Мое сердце сжалось. Я поняла. Это был его способ помочь мне почувствовать себя лучше после того, как я открыла ему часть себя – сделав для меня то же самое. Я подняла руки и показала:

– Да, теперь я вижу тебя. Спасибо, Арчер. – Кажется, я могла бы смотреть на него вечно.

Спустя минуту я перевела дух и снова заговорила:

– И спасибо за то, что… Что ты сделал. – Я слегка покачала головой. – Мне так стыдно. Я была не в себе. – Я взглянула на него. – Про…

Он схватил мою руку в свои, чтобы остановить меня, но затем отдернул руку.

– Нет, это ты меня прости, – сказал он, выразительно глядя на меня. – Мой дядя расставил ловушки по всему участку. Я старался их найти и снять, но эту я пропустил. Это я виноват. – Он отвернулся.

Я затрясла головой:

– Нет, Арчер. Ты не виноват. – Я снова затрясла головой. – Нет. И в любом случае мне так жаль, что у меня сорвало крышу… – Я засмеялась, смутившись, и Арчер слабо улыбнулся мне. – Может быть, мне… Нужно было это, я не знаю.

Он нахмурил брови:

– Не хочешь рассказать мне об этом?

Я откинулась на спинку дивана и выдохнула. Я не рассказывала об этой ночи никому, кроме полицейских детективов на месте. Ни единой душе. Даже своим лучшим друзьям. Они знали только, что моего отца застрелил грабитель и что я видела это, но больше ничего. Но почему-то теперь я поняла, что могу это рассказать. С Арчером было безопасно. И в том, что историю надо было рассказывать жестами, тоже было что-то успокаивающее.

– Мы как раз собирались закрываться тем вечером, – начала я. – Тот, кто обычно работал за прилавком, уже ушел, и там стоял папа, закрывая дневные счета. Я была в задней комнате и делала хлеб на завтра. Я услыхала, как звякнула дверь, и мне понадобилось с минуту, чтобы вымыть и вытереть руки. Сделав это, я пошла к двери и увидела сквозь маленькое окошко в ней, что вошедший человек держит моего отца на мушке. – Мои глаза наполнились слезами, но я продолжила: – Папа увидел меня краем глаза и стал показывать мне «прячься». Тот человек кричал, чтобы он отдал ему деньги. Но папа не мог его услышать и поэтому не отвечал.

Я перевела дыхание, а Арчер смотрел на меня, не отрывая глаз, впитывая мои слова. Его молчаливая поддержка придала мне сил, и я продолжала:

– Прежде чем я смогла понять, что происходит, грянул выстрел. – Я снова замолчала. Перед моими глазами снова встала эта картина, и я слегка потрясла головой, возвращаясь к реальности – и к сочувствующим глазам Арчера.

– Потом я узнала, что он попал папе прямо в сердце. Он умер мгновенно. – Из моих глаз покатились крупные слезы. Откуда у меня было столько слез? Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Я попыталась спрятаться в кухне, но я была в шоке, споткнулась и упала, и он услыхал меня. Он зашел ко мне, и… – Я передернулась от воспоминания. – У него были залитые кровью, расширенные глаза, он весь трясся… Наверняка был на чем-то. – Я закусила губу и помолчала. – Но он посмотрел на меня таким взглядом, и я поняла, что он собирается сделать. Я просто знала.

Я подняла глаза. Арчер сидел, замерев, не отрывая от меня взгляда. Я снова сделала глубокий вдох.

– Он заставил меня раздеться, и… Начал водить мне по лицу пистолетом, обводя каждую черту. Потом спустился к груди. Он сказал, что хочет… изнасиловать меня пистолетом. Я была в таком ужасе.

Я на секунду закрыла глаза и отвернулась от Арчера. Я почувствовала его пальцы у себя на подбородке – он повернул к себе мое лицо, и в этом жесте было нечто настолько любящее, что я испустила краткий, сдавленный стон. Он как будто говорил мне, что мне нечего стыдиться, что не нужно отворачиваться от него. Я снова встретилась с ним глазами.

– Он уже почти изнасиловал меня, но тут мы оба услышали вой сирен – и они приближались. Он убежал. Выбежал в заднюю дверь и исчез в грозе. – Я снова на секунду прикрыла глаза. – Теперь я ненавижу грозы – и молнии, и гром. Я снова как будто оказываюсь там. – Я сделала глубокий, дрожащий вздох. Я только что рассказала о том, что произошло той ночью, и я выжила.

Арчер пробежал глазами по моему лицу, прежде чем спросить:

– Ты поэтому убежала? Поэтому приехала сюда?

Я покачала головой.

– После папиной смерти я обнаружила, что он перестал выплачивать взносы по страховке. Он много чего запустил, когда я уехала в колледж. Я даже не очень удивилась. Папа был соль земли, самый добрый на свете человек, но он был ужасно неорганизованным. – Вместе с выдохом я испустила легкий смешок.

Я посмотрела на Арчера. Его глаза просили меня продолжать. В том, как он смотрел на меня, было все – его глаза и понимали меня, и успокаивали, и придавали силу.

– Когда я выяснила, что мне придется продать магазин, чтобы заплатить за похороны и по остальным счетам, связанным с делом, я просто… Наверное, я онемела. Я довольно быстро получила предложение от покупателя, но подписывать все бумаги было так больно, что я еле могла дышать. – Я снова потрясла головой, не желая даже в воображении возвращаться в тот день. – Это было, словно я снова потеряла своего отца. Он владел этим магазином всю мою жизнь – я там практически выросла.

Арчер на секунду взял меня за руку и тут же отпустил ее, сказав – мне так жаль. Я и раньше слышала эти слова, но, глядя на него, я поняла, что они никогда еще не значили столько, сколько сейчас вложил в них Арчер.

– А они арестовали того, кто убил твоего отца?

Я покачала головой:

– Нет. В полиции мне сказали, что моего отца, скорее всего, убил наркоман, который на следующий день даже не вспомнит, что сделал.

Я на минуту замолчала, задумавшись. Что-то тут всегда казалось мне неправильным… Но полиции лучше знать. Все же я иногда ловила себя на том, что оглядываюсь через плечо, даже сама не осознавая, что делаю это.

Арчер кивнул, нахмурив брови. Я смотрела на него не отрываясь и чувствовала облегчение, как будто скинула ношу, тяжесть которой даже не осознавала. Я слабо улыбнулась ему.

– Смотри, какой способ отменить кулинарный урок, а?

Помолчав, Арчер улыбнулся в ответ, блеснув ровными зубами. Я заметила, что один из нижних зубов был слегка кривым, но почему-то от этого его улыбка понравилась мне даже больше. Я не могла сказать почему – может быть, это был тот самый совершенный недостаток. На щеках у него были морщинки – не ямочки, а просто движения мускулов щеки при улыбке. Я смотрела на эти морщинки, словно это были единороги-близнецы, которые прятались в его бороде. Чудо. Мои глаза скользнули вниз и на секунду задержались на его губах. Когда я встретилась с ним взглядом, его глаза слегка расширились, прежде чем он отвернулся.

– Я сходил и привез твой велосипед, пока ты спала, – сказал он. – Я все положил в холодильник. Думаю, все в порядке, оно лежало на льду.