Меня бросило в холодный пот. Значит мои опасения подтвердились.

– Э, ты не дослушал, прекрати паниковать раньше времени. Он сказал, что у него на планете есть такие технологии и вечером, когда она проснётся после лечебного сна, они туда отправятся, иуже завтра она будет как новенькая.

После его слов я напрягся ещё больше.

– Где она сейчас? Можешь меня проводить?

– Ты уверен, что сможешь дойти?

– Уверен. Идём, сначала поможешь мне умыться, а потом сходим к ней, затем к соттарцу.

– Он спит.

– Значит дождусь пока проснётся.

В палатку Златы меня не пустила Василина, которая как раз оттуда выходила.

– Нечего тебе там делать, она уснула. Чтобы восстановиться ей надо поспать. Вечером увидитесь.

– Я хотя бы одним глазком посмотрю. Пожалуйста! – умоляюще посмотрел я на строгую ведьму.

– Хорошо, только быстро, а потом пойдём мазать твоё многострадальное лицо, – ответила она и отошла от входа, пропуская меня в палатку.

Злата лежала на коврике, накрытая простынёй, и мирно спала. Если бы ни несколько царапин на щеке и синяков на плече и ключице, то можно было бы подумать, что она совсем не пострадала. Но я прекрасно понимал, что Василина её раздела не просто так, а чтобы обработать ссадины на теле, которые остались под простынёй. Пострадавшая рука лежала на валике, немного отодвинутая от тела и до локтя и ниже была прикрыта такой же вонючей тряпкой, какие клала мне Василина на ушибы. Из-под неё виднелась только половина указательного пальца. От него я не мог оторвать взгляд, потому что он не вписывался в общую картину. Сердце у меня ускорило темп и мне стало немного дурно. Содранный ноготь, почти чёрная распухшая фаланга с запекшейся кровью. Я глубоко вздохнул, выдохнул, опять посмотрел не её безмятежное лицо, отвернулся и вышел.

– Олин, у тебя не правильная реакция, – строго сказала ведьма, глядя на меня. – Все ещё обратимо, поэтому Сардон немного отдохнёт и перенесёт её в своё королевство, где ей всё полностью восстановят.

– Я пойду с ней. Это не обсуждается. Я должен знать, что там ей не сделают ничего плохого.

– Олин! Ты не доверяешь Сардону?

– Я в ответе за эту девушку и не могу бросить её одну в трудную минуту! – решительно заявил я, хромая к своей палатке, – тем более она там никого не знает, испугается.

– Олин, она маг! Почему ты решил, что она пугливая?

Я немного стушевался, а потом всё равно начал гнуть свою линию.

– Она в первую очередь девушка! Вы то должны понимать?!

Василина еле сдерживал улыбку, глядя на взволнованного парня, который переживал за свою девушку и пытался принять участие в спасении её руки.

– Хорошо, я поговорю с Сардоном. Ты же понимаешь, что перенести двоих намного тяжелее, чем себя и одного?

– Я готов отдать ему весь свой резерв.

– Всё, всё! А то мы так договоримся до того, что ты начнёшь предлагать внутренние органы! Я же сказала, что поговорю, значит поговорю, – сказала она, когда мы уже подошли к палатке. – Заходи уже, садись и снимай портки!

Я непонимающе и удивлённо на неё посмотрел, а она расхохоталась и сказала:

– Бедро твоё намажу! А ты что подумал, а? Не тормози и не задерживай меня. Там меня дракончик один ждёт по имени Клео, у которого передняя лапка вывихнута.

Она очень ловко мне смазала все мои больные места и убежала, а я остался один и задумался над её словами. Конечно Сардон – очень сильный маг, но он потратил огромное количество энергии за эти несколько дней и остатки влил в водницу, всю ночь пытаясь собрать по осколкам и обрывкам её руку. Ладно хоть левая пострадала, а не правая.

Есть сильно хочется, но там ещё и у моего боевого дракона оказывается травма. Пойду проведаю малыша.

Я подошёл к огороженной площадке, где непоседливые мелкие рептилии отрабатывали в игровой форме захваты, укусы, толчки и ещё непонятно что: то сплетаясь в клубок, то подныривая друг другу под пузо, то падая на собратьев сверху. Клубок из восемнадцати уже немного подросших дракончиков, который временами распадался, а затем опять складывался в кучу-малу, постоянно урчал, пищал и повизгивал. Глая лежала рядом и одним полуоткрытым глазом следила за ними, иногда рычала на них, а самых активных вытаскивала зубами из общей кучи за загривок, ставила перед собой и что-то ментально внушала, после чего тот шёл на место, немного успокоившись, но, глядя на возню своих собратьев, быстро забывал про внушение и лез обратно.

Я некоторое время понаблюдал за этим явлением и очень пожалел бедную драконицу, которая, впрочем, замученной не выглядела. Как не пытался я высмотреть своего раненного братика, но так и не смог его найти. Мой был почти чёрным, но таких было ещё несколько. А на поверхности торчали только отдельные части – латы, хвосты, гребешки, животики.

В конце концов я просто крикнул, пытаясь перекричать этих неугомонных малышей:

– Клео!

Всё стихло как по мановенью волшебной палочки и застыло. Через пару мгновений из-под чьего-то брюха высунулась очумевшая чёрная голова и начала глазами искать источник звука. Когда взгляд остановился на мне, и он понял, кто пришёл к нему, то в глазах появилось страдание и боль. Глая открыла оба глаза и тоже следила за этим преображением. Он, скривившись, вытащил травмированную правую лапку, которая когда-то в районе колена была перетянута бинтами, а теперь обрывки его болтались несколькими лентами выше и ниже места травмы, практически полностью слетев.

Вот артист! Я решил ему подыграть.

– Мне сказали, что ты сильно повредил лапку, – начал я его жалеть. – Иди ко мне, иди. Твои друзья просто садисты, раз причиняют тебе такую боль! Будешь теперь жить со мной в палатке, там тебя никто не тронет. Никому не позволю даже близко подходить к тебе, маленький, – я протянул руки к растерянному малышу, который уже отдышался и начал понимать, что немного перестарался.

«Олин, уже всё хорошо, почти не болит. Мы тут с ребятами просто играем. Я ещё немного здесь побуду, ладно? А потом сам тебя найду. Ты только с тёткой Глаей договорись, а то она не отпускает».

Глая, следя за этой сценой и делая всё более круглые глаза, наконец-то дошла до точки кипения.

«Тётка?! Ах ты, мелкий негодник! Кто ещё считает меня тёткой?»

Вся малышня сначала застыла, потом закопошилась, распадаясь на отдельные особи, и уставились сначала на неё, а потом потупили взгляд.

«Тааак! Запомнили все раз и навсегда! Я для вас – леди Глазурная изстаи "Мерцающего серебра", дочь великого Кронгара. Глая – только для друзей и родных, понятно?!» – гаркнула она, выбивая хвостом пыль.

Малыши все закивали и притихли, чувствуя, что попали под горячую руку, вернее лапу.К ней подошёл Лорган и потёрся о боком, пытаясь успокоить.