Спириус умелся в «кружало» дегустировать колхозное пиво, только ручкой помахал на прощанье. Мне этот чувак начинал импонировать, похоже, он по жизни разучился напрягаться через этот Мидгард. Все делал на легком расслабоне. Мы с Андрюхой быстренько отыскали вход в Лабиринт (массивная такая дверь сейфового типа), курнули слегка и, мандражируя в душе, нырнули внутрь.

Узенькая тропинка начиналась прямо у двери и упиралась в утоптанную поляну с четырьмя огородными пугалами, которые то появлялись, то растворялись в воздухе как ночные феи. Три в ряд и одно на расстоянии от троицы шагов эдак в двадцать. Перед чучелами кто-то прорыл две канавы.

— Это что еще за бахча? — спросил я друга. — Пугала вижу. Урожай где? Собрали уже?

— Становись между бороздами и хорошенько топни ногой. Испытание начнется, — ворчливо пояснил тот. — Говорил тебе, почитай все же малость на досуге, не будешь чувствовать себя дуб дубом.

— Ладно, хорош задаваться. Дал раскладку, и на том спасибо.

Я встал на позицию и топнул. Чучело вновь появилось передо мной, из него выпросталась деревянная грабля и вместо «здрасьте» чувствительно заехала мне прямо по макитре. Я тут же машинально рубанул пугало палашом крест-накрест. С оттяжечкой. «Взял под красный галстук». Башка чучела ускакала куда-то мне за спину, а туловище провалилось в подпол. Будет знать, как на меня пивом дышать. На его месте возникло следующее, уже с парой суставчатых лап, и принялось резво обрабатывать мой драгоценный ливер. Я накернул и по этому колхозному сторожу — секунды не прошло. Тренажеры сменяли один другой, на десятом все закончилось, осталась только ломота в кисти руки да поднятая нами в воздух красная глинистая пыль. Во рту стоял конкретный сушняк, только вот кулеров в округе не наблюдалось. Что дальше? Ага — замельтешило то дальнее, видимо предназначенное для моего лука. Под ноги из воздуха тут же свалился колчан с тренировочными стрелами. Как приглашение к кадрили. Что же, потанцуем. Я натянул тетиву и произвел выстрел. Хм. Когда боль в отбитой руке дошла до мозга, я непроизвольно сначала помянул дамскую часть собачьего племени, рефлекторно осудил распущенность женской половины человеческого рода и только потом принялся ругаться как следует.

— Так-растак!!! Ох, тыж ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!! — за этими двумя емкими, наполненными глубинным смыслом фразами последовали две минуты непереводимого национального фольклора в моем неповторимом исполнении и махания отшибленными напрочь хваталками. Досталось всем. И манекенам, и луку с тетивой, и корявым пальцам, и даже Спириус как-то случайно попал под раздачу.

— Дай сюда руку. — Андрюха полил мне на кисть какой-то хвойного цвета дряни из пузырька, который извлек из сумы на поясе (нас этими причиндалами снабдили в лавке доброго дядюшки Африкана), и кисть тут же перестала болеть.

— Целебное зелье, — пояснил он деловито.

— У-у-уф, вот это я слажал так слажал. Что-то, похоже, Робин Гуда из меня не получается.

— Ничего. Тренируйся. Только спорт может сделать человека хромым и горбатым.

— Спасибо на добром слове.

Мой приятель уже уработал оба манекена и теперь, смакуя зрелище, любовался моими нелепыми тырканьями с луком. Я подобрал свой злополучный снаряд с земли и снова принялся выцеливать пугало, не забыв правильно расположить ладонь на рукояти посередине лука. Очень доходчивое получилось объяснение верной хватки боевого оружия. Как говорится — подбитый глаз уменьшает обзор, но увеличивает опыт. Мамочка родная! Как они вообще это делают? Выпушено стрел — десять, попаданий — ни одного. Ладно, из нас двоих первым заколебется манекен, хоть он и деревянный. Минут через пять мне, наконец, удалось попасть сначала скользячкой, а потом полноценно влепить пугалу стрелу прямо в брюхо. Я от своего достижения чуть не… короче, чуть не испытал мистическое наслаждение, если литературно выражаться. Дальше дело пошло еще лучше. Минут через десять чучела иссякли, и из недр земли на поверхность вылезло продолжение тропинки, обдав нас с Андрюхой земляной крошкой. Что же, все понятно, прошу шкандыбать дальше по Лабиринту, гости дорогие.

