Вика, решив, что Арсений ей просто померещился, выбросила из головы мысль, что ее еще кто-то ищет.

***

Полтора года ада остались позади.

Каждый день Давид уничтожал Вику как личность, как женщину.

И все попытки обхитрить этого деспота были тщетны.

Вика долго расплачивалась за побег из театра. Тогда ей не удалось убежать далеко. Поймали тут же, у ворот.

Зато наказание было жестоким и беспощадным: мыски мужских туфель, с силой ударяющие по лицу, клюшка для гольфа, пересчитывающая ребра, ледяная вода на обнаженное тело.

От его милосердной половины не осталось и следа. Давид превратился в зверя, который приходил в комнату Вики, когда ему вздумается, измывался над ней, избивал, занимался грубым сексом, заставлял делать унизительные вещи.

Однажды ночью охранник вытащил ее из комнаты и привел в бассейн… где был не только Давид.

Рядом с ним, в воде, стоял коренастый мужчина с густой растительностью на лице и груди и хищно смотрел на Вику.

Обычно Давид никому ее не показывал. Но, видимо, под сильным действием алкоголя, решил нарушить золотое правило и похвастать ею перед родственником, Арсеном.

― Плыви к нам, ― приказал Давид.

― Ты же помнишь, я не умею плавать, ― врала Вика, страшно боясь даже представить, что с ней сейчас сделают.

― Будем учиться, ― ответил за Давида Арсен.

Они измывались над ней до рассвета. По очереди.

― Ты сама сделала этот выбор, Виктория, ― не уставал напоминать ей Давид.

Его ревность к Роме была сумасшедшей. И, несмотря на то, что за все это время Вика ни словом не обмолвилась о Роме, Давид периодически обрушивал на нее свой гнев.

― Чем он лучше меня, Виктория? Ответь мне, чем?! У него есть дом, который стоит миллионы? У него есть такие же машины, яхты? У него есть столько же деньг, как у меня? ― кричал он ей в лицо.

Вика предпочитала молчать. Ответ был бы всегда один и тот же: «У него есть душа, Давид, душа… А твою испепелил демон».

В дом, в который они не так давно переехали, часто приезжали гости. Партнеры по бизнесу, друзья, родственники. Давид любил закатывать вечеринки, шумно и с размахом отмечать праздники.

А Вике оставалось лишь наблюдать из тонированного окна ее комнаты за тем, как веселились гости в их большом саду.

С ними Давид был неузнаваем. Смеялся, танцевал, ласково приобнимал женщин, встречал и провожал гостей поцелуем в щеку. Его любили. Очень. Он был компанейский, добрый ― идеальный друг и партнер.

Комната Вики была единственной на четвертом этаже особняка. О ней никто не знал, кроме самого Давида и его верных подданных.

Несмотря на то, что с момента последней встречи с Ромой прошло уже два года, она не переставала думать о любимом и грезить о том, что однажды они еще встретятся.

Только эта мысль спасала ее от отчаянного шага.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лежа на кровати в своей комнате, она часами смотрела на люстру.

«Взять ремень от халата и одним махом прекратить этот кошмар…» ― часто думала она.

В доме Давида хлопотали с самого утра. Шмелем по комнатам летали уборщицы, Аза носилась с тарелками и столовыми приборами, стол ломился от разнообразной еды.

С минуты на минуту такси с матерью Давида, Наирой Артуровной, должно было остановиться у его дома.

Несмотря на их теплые отношения, в гости она приезжала к нему крайне редко.

В Тюмени у нее была новая семья, русский муж и сын Кирилл ― младший брат Давида.

Мать Давида всю жизнь очень любила печь торты, пирожные, всякую выпечку. И несколько лет Давид сделал ей подарок: выкупил в Тюмени кондитерскую, оборудовал ее всем необходимым, сделал ее хозяйкой и заказал хорошую рекламу.

Бизнес быстро пошел в гору. И после этого мать практически не выезжала из Тюмени.

― Как же я оставлю свою кондитерскую? ― отвечала она, когда Давид приглашал ее приехать на пару недель к морю.

А в этот раз, оказавшись проездом в Сочи по делам, решила все-таки заглянуть в гости к старшему сыну.

― О-о, ты мой дорогой! Какой красавец! ― выйдя из такси, зацокала она и горячо обняла Давида.

Стоило только им пройти в дом, как мама округлила глаза до размера блюдец и воскликнула:

― А где же она?

― Она? ― Давид нахмурил брови. ― О ком ты?..

― Как о ком? Где Виктория? — улыбнулась мать.

И сердце Давида сделало сальто.

«Откуда она знает?» ― в панике подумал он.

И мать, словно прочитав его мысли, ответила:

― Арсен рассказал, что ты живешь с девушкой.

Она прищурила темно-карие глаза и похлопала его по плечу.

― Господи, как я рада за тебя, сын! Неужели я дождусь внуков?

«Вот дьявол! Арсен, сукин ты сын! Как знал, что не стоило показывать ему Викторию… Что ж, с ним я разберусь позже».

― Мам… Виктория, она… ― Давид решил соврать, что Вика больше не живет с ним, но, глядя на мать, резко замолчал.

Глаза матери светились счастьем: ее сын наконец-то нашел девушку.

― Ну же, где Виктория? ― еще шире улыбнулась она.

Давид принял решение: он познакомит мать с Викой. Ведь мать ― самое дорогое для него, и он не любил ее разочаровывать.

― Она скоро спустится. Мечтает с тобой познакомиться.

Давид изобразил что-то похожее на улыбку и кивнул охраннику в сторону лестницы.

Тот без слов понял, что должен сказать Виктории, чтобы она собиралась, и быстрым шагом отправился наверх.

***

Весь обед Давид проклинал своего двоюродного брата Арсена за его длинный язык. Если б не он, то за столом не возникло бы такой неловкой ситуации.