Подумав так, Маркел остановился. Да и если бы он этого и не хотел, то его дальше не пустили бы стрельцы, перегородившие ему дорогу. Но тут вперёд вышел Филиппов и, указав на Маркела, сказал, что это и есть тот человек, для кого всё это строится. Услышав такое, стрельцы расступились. Маркел и Филиппов прошли дальше, к самой бусе. Возле бусы стоял загорелый человек в старом азяме.

– Михалыч, принимай гостей, – сказал Филиппов.

Михалыч медленно снял шапку. Маркел подошёл к бусе и стал её рассматривать. Михалыч даже не смотрел в Маркелову сторону.

– Михалыч, обскажи ему! – сказал Филиппов.

– А что тут обсказывать, – сказал Михалыч. – Всё, как боярин велел, так и сделали. Ну и что не велел, тоже сделали, – и усмехнулся. – Потому что, – продолжал он, увлекаясь, – это же какая скотина, этот слон. Он дикий! Я его в прошлом году видел, когда он здесь лютовал, этот зверь. Двоих насмерть затоптал, между прочим! Поэтому, – и Михалыч повернулся к бусе, – возле мачты делаем загон и там вяжем цепь. Цепь третьвершковая. Слона вот тут на цепь, там выпустил – и на замок. А ключ за пазуху, а будешь в руках держать – он из рук вырвет. И вырывал в прошлом году, а как же! Было такое?

Филиппов кивнул, что было.

– Вот, – продолжал Михалыч, – теперь как его садить на бусу. Первым делом чалим бусу к пристани. Боком чалим! Здесь ставим сходни. И вот отсюда его гоним. Он идёт, а твои люди уже стоят на том боку, чтобы она не перевернулась. Он заходит, убираем сходни вот сюда. – Михалыч говорил и руками показывал, чтобы было понятнее. – Теперь заводите его в загон и запираете, тот бок можно распускать, и пусть те садятся, и можно уже отчаливать, а слону сразу давать что-то жевать, он тогда смирнеет. Лучше всего давать мочало, он может его три дня жевать, пока сжуёт. Но может и сразу выплюнуть, поэтому мочала надо взять с запасом. Ясно?

Маркел ответил, что ясно, после чего сразу же сказал Филиппову, что это надо показать Кирюхину. Филиппов послал за Кирюхиным. Маркел опять начал рассматривать бусу, ходил вокруг неё, прикидывал, потом спросил, а не будет ли слону здесь тесно.

– Не должно такого быть, – сказал Михалыч. – Прошлогодний слон был четырёх аршин роста, и это был матёрый зверь. А на этот раз, я думаю, они дадут зверя похлипче.

– Почему так? – спросил Маркел.

– Потому что так подумалось, – уклончиво ответил Михалыч.

И тут наконец пришёл Кирюхин, стрельцы пропустили его, и Михалыч опять начал рассказывать про всё с самого начала. Кирюхин слушал внимательно, иногда сомневался и спрашивал, Михалыч ему объяснял, они спорили, и так продолжалось, может, целый час. Наконец Кирюхин почти что со всем согласился, и Михалыч остался исправлять нескладности, а Маркел, Кирюхин и Филиппов пошли обратно в кремль, к Троекурову.

Когда они туда пришли, им сказали, что Троекуров ещё обедает. Они постояли в сенях, помолчали. Потом им велели заходить, но без Филиппова. Маркел и Кирюхин зашли, поклонились. Троекуров осмотрел их и спросил, глянулся ли им их новый корабль или не глянулся. Маркел смирно ответил, что глянулся. А Кирюхин, помолчав, сказал, что чего сейчас об этом говорить, сперва нужно выйти в море, и тогда…

– Ладно! – перебил его Троекуров. – Тебе никогда не угодишь. Тебе чего ни дай, всё мало. А вот за это на тебе слона! – и засмеялся.

Кирюхин вздохнул, таясь.