На новой тренировочной площадке манекенов сменили неподвижные твари с очень отвратительным экстерьером. Кого там только не было: гигантские саблезубые стрекозы, волосатые пауки, зловещего вида разноцветные змеи, склизкие черви, бронированные жуки размером с легковой автомобиль. Ни дать ни взять — краткий предметный обзор местной хищной шараги. Мотайте на ус, ребята, перед вами те, кто в скором времени попытается составить из вас меню своего бизнес-ланча. Мы справились, хотя зелья пришлось лить не только на кисти рук, но и на бицепсы — они горели огнем и вовсю наливались едкой молочной кислотой. Зато — долгожданная награда. Сначала Андрюху, потом меня окутало зеленоватое свечение, и под ноги шлепнулось по фолианту в обложке из толстой свиной кожи.

— Уровень, — одними губами шепнул мой братан.

По ходу он забыл, что мы не на уроке в школе и учитель нас не слышит. Ничего не сделаешь, привык за десять лет мне подсказывать, и в критический момент рефлексы оказались сильнее рассудка. Он взял книгу в руки, закрыл глаза и торжественно произнес:

— Сила!

Ага, его прельстила перспектива мощнее прикастрюливать врагов по репе. Но у меня в памяти оказались слишком сильны мои мытарства с луком. Я последовал его примеру, но произнес другое слово:

— Стрельба!

По коже прошелся жар, потом меня как будто обдало морозным воздухом. Контрастный душ, ё-мое. Вот этого бы побольше при местной духоте. Вообще им не мешало бы озаботиться установкой тут кондиционеров, раз они такие всемогущие. Я поднял лук и со щенячьим восторгом ощутил, что умею его правильно держать, и вообще, все, связанное с ним, мне показалось понятным и очевидным. Вот так ситуация! Получается, однако! Погнали дальше.

Следующая поляна порадовала родничком — будет где наполнить поясные фляжки, потому что в глотке от пыли и зноя язык ворочался, как рашпиль. Авгур, гаденыш, слова об этом не сказал, видимо посчитав, что спасение утопающих — их личные половые трудности. Преподал наглядный урок, так сказать. По земле, хаотично разбросанные, валялись сучья и бревна — к чему бы это? Заскучать нам не дала волосатая гусеница размером с гараж для малолитражки, возникшая прямо посреди площадки. Она тут же деловито к нам направилась, шурша мохнатыми сегментами, усаженными длинными блестящими иглами. Наверняка ядовитыми, впрочем, проверять это на личной, персональной «мадам Сижу» мне не хотелось. Все-таки она своя, а не дядина. Я рванул со спины лук и принялся бодро запуливать в переднюю часть твари стрелу за стрелой. Гусеница впала в глубокую задумчивость и, сменив направление, двинула прямиком на Андрюху. Тот не растерялся и вогнал ей в подобие головы свою шпагу прямо по самую рукоятку. Тварь принялась бешено извиваться, оставив в моем приятеле с десяток колючек. Лицо Андрея исказилось от боли. Он схватился за плечо, из-за торчащих в нем игл похожее на дикобраза, и присел на одно колено. Достал флакон с эликсиром, вытянул зубами пробку и щедро залил раны. Гусеница между тем, забрызгав все вокруг желтым соком, сдохла. Ушла с миром. Только мы перевели дух и собрались испить родниковой водицы, как на месте войлочного шелкопряда появился скорпион. Маленький такой, чуть меньше слона. Глянцевый, с изогнутым жалом и двумя клешнями, способными перекусить пополам корову. С острия жала многозначительно свисала ярко-зеленая капля, клешни щелкали, как гигантские кастаньеты. Вел он себя неправомерно агрессивно.