Я быстро сделал несколько глотков из своей фляги, и настроение еще более улучшилось. Несмотря на то что было уже 2 октября, все еще было тепло. Погода снова оказалась к нам добра.

Для разнообразия я посмотрел через бинокль в направлении на оба завода. Там в голубое небо поднимались массивные грибовидные клубы дыма.

После таких рейдов должно произойти воистину нечто дьявольское, чтобы не дать нам захватить этот город, носивший имя самого «красного диктатора». Мне следовало признать за противником одно: он был чертовски упорен, иначе наши войска давно бы зачистили два или три мешка, образовавшиеся здесь, в северной части города.

Но думать обо всем этом было не моей заботой. Мы получали свои приказы и должны были ради нашего отечества выполнять их как можно лучше.

Судя по часам, мне было пора возвращаться на наш КП. Но прежде чем отправляться назад, я хотел поразить и цель номер три. Мне было понятно, что в цели на расстоянии 300–350 метров попасть было довольно сложно[30]. Но я все же должен попытаться. Колодец, который я обнаружил в секторе своих соседей справа, конечно, не был им виден со своих позиций, так как русские не стали бы вести себя настолько нахально, активно перемещаясь напротив них. Погодите-ка, вон идут два человека. Они с ведрами в обеих руках направляются к колодцу. Теперь они застыли на месте, наполняя ведра. Это был благоприятный момент для моего третьего выстрела. Прицел выставлен на 300 метров, в прорезь мушки взят центр цели, затем – выбрать курок и осторожно потянуть за спуск. В ужасе оба русских бросились на землю, потом одним движением оказались в укрытии, но оба без ведер. Я промахнулся. Ну что ж, я не могу всегда выбивать их с одного выстрела! Я подумал, что мне все равно повезло, и теперь противнику будет не так легко поднимать здесь свое оружие. Я осторожно покинул свое укрытие наверху и заметил, что в желудке начало урчать. Я был голоден. Когда я прибыл обратно на свой КП, моему верному Павеллеку не о чем было докладывать. Он спросил меня о результатах моей утренней работы. Я стал рассказывать об этом ему и другим солдатам-наблюдателям. Было поразительно, насколько по-другому выглядели позиции противника отсюда. Имея на руках план, который я собственноручно начертил, находясь в своем убежище, мы сравнили его с тем, как выглядели вражеские позиции отсюда, с КП.

– Жушко, нарисуйте такой же план для каждого из командиров взводов, чтобы они сравнили его с результатами собственных наблюдений.

– Яволь, герр лейтенант!

– У вас есть что-нибудь из еды? Я голоден, как конь!

Вскоре я уже с удовольствием пережевывал свой ужин, полностью удовлетворенный тем, как прошел день. Позже, когда снаружи стемнело, я отправился на КП батальона, захватив с собой подготовленный днем план. Меня сопровождал Неметц. Я отрапортовал командиру батальона майору Вайгерту, который приветствовал меня рукопожатием. Здесь же присутствовал его адъютант и мой товарищ Йоахим.

– Итак, мой дорогой Холль, какие новости, что успело произойти на фронте?

– Я немедленно составил рапорт господину майору по поводу неудачной попытки русских осуществить разведку сегодня утром.

Командир кивнул в знак согласия.

– Причиной гибели молодого солдата Кернера следует считать его неопытность. Его товарищ ефрейтор Кубалла и представить себе не мог, что Кернер покинет укрытие, под защитой которого он находился. Но когда он обнаружил это, было уже поздно. Герр майор, нам действительно срочно нужно пополнение, но не юнцы, никогда прежде не имевшие дела с противником.

Майор Вайгерт посмотрел на меня серьезно.

– Мы уже говорили об этом всем, кому могли. К сожалению, здесь мы не можем ничего сделать, кроме как продолжать указывать на это командованию нашего полка. Я благодарю судьбу за то, что какое-то время от нас требуется лишь удерживать свои позиции на этом участке.

– Герр майор, я тоже не понимаю, как мы сможем атаковать с теми немногими людьми, которыми сейчас располагаем? Но пока мы просто держимся на своих позициях, удары ракетными снарядами относительно неэффективны.

Пользуясь планом, я доложил о своих наблюдениях и об успешных действиях в качестве снайпера. Командир внимательно выслушал меня. Когда я сообщил ему, что и завтра собираюсь заняться тем же, он предупредил, чтобы я был осторожным. Про себя я подумал, что его опасения за меня лишены оснований. Я вовсе не собирался платить за это своей жизнью. Моим девизом было: человек предполагает, а Господь располагает. Тем не менее стоило поберечься.

Мой товарищ Йоахим Шулер в нескольких штрихах обрисовал общую ситуацию, насколько он сам ею владел в сложившихся обстоятельствах. Другие части армии с севера и с юга увеличивали давление на полуокруженного противника. Загнав его на территории больших заводов и в прилегающие районы вдоль Волги, теперь они стремились уничтожить врага в образовавшихся мешках. Однако сопротивление врага было настолько ожесточенным, что нашим товарищам с большим трудом удавалось продвигаться вперед.

Я хорошо представлял себе, что происходило в течение последних нескольких дней, когда практически вся тяжелая техника с обеих сторон была сосредоточена в этом районе. И не без оснований. А сверху ежедневно наносили удары наши бомбардировщики.

Оставив своего командира и его адъютанта, я с Неметцем отправился обратно на наш КП. В нашем секторе все было спокойно.

10 октября

Мы находились на наших новых позициях уже целых десять дней. Можно было подумать, что весь тот ад, что творился в центре северной части города, примерно в 3–6 километрах от нас, почти не имел к нам отношения. Прокручивая в голове события последней недели, я вынужден был признать, что на нашем участке мало что успело произойти. Залпы «сталинских органов» по утрам и после полудня, то по двенадцать, то по 24 снаряда, стали нашими постоянными спутниками. В ответ вражеский КП, который я выявил со своей расположенной на возвышенности скрытой наблюдательной позиции, получил свое! Командир взвода тяжелых пехотных орудий лейтенант Вайзе направил ко мне артиллерийского наблюдателя. Я рассказал ему о цели. Вайзе не хотелось бросать свои «15-см чемоданы» (так окрестили его 150-мм снаряды) слишком близко к передовой. Он считал, что риск слишком велик, но я убедил его, что он оправдан. Перед тем как он отдал приказ открыть огонь, предупредили всех моих солдат. Когда с грохотом начали стрельбу тяжелые орудия, все они спрятались поглубже в укрытия. Когда ты знаешь, что к тебе летит снаряд, за его полетом можно проследить невооруженным взглядом. Вскоре после того, как лейтенант Вайзе по телефону передал команду на позиции артиллерии, послышался грохот выстрелов, к которому через несколько секунд добавился рев снарядов. В течение долей секунды они были ясно различимы в полете, потом сразу же стал слышен «бум» от их разрывов. В то же мгновение повсюду на землю и над нашими позициями посыпались осколки, обломки дерева и куски мусора. Нам понравился результат, и мы повторяли ту же операцию еще дважды после того, как совместно уточняли расположение обнаруженных целей.