– Ничего и не случилось, – сказала она, глядя ему в глаза, – ничего страшного. Можем пока не говорить о нас твоим друзьям. Я понимаю, что тебе тяжело, к тому же у вас сейчас есть важное дело, тут не до выяснения личных отношений. Не беспокойся, я все понимаю.

Он и не сомневался в том, что ее имидж – только маска. Голова раскалывалась на тысячи частей. Что же делать?.. Признаться друзьям? Нет, это невозможно. И вообще, в чем ему признаваться? Он же не предал их, не сделал ничего дурного. Все хорошо. Ничего не случилось.

– Ты – внук самого бога Велеса, и сам еще не знаешь полностью своей силы, – говорила Ангелина. Она была совсем рядом, но, к счастью, не касалась его. Северин не выдержал бы сейчас ее прикосновения. – Не тебе просить дозволения у тех, кто стоит ниже тебя…

Северин молчал, слушая ее голос. Грудь будто окаменела, там, внутри, было холодно и пусто.

– Подумай об этом и помни, что я люблю тебя, и я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось, – добавила Ангелина и, не прощаясь, пошла прочь.

Он смотрел, как колышутся потревоженные ею ветви… Как хорошо, что она понимает его и оставила одного. Сейчас ему необходимо одиночество! Завтра еще не наступило, и сегодня он еще может ничего не решать…

* * *

Ян увидел черный силуэт, едва только вошел в комнату, а поэтому медленно закрыл дверь и встал к ней спиной, словно заслоняя дорогу.

Он ждал этого гостя уже не первую ночь, зная, что для того, кто пришел, ни время, ни расстояние уже не помеха.

Тень приблизилась к нему, остановившись ровно напротив, всего в двух шагах. Да, ночной гость изменился, но все же его еще можно было узнать. Глядя на него, маг не понимал, как не узнавал его раньше… Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить основы психологии: мы не замечаем того, чего не хотим видеть. Как раз его случай. Но довольно прятаться – хотя бы от себя.

– Учитель… – тихо сказал Ян, не отводя глаз от нечеловеческого, пронзающего взгляда.

– Ты многое постиг, ученик… – послышался в его голове похожий на шелест сухих листьев шепот. – Я не зря в тебя верил…

– Но вы… Как же это случилось? Почему вы… – Ян говорил, хотя, конечно, мог просто думать – для того, кто стоял перед ним, почти не было преград.

– А ты сам не понимаешь? – последовал бесстрастный ответ. – Ты даже не представляешь могущества, которым я обладаю. Сила, могущество – это мечта любого, кто встал на путь магии. Разве ты не чувствуешь этого?

Ян опустил голову. Он не мог соврать, зная, что Учитель легко читает в его сердце. Как трудно, почти невозможно остановиться, когда идешь по пути силы!

– В магии всегда так. Кто хотя бы единожды попробовал ее силу, уже не сможет оторваться от этого источника. Он будет желать все большего, – продолжил Учитель, отвечая на мысли ученика. – Ты лучший из моих учеников, ты все понимаешь правильно. И я пришел, чтобы позвать тебя с собой. Я дам тебе новые горизонты, я подарю тебе то, что тебе даже не снилось!..

На миг Яну захотелось сесть на пол и заткнуть уши. Каждое слово Учителя было подобно капле серной кислоты, насквозь прожигающей душу. Если он продолжит говорить, то от души ничего уже не останется.

Если бы можно было заткнуть уши! Если бы все решалось так легко!..

Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы немного прийти в себя.

– Я думал, вы мертвы… – произнес Ян, держась за стену, как за единственную точку опоры. – Я видел кровь…

– Перерождение – процесс болезненный, но после него наступает освобождение. Взгляни на меня, ученик, я теперь сгусток чистой магии. Мои силы увеличились столь многократно, что прежние способности кажутся сейчас смешными. Пойдем же со мной!..

– Нет! – Ян затряс головой. – Сила, могущество – это мечта любого, кто встал на путь магии, и если не остановиться, шагая по этому пути, то магия поглотит тебя целиком! Как это произошло с тобой, Учитель!

– Ты сам веришь в то, что говоришь? – призрачный смех оказался по-настоящему жутким. – Ты хочешь пойти со мной, я чувствую это, но думаешь о ненужном, о лишнем. Маг должен следовать по своему пути. Я вернулся за тобой, мой лучший ученик, чтобы помочь тебе преодолеть границы, оставить за спиной сиюминутное. Твои так называемые друзья останавливают тебя, ты забываешь о магии, заботясь о них.

– Ты не сделаешь им ничего плохого! – торопливо сказал Ян. – Ты не убьешь их!

– Ты думаешь не о том, – в голосе послышалось сожаление. – Но хорошо. Обещаю, я не сделаю им ничего плохого и не убью их. Но ты подумай. Сейчас ты не готов меня слушать. Что же, я уйду, но еще вернусь. Я приду, и в следующий раз ты меня не отвергнешь.

Тень растворилась в сумраке ночи, а Ян все же сполз по двери и, уже запоздало, заткнул уши руками. Саша видела за его плечом тень смерти… Но и Учителя нельзя теперь назвать живым. Значит ли это, что Ян пойдет по его пути и в следующий раз действительно не сможет отказаться от приглашения?..

Саша… Друзья… Это те якоря, что сейчас держат его в этой жизни.

«Ты думаешь о ненужном, о лишнем», – снова зазвучал в голове шелестящий шепот.

Нет! Ян впился зубами в руку, чтобы боль рассеяла наваждение. Острый железистый вкус крови и вправду немного привел его в себя.

* * *

Глеб ходил из угла в угол, сцепив за спиной руки, и думал, думал.

Каков шанс, что Евгений Михайлович сказал правду и его действительно подставили?.. Могла это сделать Динка? Технически ей удалось бы это легко, а что касается моральной стороны вопроса… Раньше он с возмущением отверг бы саму мысль о ее предательстве, но однажды она уже действовала за спинами друзей. Вот и сейчас, ненавидя директора, она могла заставить всю партию идти у себя на поводу.

Однако Евгений Михайлович и сам далеко не прост. И, что хуже всего, Ольга у него в руках.

От этой мысли можно было сойти с ума. Глеб тихо застонал, сжав руками виски. Голова буквально раскалывалась.

«Нет, – успокаивал он себя, – отец у Оли тоже не последняя шишка, он не даст дочь в обиду… Только окончательно отгородит ее от Глеба, как уже делал это раньше…»

Если бы знать, что с Ольгой все в порядке!..

– Глупый шаман, однако, все ответы знать хочет. Умный шаман свое дело знает и много мыслей не думает!.. – послышался вдруг скрипучий старческий голос.

Глеб, стоявший у темного окна, оглянулся.

В углу комнаты сидело нечто неописуемое. На голове у незваного гостя была большая мексиканская шляпа, одежда состояла из рокерской кожаной жилетки со множеством заклепок, надетой прямиком на гавайскую рубаху, расписанную яркими цветами и райскими птичками. Еще на визитере были индейские брюки с бахромой и турецкие тапочки с загнутыми носами, расшитые золотыми и серебряными нитями. А дополняли костюм надетые на шею многочисленные цепи со всевозможными подвесками.