– О! – сердито сказал Троекуров. – Уже закручинился. А кручиниться уже некогда! Уже приходил человек от посла и спрашивал, что это за люди к нам приехали. Я говорю: это наш караван пришёл, с хлебом. А этот человек: а люди говорят, что это царский гонец. Какие, говорю, гонцы?! А он…Ну и так дальше, – сердито продолжил Троекуров. – Уже нашептал ему кто-то! Уже измена в городе! И вы поэтому вот что: собирайтесь и езжайте дальше. Вот пусть только стемнеет, чтобы он не видел, и езжайте. В Терский городок! Сегодня же!

– А караван как? А купцы? – спросил Кирюхин.

– Теперь купцы – это моя забота, – сказал Троекуров. – А твоя – это он. – И Троекуров указал на Маркела. – Его нужно спешно свезти в Персию, вот за что царь с нас спросит. – И повернувшись к Маркелу, спросил: – С тобой много добра?

– Один сундук и два узла, – сказал Маркел.

– Вот и славно, – сказал Троекуров. – А приедешь в Персию, тебе к сундуку человека дадут. Очень толковый человек, пять лет жил там, всё про них выведал. Он тебе крепко поможет, я знаю. Но это после. А пока ступай и отдохни немного. Нынче ночью спать уже не будете, ступай! А мы с Петром ещё немного потолкуем.

Маркел поклонился Троекурову, развернулся и пошёл к двери и уже за дверью надел шапку.

Придя на пристань, Маркел, никуда уже не заворачивая, сразу взошёл к себе на струг. Было уже немного за полдень, стояла самая жара. Маркел залез в чердак, проверил сундук и печати, расшпилился и прилёг. Пришёл Гришка, принёс пообедать. Но есть совершенно не хотелось, Маркел только маханул два шкалика да закусил севрюжинкой, и всё. Теперь Маркел лежал и думал, но не столько о слоне и даже не о Терском городке, сколько о доме. Потом, может, через час, пришёл Кирюхин и тоже сразу прилёг. И захрапел очень громко! Маркел постучал в перегородку, Кирюхин перелёг на другой бок и теперь спал смирно.

Так он спал до самых сумерек, потом вдруг быстро встал, вышел и спросил у караульного, что слышно про плотбище. На что караульный ответил, что там всё в порядке, носят последние мешки. Тогда Кирюхин окликнул Маркела. Маркел взял саблю, надел шапку, вышел и сказал, что он готов и можно забирать сундук. Двое стрельцов взяли сундук и вынесли его на пристань. Кирюхин наклонился, просмотрел печати, развернулся и пошёл на плотбище. За ним пошли все остальные, и Маркел. Быстро темнело, было уже тихо.

Так же тихо было и на плотбище. Бусу уже стащили с берега, теперь она стояла на воде, причаленная. Мешки были уже на бусе, это были обычные зерновые мешки, их свалили в горку возле мачты. Там после будет стоять слон, сразу же подумал Маркел, у слонов дурной нрав, слоны звери злые, привередливые, Ряпунин не сдержался и убил слона, так говорят, если не брешут.

– Маркел Петрович! – послышалось сзади.

Маркел обернулся. Рядом с ним стоял Филиппов.

– Маркел Петрович! – повторил Филиппов. – Ты раньше в море бывал?

– Нет, а что? – сказал Маркел.

– С непривычки может укачать, – сказал Филиппов. – Голову начнёт кружить, кишки наружу выворачивать, харч выметать, так ты тогда хлеба с солью, хлеба с солью, и отпустит.

– Отойди! – строго сказал Филиппову Кирюхин. – Не отвлекай от дела! – А Маркелу сказал: – Заходи!

Маркел взошёл по новым сходням, прошёл мимо кучи мешков, остановился. Кирюхинские все расселись по местам, взялись за вёсла. Астраханские начали отталкивать их от берега.

– Чух! Навались! – велел Кирюхин.

Стрельцы взялись грести. Буса, мерно поскрипывая, шла всё быстрей и быстрей. Развернули парус, он захлопал, распрямился ещё больше.