— Нет. Но я не хочу также быть девочкой на побегушках у Стива Латема. Донна, этот преступник наверняка снова совершит убийство. Возможно, скоро. И это единственное, что нас должно беспокоить. И ты, пожалуйста, тоже будь осторожна, ладно?

— Уж кто бы говорил! — парировала Донна.

Брайони никак не могла уснуть. Она спокойно держалась во время разговора с Донной, но все проблемы внезапно вскипели в ее сознании, как только погас свет. Зря она, конечно, самовольно взяла дело. Много ли она выиграла от беглого просмотра? Мало того, теперь еще этот проклятый зонт! О, дьявол! Она словно специально старалась попасть в историю. В темноте Брайони почувствовала, как вспыхнуло у нее лицо. Идиотка! Законченная идиотка! Всего четыре дня в составе следственной группы — на первом своем по-настоящему важном деле — и уже испортила отношения с боссом. Извиниться. Утром, прежде всего, пойти к нему и извиниться.

Брайони повернулась на другой бок, поправила подушку, а потом представила себе голубей, сбившихся в бессмысленной панике в кучу, ожидающих, когда им раздавят головы. Нет, заснуть не удастся. Девушка встала и поставила чайник.

Когда она наконец все-таки задремала, уже где-то около трех часов ночи, ей приснилось, что кто-то вламывается в квартиру. Сон был настолько ярким, что Брайони показалось, что она действительно слышала скрип окна, а потом звон разбивающегося стекла. Затем над самым ее ухом чей-то голос произнес: «Теперь он добрался до тебя, правда?»

В результате остаток ночи она спала, приставив старую хоккейную клюшку к прикроватному столику.

Брайони сполоснула лицо холодной водой, безуспешно попыталась скрыть следы бессонной ночи с помощью макияжа и только потом осмелилась выйти на яркое солнце, направившись к остановке автобуса.

Когда она пришла на работу, Макриди уже сидел у себя за столом и выглядел так, словно со вчерашнего вечера не двигался с места. Он все же типичный кабинетный детектив, подумала Брайони. Работу на улице босс, по большей части, оставлял другим. Возможно, это и правильно. Процесс расследования становился все сложнее, и кто-то должен был держать в руках все нити. Девушка собралась с духом и постучала в открытую дверь, чтобы привлечь внимание. Макриди не отрывал взгляда от бумаг.

— Суперинтендант Макриди?

Он даже не поднял голову:

— Что?

— Не могли бы вы уделить мне минутку?

— Давайте чуть позже, Уильямс.

— Извините, я… у меня есть некоторые свидетельские показания, они могут оказаться важными. Я вчера кое с кем побеседовала.

Только теперь Макриди посмотрел на нее. Он жестом указал на стул напротив и в то же время демонстративно поглядел на часы, пока Брайони садилась. Пока она пыталась пересказать ему историю коменданта, он дважды смотрел на часы. Девушка путалась, сбивалась, забывала детали, из-за чего нарушалась последовательность повествования, но он все же не прерывал ее. Когда она добралась до конца, повисла долгая и весьма тяжелая пауза.

— Могу я теперь идти, сэр?

— Куда именно вы намерены идти, инспектор Уильямс?

— Опрашивать остальных свидетелей, сэр.

— Ясно.

— Тех, что указаны в моем списке, или же по своему усмотрению?

Брайони почувствовала, что заливается краской, и ничего не ответила. Подождав еще несколько мгновений, она встала, чтобы выйти. Макриди вернулся к бумагам, словно ее больше не было в комнате, но, когда Брайони дошла до двери, за спиной раздался резкий голос:

— Убедительно прошу вас придерживаться моего списка, Уильямс. И еще, будьте любезны, не забудьте вернуть мне обратно зонт, когда в следующий раз решите им воспользоваться. Я чрезвычайно им дорожу. Совещание по делу состоится в моем кабинете сегодня в шестнадцать ноль ноль, а общее собрание — в рабочей комнате в шестнадцать тридцать.

Отчаянно пытаясь собрать остатки разлетающегося вдребезги мужества, Брайони прошла к своему кошмарному столу и села, несколько мгновении тупо глядя на фотографии на стене. «Мэтью Квин», она беззвучно произнесла это имя. Это должен быть он. Безусловно, это должен быть он. История, рассказанная комендантом, слишком точно соответствовала изображениям, на которые она сейчас смотрела. Сумасшедший анатом, которому нравятся картины изуродованных трупов. Где он теперь? Что замышляет? Как выглядит? Может, сменил фамилию? Брайони готова была признать, что не ей суждено найти ответы на эти вопросы — по крайней мере, пока ей не дадут задание искать их. Однако какой смысл проводить порученные ей опросы свидетелей, не имея даже фотографии Квина? В архиве колледжа должна остаться его фотография. Может, она… Нет. Наверное, нет.

Брайони собирала все, что пригодится ей сегодня для работы, когда в комнату вошел Стив. Он засунул руки в карманы голубого вельветового пиджака — Брайони в первый раз видела его без привычной сигареты, — плечи ссутулены. Стив скользнул по ней взглядом.

— Сначала вы крадете мой стул, потом зонт Макриди. Что у вас запланировано на сегодня, Брайони Уильямс?

Брайони ответила ему ослепительной улыбкой:

— О, я думаю пройтись по магазинам!

Если он и заметил ее сарказм, то не показал этого. Стив плюхнулся на свое место, вытянул ноги и слегка нахмурился.

— Пелгрейв сказал вам, что вышел на след «Тупервеа»? Интересно. Контейнер из набора для пикников. В магазине прекратили распространять его два года назад, но вот что странно: этот контейнер продавали только в западных графствах — Девоне и Корнуолле. Так как, интересно, наш Странник заполучил его? Неужели привез с собой в Лондон? Ладно, какие у вас планы на сегодня?

— А почему вы спрашиваете?

— Координация действий. Предполагается, что мы работаем как одна команда, помните?

— Понятно, а вы сами что делаете?

— Сперва намерен поговорить со старшим инспектором Ратгерсом. Он был в группе, работавшей по делу о «Висячих Садах». Затем пройдусь по ниточкам, которые получу в этом разговоре.

— А я отправляюсь на беседу с вдовой Годвина.

— Ах, вот что. Хорошо. — Стив посмотрел на нее слишком пристально. — Скажите, Брайони, вы что-то знаете?

— Нет, я лишь подозреваю, что вы собираетесь дать мне совет.

— Послушайте, не впадайте в паранойю. Это вам не к лицу.

Брайони повесила сумку через плечо и встала.

— Станешь тут параноиком, если тебя постоянно стремятся подловить. Увидимся в четыре.

К четырем часам дня она не выяснила ничего, способствующего продвижению расследования. Двое из опрошенных свидетелей утверждали, что видели кого-то у входа в колледж, но дали абсолютно противоречивые описания этого человека. Миссис Годвин, которой, судя по всему, врачи давали огромные дозы транквилизаторов, практически на любой вопрос отвечала: «Не могу представить себе» или «Понятия не имею».