– Что ты хочешь от меня услышать?

– Я хочу, чтобы ты сказал, что я другая. И ты знаешь, что я не могла планировать эту беременность. – Она вскинула голову. – Я когда-нибудь во время нашей связи давала тебе повод заподозрить, что я захочу цепляться за тебя, когда наши отношения подойдут к концу? Что я играю не по правилам?

– Той последней ночью, – резко сказал Ник. – Ты была другая. Я думаю, что ты начала испытывать ко мне привязанность. И ты решила покончить с нашими отношениями, потому что боялась обжечься.

София бросила на него долгий взгляд. То, что он сказал, было правдой.

– Знаешь, Ник, ты прав, – согласилась она, понимая, что кто-то из них должен покончить с этой игрой в кошки-мышки. – Я решила порвать с тобой, потому что начала в тебя влюбляться. Даже когда я говорила себе, что знаю правила этой игры, я подозревала, что между нами происходит нечто более серьезное, чем просто секс. Что наши отношения другие. И я ничего не планировала. Не собиралась забеременеть. И это чистая правда.

Ник долго молчал, и было видно, что ее слова застали его врасплох. София видела, как в его потемневших глазах отразилось замешательство.

– В чем дело? – дерзко спросила она. – Ты занервничал из-за того, что я неравнодушна к тебе? Что я хочу большего в наших отношениях?

– Нет, – сказал Ник. – Я тоже думаю, что нам нужно что-то большее.

– Тогда в чем дело?

Он потер ладонями виски:

– Я думаю, что, возможно, я ошибался.

– В чем?

– Относительно тебя. И относительно того, что ты спланировала эту беременность. Я обвинил тебя на основании своего опыта, который научил меня не доверять людям, София. Когда я узнал, что ты беременна, для меня естественно было предположить, что ты это подстроила, учитывая, насколько мы были осторожны, предпринимая все меры, чтобы этого не произошло.

София с вызовом посмотрела на него:

– Противозачаточные меры не дают стопроцентной гарантии. Я понятия не имела, что мои таблетки от мигрени могут привести к такому последствию. Иначе я никогда не предложила бы тебе того, что предложила.

– Часть ответственности лежит и на мне, – признал Ник. – Я мог использовать презерватив. Но не стал этого делать.

София прикусила губу:

– С чего ты неожиданно заговорил по-другому? Почему именно сейчас?

Ник покачал головой:

– Потому что ты не такая, София. Я плохо соображал после гибели брата. И после всего, что на меня навалилось. Я не мог рассуждать здраво. А когда в голове моей немного прояснилось, я стал задумываться, что все это на тебя не похоже. Ты такая независимая и честная. Но я боялся снова ошибиться и довериться кому-то, чего мне делать не следует.

София поджала губы:

– А теперь у тебя появилось время все обдумать?

– Да.

Подозрение боролось в ней с отчаянным желанием узнать, верит ли он ей теперь. Она покачала головой:

– Ты должен довериться мне, Ник. И впустить меня в свою жизнь. Ты должен понять, что я другая.

Ник поджал губы:

– Я только что рассказал тебе о происшествии, которое едва не разрушило нашу семью. Перед этим я рассказывал тебе о моем отце. Я делюсь с тобой, София. Не могу обещать, что мне всегда будет легко это делать, но я буду стараться.

На сердце у Софии потеплело. Он действительно старался. Медленно, понемногу раскрывался перед ней. В глубине души она знала, что они смогут построить новые отношения, если он продолжит впускать ее в свою жизнь.

– Ты можешь обещать мне, что, когда я завтра проснусь, ты не будешь опять сомневаться во мне? – спросила она.

– Обещаю. – Ник обнял ее рукой за талию и прижал к себе. – Прости меня. Мне жаль, что моя подозрительность так осложнила нам жизнь.

Она посмотрела ему в глаза:

– Для меня все сейчас зависит от того, насколько я могу доверять тебе. И это пугает меня, Ник. Мне нужно знать, что я могу положиться на тебя. Что ты всегда будешь мне опорой.

Он нежно коснулся губами ее губ.

– Ты можешь не сомневаться во мне, – прошептал он. – Ты права, София. Мы не просто любовники. Из нас может выйти отличная команда. Обещаю тебе.

Команда. Это было напоминанием о том, за кого она выходит замуж. За мужчину, которому она нравится, который желает ее, но никогда не полюбит. Он женится на ней только ради наследника.

София поклялась себе не забывать об этом, когда их губы снова слились в поцелуе. На этот раз они не спешили, а медленно изучали друг друга, словно скрепляя свои обещания.

София вздохнула и прижалась спиной к стене, обхватив ладоням его лицо. Ник коленом раздвинул ее бедра и сильнее прижался к ней. Потом медленно вошел в нее и начал двигаться, неторопливо, с восхитительной нежностью. Он погружался все глубже и глубже, и ее тело снова проснулось.

София видела в его глазах внутреннюю борьбу, и это пробудило в ней надежду. Он не хотел с такой силой желать ее. Он пытался сопротивляться тому, что связывало их и что было сильнее их обоих. И не поддавалось контролю.

Это пугало и ее. Но ей было необходимо, чтобы он стал для нее спасительным якорем. И она знала, что так и будет, даже если он никогда не полюбит ее. И этим она должна будет удовольствоваться.

С намеренной неторопливостью он двигался внутри ее, и ее охватил почти болезненный восторг. Она вцепилась в его плечи, поднявшись на вершину наслаждения. Ник застонал, крепче сжав ее бедра, и его тоже накрыла волна блаженства.

Постепенно их дыхание замедлилось. София чувствовала себя одурманенной страстью. Ник поставил ее под горячий душ, а потом уложил в огромную роскошную кровать. Засыпая, она свернулась рядом с ним калачиком.

По мере того, как два наполненных солнцем дня подходили к концу, в Софии росла уверенность, что у них с Ником все получится. Они наслаждались изысканной едой, плескались в море и подолгу занимались любовью. Им необходимо было это время, чтобы сосредоточиться друг на друге, вдали от повседневных забот. И им это удалось. Ник постепенно становился все более открытым. Он все еще был немного насторожен. Вероятно, он таким и останется, учитывая его прошлый опыт. Хотя он уже не отгораживался от нее, когда она расспрашивала его о чем-нибудь личном, словно изучал правила незнакомой ему игры. Но то же самое чувствовала и София. В этом смысле они были идеальной парой.

Однако ее беспокоило, что будет, когда они вернутся к полной напряжения жизни во дворце, где Ник буквально нес на своих плечах бремя ответственности за всю нацию. И где ей придется столкнуться с проблемами, ожидавшими ее, и не дать им разрушить ее жизнь. Она боялась, что прогресс, которого они достигли, подвергнется серьезным испытаниям. И все это не считая того, что она все сильнее влюблялась в Ника. Она чувствовала себя уязвимой, словно осталась без кожи. Но она дала себе обещание, что будет бороться до конца. Она была сильной, о чем Ник напомнил ей в день их помолвки. Она сможет пройти через все ради ребенка. И может быть, в конце концов она получит больше, чем рассчитывала получить.