Предчувствия ее не обманули: Артема действительно прооперировали, и операция не дала результата. Его перевезли в другую больницу в соседнем городке, и там им занялся сам завхирургией, профессор. Однако и у него не заладилось, Артем никак не мог поправиться. Марина моталась к нему сначала в одну больницу, потом в другую. Но очень скоро Лиза увидела ее выходящей из новенького «Пежо». Припаркованный автомобиль стоял у ворот, и Марина долго махала рукой, перед тем как открыть калитку. Разглядеть, кто за рулем, Лиза не сумела из-за тонированных стекол. Сердце у нее упало, и она, резко развернувшись, поспешила в дом. Гелена только закончила стирку и собиралась идти во двор, развешивать белье. При виде Лизы она вопросительно подняла брови.

– Что-то случилось? Ты очень бледная.

– Марина… – выдавила Лиза. – Она там…

– Марина? – Гелена поставила таз на пол. – Ну-ка, ну-ка, дай угадаю. У нее хахаль завелся, так?

Лиза молча кивнула.

– Ну вот, видишь. Все, как я и говорила. Карты не врут. Зови других клиентов.

Гелена нагнулась, подхватила таз и вышла. Лиза проводила ее взглядом и зашла в спальню, где на кровати валялся Тарас.

– О, мечта поэта явилась! – Он приподнялся на локте и уставил на нее наглючие глаза. – Иди ко мне.

Лиза подошла и села рядом. Тарас тут же облапал ее грудь.

– Слушай, Лиз, тебе когда жильцы деньги скинут?

– На следующей неделе. А что? – Лиза посмотрела на него с удивлением.

Только позавчера они ездили в центр, накупили ему очередных шмоток и всякой всячины.

– Да так… – уклончиво ответил Тарас и отвернулся в сторону.

Это был хорошо знакомый трюк. Вроде он ничего такого не говорил, ни о чем не просил, но вдруг становился скучным, не смотрел на Лизу, отвечал односложно, периодически вздыхая. Долго она терпеть такое не могла. Сердце терзала жалость. Лиза сама начинала разговор, и он исподволь приходил к тому, что нужно, просто необходимо, приобрести то, без чего Тарас не может быть веселым и счастливым. Мелочь, пустячок, подумаешь, лишняя пятерка или десятка.

– Что случилось, малыш? – Лиза ласково тронула Тараса за плечо.

Он резко дернулся:

– Ничего. Не называй меня «малыш». Я терпеть этого не могу, ты же знаешь.

– Хорошо, не буду, – послушно согласилась Лиза. – Для чего тебе деньги?

– Какая разница! Ты все равно не дашь. Скажешь, что у тебя нет. – Он на всякий случай повернулся к ней и принялся буравить взглядом.

– У меня действительно нет. – Лиза ласково улыбнулась ему. – Позавчера мы все потратили, до копейки.

– Ну вот. Так я и знал. – Тарас снова отвернулся и, поднявшись, направился к двери.

– Ты куда? – окликнула его Лиза.

– Никуда. Пойду пройдусь.

– Подожди, я с тобой.

Он с досадой мотнул головой.

– Я хочу один.

Дверь захлопнулась. Лиза осталась сидеть на постели. На душе было тоскливо. Тарасу нужны от нее только деньги! Нет денег, нет его любви. Ни жарких объятий, ни страстных поцелуев. Но где же столько взять?

Не успела она об этом подумать, как в столовой послышались шаги. Дверь распахнулась и перед Лизой возникла Марина. Выглядела она как никогда прежде: аккуратная прическа, ресницы и губы подкрашены. На ней было новое платье, по виду отнюдь не дешевое, выгодно подчеркивающее статную фигуру. Глаза весело блестели.

– Лиз, а ведь я с благодарностью! Видела небось тачку у моего дома?

– Видела, – кивнула она.

– Знаешь, кто это? Артюхин новый врач. Борисом звать. Он, между прочим, ухаживает за мной!

Марина замолчала, проверяя, какой эффект произвели ее слова. Лиза честно изобразила удивление.

– Да ну! Не может быть.

– Еще как может! Боря не чета Артюхе! Образованный и не пьет вообще. Называет меня «зайкой». Вот, платье купил, еще сережки обещал подарить. Я Гелене-то уже все сказала. Правы были ее карты! Муж в казенном доме, да и пусть там подольше побудет. А я как заново родилась. Лизка, я такая счастливая! Я там кой-чего вам принесла, Гелене отдала. Глянешь потом. И вот еще вопрос: я тетке Клавдии тут сболтнула ненароком про гадание. Она тоже хочет. И денег принесет, не пожалеет. Ты не против?

Лиза почувствовала, как с силой сдавило виски. Сам черт искушает ее!

– Я что? Конечно, не против.

Она услышала свой голос будто со стороны. И тут же другой голос, явно принадлежащий Женьке, произнес в ее голове: «Зря ты, Лиза. Напрасно. Сама знаешь, не стоит». Она сжала губы.

– Ты чего? – Марина смотрела на нее с недоумением. – Тебе нездоровится?

– Нет, все в порядке.

Лиза медленно поднялась и выглянула в окно. На дорожке стояли Тарас с Геленой и о чем-то негромко разговаривали. Тарас что-то объяснял, энергично жестикулируя. Какой же он красивый! И молодой! Конечно, он заслуживает всего: подарков, денег, хороших вещей. Пусть будет так. Она не может иначе! Лиза решительно обернулась к Марине.

– Зови Клавдию. Пусть приходит.

…Ольга лежала с открытыми глазами и прислушивалась к себе. Внутри было пусто! Маленький, страшный комок, поселившийся в ее теле много месяцев назад, исчез, будто его и не было. Ольга вздохнула полной грудью и тут же привычно напряглась, ожидая мучительного кашля – но ничего не случилось. Она вдохнула воздух еще раз и еще. Губы сами собой расплылись в широкой улыбке.

Помогло! Колдовство помогло! Хворь ушла за ворота, как ей и велели! Ай да Зарина! Ольга одним махом вскочила с кровати, задев Светку, которая заворочалась под одеялом и скуксила недовольную мину. Ольге захотелось немедленно разбудить ее и поделиться радостной новостью, но она сдержалась. Накинула халат и простоволосая вышла в столовую. Ей казалось, что тело все наполнилось кипучей энергией. Вот бы разбежаться и взмыть, раскинув руки, как крылья! Ольга подошла к бочке, зачерпнула ковшом ледяной воды, плеснула себе в лицо. Как хорошо, когда ничего не болит, и можно громко засмеяться, не опасаясь, что скрутит приступ. Как хорошо не думать о скорой смерти, а смотреть в окно на зеленеющие деревья, голубое небо над ними и понимать, что жизнь прекрасна. Даже если война, голод и разруха, чужбина и потеря любимого. Послышались шаркающие шаги Михайловны.

– Что-то, девка, рано ты сегодня поднялась, еще и шести нет. Плохо, что ль, тебе?

– Нет, Антонина Михайловна. Мне хорошо!

Ольга подняла на старуху сияющие глаза. У той на лице появилось удивленное выражение.

– Гляди-ка, и впрямь хороша. Порозовела, а то была как моль бледная. Я-то грешным делом боялась, не простыла ль ты вчера под дождем-то. Думаю, вдруг занеможешь, свалишься с жаром. Что я с тобой делать буду?