыми законами:

– Вечно попринимают. А кто их выполнять будет.

С трудом продвинутая реформа не давала результатов. Лишь в отдельных местах итоги были ошеломительные – например, в Москве. Здесь хватило кадров, воспитанных первой Школой свободных детей.

Но Москва – это не вся Россия.

Галка перестала спать. Потом есть. Потом смеяться. А потом ощутила, что опять связана по рукам и ногам.

Как? Чем? Кем?

Это было неожиданно – ведь она делала, что хотела. Ей нравилось. И муж помогал.

Почему же опять перехватило дыхание от нехватки свободы?

Галка знала, что медлить нельзя. Да и не хотела она медлить. Ведь ощущение свободы внутри – это как один из пяти органов чувств, его потеря очень значима. Нельзя не заметить, что пропало зрение или обоняние – так и Галка в пятьдесят один год не могла не заметить пропажи свободы.

Если человек теряет зрение, то навряд ли он продолжает рабочий процесс по-прежнему. Так и Галка не стала. Как ощутила себя крепко связанной, то отпуск взяла – тем более давно не ходила.

И укатила подальше, а телефон дома оставила. Где каталась, к делу не относится, главное, что искала ответ, но не умом – ему-то как раз отпуск полагался, а сердцем, которое о многом рассказать хотело.

И поняла Галка, что привязала себя к результату. Стремлением к желанным переменам во всех уголках страны опутала. Чужими итогами цепями приковала. А не её это дело. Не её! Не её! Это так Галка повторяла и не три раза, а тридцать три миллиона, пока ум не согласился.

Только тогда Галина Николаевна вернулась. Умиротворённой, размеренной, и всё менять начала. Но не в школах повсеместно, а в министерстве.

– Мы законы приняли?

– Приняли.

– Хорошие?

– Хорошие.

– А как их исполняют не наше дело.

– Как???????

Удивление всех коллег было сродни тому, если бы они дракона напротив себя увидели.

– А так. Министерство это не касается. Поэтому я ухожу.

– Что??????

И она ушла, как обычно непонятой, без одобрения и поддержки.

Но ушла Галина Николаевна не на отдых, а просто деятельность сменила – всеобщую сеть детей стала создавать. А что? Соцсетей много – там все сидят, особенно школьники, но не по делу. Но ведь к делам-то их и не пускают.

А Галка поняла, что в выстроенной системе «хорошие законы – школа» не хватает потребителей – лиц, заинтересованных в исполнении принятого. И Галка была на сто процентов уверена, что детям новые законы очень нужны, потому что сильно помогут по жизни. Просто дети об этом не знают и в игры играют, вместо того, чтобы дела делать. Надо дать им шанс.

Но как дать шанс миллионам школьников, когда Галка одна. Ну даже если и не одна, а с помощниками, среди которых муж, дочка, Жоржик (да-да, тот самый Жоржик, он уже несколько лет, как присоединился к этому делу), Федя. Последний из министерства не ушёл, но помогать Галкиным начинаниям жаждал.

Идею новой сети во всемирной паутине предложил Жоржик. И это стало началом новой эры – эры, когда дети перестали быть безропотными и безголосыми исполнителями чужой воли, а стали осознанными творцами. А сил и энергии в этом возрасте столько, что дело пошло значительно быстрее, чем рассчитывала Галка, к тому времени ставшей бабушкой. Зиночка родила очаровательную двойню: Таню и Ваню. Они росли также быстро, как и сеть осознанных школьников, желающих перемен.

А Галка пошла плясать. Ей стукнуло пятьдесят семь лет, когда она почувствовала давящее чувство несвободы. И поняла, что ей надоела эта круговерть! Важные реформы, построение нового будущего и прочее. Вообще-то она женщина! Галка вспомнила об этом и погладила мужу рубашки, а ещё приготовила ужин. Рубашку Николай в тайне выбросил из-за дырки, а ужин благополучно смыл в унитаз. И предложил Галке сходить на танцы. Танцевать ей понравилось, да ещё как, что она решила освоить эту науку более детально – на практических занятиях.