легче. Будто рассказав ему правду, которой я так боялась, я лишилась части груза.

– Ты не виновата в том, что случилось, ― говорит он, нарушая молчание.

Я поднимаю голову и, нахмурившись, смотрю на него.

Почему он думает, что я виню в случившемся себя? Я об этом не говорила, но… Если откровенно – я действительно так считаю.

Если бы не моя глупая беспечность, ничего этого не произошло бы.

– А кто? Надо признать: я была в достаточной степени дурой, чтобы сделать то, что я сделала. Я пошла с парнем, который прежде не особо проявлял интерес ко мне, и занялась с ним сексом, не подумав о последствиях. Результат всего этого только потому оказался таким плачевным, что я допустила это.

Я вновь опускаю глаза и смотрю в чашку. Мне не хочется, чтобы Данте убеждал меня, что тут нет моей вины. Есть – и я это знаю.

– Кая, тебе всего двадцать – это не удивительно, что ты способна на импульсивные поступки, как и большинство людей твоего возраста. Все мы время от времени делаем что-то, о чем в итоге жалеем или за что испытываем стыд. Но то, что сделали эти парни – это нарушение закона. Я даже не говорю сейчас о моральной составляющей.

Его речь очень эмоциональная. Данте выглядит возмущенным и меня вдруг это веселит.

Я улыбаюсь.

– Что?

– Ничего. ― Я качаю головой, не желая отвечать, но он настаивает.

– О чем ты подумала?

Я кусаю губы, прежде чем ответить.

– Обычно ты так не реагируешь. Ты кажешься задетым.

Он вскидывает брови, оставаясь предельно серьезным.

– Кая – пара придурков нарушили твои права, нанесли тебе моральный ущерб, выставили на всеобщее обозрение то, что должно оставаться сугубо личным. В конце концов – просто навредили тебе, и при этом остались безнаказанными. Да, блядь, я очень сильно задет этим!

Я моргаю: улыбаться мне больше не хочется. Данте вышел из себя – я его таким еще не видела.

Он откидывается на спинку винилового диванчика, с волнением проведя ладонью по волосам. Его челюсти сжаты, выдавая, как сильно он зол.

Это так не вяжется со всем тем, что я успела узнать о нем.

– Мы можем больше не говорить об этом? ― прошу я. ― Я знаю: это все дерьмово. Я как никто это знаю, потому что мне приходится жить с этим весь этот год. Но пожалуйста – можем больше не обсуждать эту тему? Я устала! Устала от того, что это самое значительное, что случилось со мной за долгое время. Это не то, чтобы я предпочла.

Я молчу о том, что еще одним важным событием в моей жизни является встреча с ним. Вот о чем мне хочется думать. Это такой контраст со всей этой видео-фигней.

Он молчит, но потом кивает, соглашаясь.

* * *

Занятия в университете возобновились после каникул. Жизнь вошла в более менее размеренную колею, на что я вовсе не жаловалась.

У меня был дед, друзья, Данте, учеба в универе – я понемногу возвращалась к социальной жизни.

Мне становилось немного даже страшно от того, насколько все неплохо складывалось, но в какой-то момент я поверила, что все плохое осталось позади, а я иду вперед.

Да, мне не стоило быть такой наивной. Потому что жизнь любит подбрасывать время от времени порцию дерьма – этого никогда нельзя забывать.

Это случилось в конце января. Мы с Данте договорились, что после занятий он будет ждать меня возле Старбакса, который находится в кампусе. Была пятница, и мы планировали провести выходные в полной лености у него дома: еда, фильмы, секс…

Последнее особенно привлекало меня, потому что каждый раз с ним был таким, что у меня чуть искры из глаз не сыпались.

Иногда мне казалось, что я становлюсь зависимой. Впрочем, меня это не сильно беспокоило.

Да, я все еще мало знала о нем, но это ничуть нам не мешало. Мы наслаждались обществом друг друга и делали это по максимуму.

Для меня он был Данте. Добрый, нежный, страстный Данте – лучший парень во вселенной.

Это все, что имело значение.

Но потом наступила та пятница. Когда все полетело к чертям.

Когда я подхожу ближе к кофейне, то вижу какое-то столпотворение. Слышатся выкрики и возгласы – это впечатлительные девушки. Оказавшись еще ближе, слышу какую-то возню и звуки ударов – кто-то дерется.

Ну, для студенческого кампуса это не такое большое дело. Парни, желающие выпендриться перед девчонками, вечно задирают друг друга.

Я начинаю высматривать Данте – я опоздала минут на пять, он уже должен быть здесь.

И тут меня словно окатили ведром холодной воды. Не знаю, что это: интуиция, нехорошее предчувствие или просто догадка, но я бросаюсь в толпу, локтями расталкивая людей, чтобы пробраться к центру.

Когда мне удается подобраться ближе, Данте и Маркуса оттаскивают друг от друга. У обоих немного помятый вид, но по первому впечатлению: Уилби больше досталось. Он выкрикивает угрозы в адрес Данте, а тот только тяжело дышит, с ненавистью глядя на Маркуса.

Черт возьми, мне это кажется?!

Было очень плохой идеей назначить встречу на территории кампуса. Но это не впервые, и только сейчас возникла проблема.

Толпа немного поредела, поэтому я легко добираюсь до Данте. Увидев меня, он с досадой хмурится.

– Что случилось?! ― требовательно спрашиваю я, правда ответить он не успевает.

Кто-то вызвал полицию кампуса.

Один из офицеров подходит к Данте.

– Сэр, это правда, что говорят все эти люди, ― мужчина машет себе за плечо, ― вы напали на этого парня? ― он указывает на Маркуса, которым занят второй офицер.

– Да, этот придурок напал на меня, когда я шел за кофе! ― кричит Маркус, из разбитой губы которого сочится кровь. На его скуле кровоподтек, губа лопнула – Данте здорово ему навешал.

Я испытываю некий восторг по этому поводу, а также страх – потому что не хочу, чтобы у него были неприятности из-за этого.

– Тише, сэр, ― успокаивает его офицер. Затем он вынимает блокнот и ручку для записей. ― Сэр, представьтесь, пожалуйста, ― просит он Данте, который и звука не произнес за все время, что я здесь.

Он даже не смотрит на меня.

В его голосе совершенно нет никаких эмоций, когда он открывает рот и говорит:

– Айден Харди.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

― Офис Гая Харди. Слушаю вас.

– Эм… Здравствуйте. Меня зовут Кая Стерано. Мне нужно поговорить с мистером Харди. Это касается его сына.

Я чертовски сильно напряжена и