Хотя штора в одной из комнат на последнем этаже слабо дернулась. Или ей только показалось? Но какая уже, собственно, разница!

Анна быстро направилась вперед, чувствуя, что ей внезапно сделалось страшно. Хотя ведь «запретная территория» ничем не отличалась от той, на которой она только что находилась. Анна миновала искусно подстриженные кусты, заметила озерцо, а посреди него – искусственный островок, на котором возвышалась беломраморная беседка.

С одной стороны озера все было утоптано, виднелись ограждения. Анна подошла поближе, увидела темно-бурые пятна на зеленой траве – и поняла: это кровь. Именно здесь Чертяковский монстр и настиг свою жертву.

И это озеро… Не тот ли это водоем, в котором утонула несчастная княгиня, та самая, на которой женился несостоявшийся фаворит Екатерины Великой? И сколько людей погибло в этой милой лужице?

Анна никак не могла отделаться от чувства, что за ней кто-то наблюдает. Она обернулась и заметила среди тонких колонн беседки рыжую физиономию и уже знакомую ей козлиную бороду. Тот самый тип, который проник в ее номер в гостинице и украл ноутбук!

Анна бросилась к нему по мосту, который вел на островок, но тип, конечно же, заметил это. Он бросился бежать по второму мосту, уходившему в противоположную сторону. Но рыжему не повезло – на глинистом берегу он поскользнулся, полетел вниз, а из рук у него что-то выскочило и шлепнулось в воду.

Времени на то, чтобы достать упавшее, у рыжеволосого типа не было, поэтому он пустился наутек. Понимая, что его она все равно не догонит, Анна подошла к воде и выудила из озерца непонятный аппарат.

Больше всего он походил на небольшой приемник, только с длинными усами антенн. Анна покрутила одну из двух ручек, прибор запищал, на нем замерцала красная лампочка. Девушка быстро выключила его от греха подальше – не хватало еще, чтобы он взорвался у нее в руках!

Что ж, судя по всему, этот прибор был рыжеволосому весьма дорог. Так что у них была ничья, он завладел ее ноутбуком, а она – его аппаратом неведомого пока назначения. Анна не сомневалась: теперь ее преследователь сам выйдет на нее, потому что захочет произвести обмен.

Она вернулась во дворец, поднялась к себе в каморку, положила странный прибор в ящик стола и услышала стук в дверь. Появилась Инга Валерьевна, экскурсовод и по совместительству – любовница Бориса Борисовича.

Анна поблагодарила ее за то, что она пришла помочь, Инга Валерьевна улыбнулась и заявила:

– А разве у меня была возможность отказаться? Вяленая Крыса меня ненавидит, я ее тоже, поверьте мне, не люблю. И вас она недолюбливает…

– Недолюбливает? – удивилась Анна. – Но я была уверена, что понравилась Серафиме Ниловне. И она сказала, что мы сработаемся…

– Это она всем говорит! – пояснила экскурсовод. – В первую очередь тем, кого наметила себе в жертвы. Мне эту фразочку она тоже как-то бросила. Ну я и сработалась – только не с ней, а с ее мужем!

Она озорно улыбнулась, а потом, осмотрев каморку, присвистнула и сказала:

– Выискала самое ужасное место!

– Но Серафима Ниловна уверяла, что другого просто нет… – сказала Анна, а Инга Валерьевна отмахнулась.

– Разумеется, есть! Просто ей выгодно запихнуть вас сюда. Потому что не любит она чужаков, ой как не любит! И дело не в том, что она опасается конкуренции. Ведь нашим музеем в действительности заправляет не Борис Борисович, а она. Как-то Вяленая Крыса обмолвилась – она здесь не для того, чтобы здоровье за гроши гробить, а чтобы важные дела вершить. Что за дела – непонятно. Но с ней ухо надо держать востро…

Это Анна поняла уже давно. Инга Валерьевна оказалась славной женщиной, и они вместе принялись за уборку каморки. Повязав головы косынками, нацепив фартуки и громыхая оцинкованными ведрами, они оттирали стены, полы и драили шкаф. После двух с половиной часов напряженного труда комнатка приобрела более-менее божеский вид.

– Я вам принесу хорошую настольную лампу. И ткань, чтобы задрапировать стены, а то комната выглядит как камера смертника. Окна нет, с этим ничего не поделаешь…

– И как только Серафима Ниловна здесь три года продержалась! – воскликнула Анна, а Инга Валерьевна прыснула.

– Это она вам сама сказала? Ничего подобного! Никогда она здесь не сидела! В музее она в основном лежала – в койке тогдашнего директора. Так и получила свою должность. А когда тот директор, ставший к тому времени ее супругом, окочурился, при весьма странных, надо сказать, обстоятельствах, охмурила того, кто сменил его на посту. Так и превратилась во владычицу музейную!

– Сплетничаем и отлыниваем от работы? – раздался мягкий голос из коридора, и Анна в который раз подивилась способности Горянской подкрадываться незаметно, словно кошка.

Она вошла в кабинет и внимательно осмотрела его, с явным неудовольствием констатируя произошедшие положительные перемены.

– Отнюдь! – ответила с улыбкой Анна. – Отдыхаем и сплетничаем. Инга Валерьевна мне очень помогла!

Горянская, даже не повернув головы в сторону экскурсоводши, заметила:

– Поэтому я к вам ее и направила! Такая она, наша Инга Валерьевна. Никогда не откажется помочь ближнему своему, всегда придет на помощь. В особенности если ближний этот – мужского пола…

– А вам я посоветую еду в кабинете не оставлять! – пропела Инга Валерьевна. – Потому что у нас в музее водятся крысы. И даже вяленые!

Горянская развернулась к ней, и в ее глазах сверкнула злоба.

– Идите! – приказала она Инге Валерьевне. – Ваша смена закончилась!

Та удалилась, а Серафима Ниловна произнесла:

– Вы – человек новый, однако должны знать, что следует придерживаться определенных правил. И важнее всего не ссориться с теми, от кого зависит все в нашем музее. Вы же не хотите, чтобы ваша практика вдруг внезапно закончилась?

Она улыбнулась, хотя улыбка больше походила на оскал волка.

Анна кивнула, и Горянская добавила:

– Вот и отлично! Поэтому не советую вам общаться с этой несносной особой. Она постоянно врет и будет поносить вас же за вашей спиной. Ну, вернемся к вашей диссертации. Расскажите мне о ней поподробнее!

Анне пришлось импровизировать, повествуя о своей диссертации, и она не знала, сумела ли убедить Горянскую. Внезапно мобильный жены директора зазвонил, и она вышла прочь.

Анна взглянула на часы. Был уже вечер. Надо же, ее первый день в «Чертяково» пролетел без особых происшествий. И она даже наткнулась на своего преследователя и сумела завладеть принадлежащим ему прибором неведомого назначения.

Горянская вернулась минут через десять и, странно посмотрев на Анну, сказала:

– Вы ведь живете в городе? Где остановились?

– В «Княжеском подворье», – ответила Анна – именно так именовалась гостиница, в которой находился ее номер.