К нему подошла Мари. Лицо ее осунулось и побледнело еще больше.

– Свежий воздух, безусловно, полезен для будущей матери, но сон все-таки важнее, – заметил доктор.

– Едва ли я смогу отдохнуть в номере, – со слабой улыбкой заметила она, – матушка тут же засадит меня за шитье.

– А вот шитье в вашем положении вредно. Так и передайте. А потом – спать.

– Лучше я прогуляюсь, пока светло, – Мари плотнее запахнула шаль и поинтересовалась, – Лу вернется сегодня?

– Надеюсь. По крайней мере, он обещал поспеть к ужину.

– Скоро стемнеет, – девушка помолчала, тревожно глядя на пустую дорогу, – доктор, что мне делать?

– Как я уже советовал: пораньше лечь спать.

– Я говорю о завтра. Матушка хочет вернуться в Бельфонтен. Я понимаю, что должна похоронить отца, но это потребует не меньше недели. Я не могу терять время сейчас, когда нужно искать Жильбера.

– Лу собирался посетить дом Греньи. Если кто-то и в курсе местонахождения молодого господина, то этот кто-то там. Думаю, письмо наследнику с извещением о смерти купца отправят сегодня же. А вернувшись, он без труда найдет вас дома.

– Вы правы. Просто у меня в голове все смешалось.

– Не корите себя. Делайте то, что должно. Сейчас от вас требуется выдержка. Но скоро ваша мать придет в себя и окружит вас прежней заботой.

– Едва ли я это вынесу… Доктор, – Мари медлила, будто опасаясь затронуть какую-то скользкую тему, – а где записи по делу, которые вы вели. Которые собирались отправить сегодня в город?

– Они у меня. Следовало еще вчера их уничтожить, но все не было времени.

– Отдайте их мне, прошу.

– Вам? Зачем, Мари?

– Когда Жильбер найдется… Рано или поздно мне придется все ему рассказать. Так лучше иметь ясную картину происшедшего перед глазами.

– Что ж. Если кому-то и стоит владеть этими записями, то только дочери Кланду, – согласился доктор. Он вынул из внутреннего кармана плаща свиток и передал его девушке.

Жако шел к сараю за кормом для лошадей. Услышав последние слова Эрмите, он выронил ведро и вытаращился на Мари. Потом несмело подошел ближе и спросил ее, понизив голос:

– Вы – дочь Кланду?

– Да. Тебе что-нибудь нужно?

– Вот дела! А я думал, вас зовут мадемуазель Мари, – рассмеялся мальчишка, – Я второй день таскаю это в шапке. Один господин велел передать дочери Кланду в Бельфонтене. Я-то туда уж не попаду, думал с вашим кучером отправить.

Он снял свой потрепанный головной убор и достал оттуда сложенную вчетверо записку. Удивленная девушка развернула бумагу и ахнула:

– Это почерк Жильбера! Доктор, вы не могли бы – у меня руки дрожат.

Она протянула записку Андре, и тот прочитал вслух:

«Любимая!

В прошлом письме я не успел объяснить тебе всего, что произошло за эти дни: слишком спешил. Сейчас времени предостаточно.

Наша тайна раскрыта. Твое последнее письмо попало в руки к отцу. Он был в ярости! Избил несчастного слугу, и тот выдал твое имя. Мне пришлось рассказать все как есть. Увы, наши опасения подтвердились: отец заявил, что пока он жив, наш брак не состоится.

На следующее утро я под присмотром двух головорезов мчался на юг. В Марселе нас ждал корабль, отправляющийся в Испанию. Наемники не спускали с меня глаз, и я почти потерял надежду снова увидеть тебя.

По счастью, нам не удалось проделать и десяти лье по дороге. Колесо повозки отлетело на полном ходу. Один из моих конвоиров сломал руку. Ухаживая за приятелем, второму пришлось ослабить бдительность. Я воспользовался этой возможностью, чтобы сбежать.

На этом злоключения не закончились: я умудрился заблудиться в родных краях! Всю ночь брел через лес, молясь только о встрече с тобой. Услышав на рассвете колокола Сен-Клод, я заплакал от счастья.

По возвращении в город я едва не свалился в лихорадке. Идти домой возможности не было; сейчас живу у моей старой кормилицы. Это добрейшая женщина, она спасла меня от верной гибели.

Чтобы увидеть тебя, я готов ползти на коленях, но увы, мое тело с этим не согласно. Мальчишка из трактира согласился доставить это письмо. Пожалуйста, награди его. Я отправлюсь в дорогу, как только окрепну. Скоро мы будем вместе!

Твой Ж.»

Доктор закончил и поднял глаза на Мари. Только сейчас он заметил, что девушка перестала слушать. Прижав пальцы к губам, она смотрела на дорогу: к гостинице приближались два человека.

Одного Андре узнал сразу благодаря его огромному росту. Второй путник тоже был молод, но одет куда лучше, чем Лу. Он явно устал и пошатывался от слабости. И все-таки юноше хватило сил подхватить Мари, которая с криком: «Жильбер!» – бросилась в его объятия.

На починку моста ушло три дня. Влюбленные вместе со старой мадам и молодым шевалье уехали в Бельфонтен, как только починили карету Кланду. Позднее экипаж вернулся и увез обоих мертвецов. Юный Греньи не желал разлучаться с Мари даже на несколько дней и посчитал, что его отцу все равно, где быть похороненным.

Влюбленные собирались тихонько обвенчаться сразу после печальной церемонии. Мари в приватном разговоре с Эрмите выразила надежду, что ее духовник справится с двумя обрядами за один день. Перед отъездом она вручила ему всю имеющуюся наличность. Жених взял на себя расходы осиротевшего семейства, и мадемуазель могла себе позволить невиданную доселе щедрость.

Лошадь купца Жильбер подарил доктору в качестве благодарности за его услуги почтенному семейству. Андре был неважным наездником, но благосклонно принял дар. Он старался проводить больше времени в конюшне, чтобы животное привыкло к новому хозяину.

Вместе с ним там часто бывал и Лу, который получил разрешение оставить себе Гнедого. Молодой Греньи также вручил великану пять золотых за верную службу старому хозяину. Теперь слуга был богат и свободен. Это развязало ему язык: парень без умолку болтал с мерином о том, как прекрасно они будут жить у его матушки.

После отъезда большей части постояльцев хозяева начали готовить гостиницу к закрытию. Элен и Жоффруа просушивали тюфяки, стирали белье, прибирали и запирали номера. Пьер собственноручно подправил вывеску. Теперь надпись над воротами оповещала путников, что «Свенья и Гусь гастей ни пренемаит».

Трактирщик выбрал самую легкую работу не от лени, а по причине недомогания. Жоффруа крепко поговорил с бывшим сержантом, когда узнал, по чьей вине Жако растет с причудами. Пьер после этого разговора преисполнился раскаяния. Вел себя тише воды, ниже травы. Деньги, полученные авансом от солдата за развод с Элен, он вернул. Гостиницу же было решено продать.

Мальчишка преобразился. Он всюду следовал за Жоффруа. Едва ли мать раскрыла Жако секрет его появления на свет, но факт остается фактом. Он стал более разговорчивым, причем теперь его болтовня имела больше общего с реальностью, чем когда-либо.