– Потому что он мне нравится. ― Я в смущении смотрю на нее. ― И потому что у меня было три месяца, чтобы выбросить его из головы, но как только я снова его увидела… Не знаю, но так, как с ним, мне больше ни с кем хорошо не бывает. Это тяжело объяснить – я пойму, если ты примешь меня за идиотку.

Она вздыхает, закатывая глаза.

– Ты не идиотка. Ты просто конкретно в него влюбилась.

Я болезненно морщусь: она, скорее всего, права.

– Просто мне не хочется, чтобы ты страдала из-за него.

– Я этого тоже не хочу. И я больше не заглядываю в будущее и не беспокоюсь о том, что ждет меня с ним там. У нас его вообще может не быть. Но сейчас он есть в моей жизни, и я получаю удовольствие от этого.

То, что я говорю Ким – правда. Только приняв это решение, я смогла расслабиться и взять то, что согласен был дать Данте, при этом не ожидая большего.

* * *

– Так чем ты был занят на праздники? ― спрашиваю я его, пока мы стоим в очереди за билетами на «Какими мы были».

На улице чертовски холодно, и я прячу лицо в большом вязаном шарфе. Данте привез меня в старый ретро-кинотеатр на фильм с Барброй Стрейзанд и Робертом Редфордом. Я уже видела эту картину, и не один раз, но посмотреть ее заново в компании Данте будет здорово.

– Всегда есть кто-то, кому требуется помощь – особенно в это время года, ― отвечая на мой вопрос, говорит он.

На фоне того, как много он делает для чужих ему людей, мне становится стыдно, потому что я не такая. И потому что когда он говорит о чем-то таком серьезном, я смотрю на его губы, сквозь которые вырывается облачко пара на холодном воздухе и думаю о разных вещах. Сексуальных вещах…

Его губы сводят меня с ума.

Глубже зарываюсь лицом в шарф, пряча пылающее лицо.

– Я думала, ты скажешь, что скучал по мне и считал дни до нашей встречи, ― шутливо ворчу я ― мои слова звучат немного приглушено.

Данте вплотную подходит ко мне, нависая надо мной с высоты своего роста. Склоняет голову к моему лицу и от близости с ним мне вдруг делается очень жарко.

– Это очевидно, Кая, ― шепчет он, скользя горячим дыханием по моим губам. ― Я дождаться не мог, когда пройдут эти чертовы праздники, чтобы увидеть тебя.

Он совершенно серьезен. Я смотрю в его глаза и чувствую себя так, будто парю в свободном падении. Не управляю собой и ничего не контролирую.

Мне страшно, потому что я влюбилась в него по уши, и даже если нас с ним ждет печальный конец, я от него ни за что не откажусь.

Я пробовала. Порвала связь с ним. И что в итоге?

А ничего: он все равно тот, кого я желаю больше всего на свете.

Мы с ним стоим перед кинотеатром, где кроме нас еще есть люди, но в этот момент они словно все исчезают и на мили вокруг есть только я и он. Наше дыхание и стук наших сердец, единственные звуки во вселенной.

А потом вдруг все это рушится: так банально и отвратительно – реальностью. Мне хочется топнуть ногой и закричать от досады, но момент испорчен – его не вернуть.

Всему виной две девушки. На вид моего возраста. Они глазеют на нас и шепчутся, не стараясь делать это тихо.

– Говорю тебе – это точно она, ― заявляет «голубая шапка» своей подружке с черной шерстяной повязкой на голове.

Подружка девушки в голубом говорит немного тише, поэтому мне не слышно, что она отвечает, но в итоге они обе смеются. Смеются надо мной и Данте тоже это слышит.

Он бросает раздраженный взгляд в сторону этих двоих, давая понять, что их приватный разговор не такой уж приватный, заставляя их смущенно отвернуться, но уже поздно. Пара, что стоит между ними и нами тоже с любопытством косится на меня.

Это портит мое настроение.

Сколько можно? До каких пор это будет преследовать меня?!

Я цепляю на лицо каменную маску, но теперь мне кажется, что все в этой гребаной очереди глазеют на меня. Перед глазами у меня кадры того видео, и я в панике представляю, что все эти люди вокруг видят тоже самое.

Мой пульс ускоряется, в висках пульсирует, а во рту становится сухо.

Мне хочется отсюда убраться.

Мне нужно отсюда убраться!

Я выхожу из очереди и быстро удаляюсь от кинотеатра. Мне нет необходимости оборачиваться, чтобы убедиться, идет ли за мной Данте.

Чем дальше я отхожу, тем сильнее растет злость во мне. Только пройдя два квартала, я останавливаюсь. Мы возле какого-то жилого здания – я не узнаю этих мест.

– Почему когда я наконец-то забыла о том, о чем так долго мечтала забыть, появляется кто-то вроде этих двух дур, которые напоминают мне о моей глупости?! ― От напряжения у меня сводит челюсть. Голос дрожит от гнева и ощущения собственного бессилия.

Данте сохраняет молчание, но при этом смотрит на меня с участием, позволяя моему негодованию и ярости выйти наружу.

– Господи! Видимо, мне придется просто принять, что это будет происходить, сколько бы времени не прошло!

Я стискиваю руки в кулаки, глотая холодный воздух. Беспокойно хожу туда-сюда, пока Данте терпеливо ждет, прислонившись к каменному забору.

– Ладно, ты все равно об этом узнаешь – рано или поздно, так что лучше, если от меня. ― Я взмахиваю рукой, впервые осмелившись посмотреть ему в глаза.

– Кая, я знаю, ― отзывается он. Это звучит так тихо, что сперва я сомневаюсь, что правильно его расслышала.

– Что? ― Мой голос кажется мне карканьем.

Его взгляд сквозит жалостью.

– Я знаю, так что тебе не обязательно рассказывать мне.

Земля под моими ногами вдруг начинает кружиться, и я отстранённо думаю: «Какого хрена земля стала вращаться так быстро?»

– Давно?

– Всегда.

Я резко вдыхаю: такое впечатление, что меня в живот пнули.

Меня начинает тошнить.

– Ты всегда знал?

Он с сожалением кивает.

– И тогда, когда мы познакомились? Тогда тоже? ― Я подступаю ближе к нему, чувствуя, будто меня предали.

Данте опять кивает.

Я не знаю, что мне следует делать дальше. Кажется, что в один момент из меня весь воздух выкачали.

Обхватываю себя руками, отупело глядя под ноги.

– Кая, это не имеет никакого значения, ― мягко произносит Данте, но это лишь раздражает меня.