Рядом с убитым лежал пистолет, который я тут же подняла,затем, незамедлительно сняв с предохранителя, выставила перед собой и приняласьозираться по сторонам. В голове метались обрывки мыслей… Быть может, отприступов страха и истерии мой шеф убил себя сам? Многие люди в состоянииаффекта накладывают на себя руки… Нет, этого не может быть. На самоубийство этопохоже меньше всего. Шефа убили, выстрелив ему в спину. Его убили… Пока я спалавозле бассейна, его убили. Убили!

– Здесь есть кто?! – крикнула я в окружающуюбеседку темноту. – Выходи, или я буду палить без разбора! Выходи!!!

Я всматривалась в темноту и чувствовала, как сильно дрожатмои колени. В тот момент, когда мой взгляд упал на костер, я пришла к мысли,что шефа убили совсем недавно. Он успел накрыть стол, приготовить шашлык,потушить овощи, открыть бутылку вина и выпить бокал. Даже не верилось, чтосовсем недавно он сидел в беседке расслабленный и умиротворенный, о чем-тодумал и никого не ждал в гости. Но кто-то подошел к нему из-за спины и наставилна него пистолет. Шеф не слышал и тем более не видел своего врага, потому чтоон не повернул свою голову назад и в его глазах не было страха. Он смотрелкуда-то вперед и, судя по спокойному выражению его лица, совершенно не ждалплохого. Когда прозвучал выстрел, шеф даже не дернулся. Он остался сидеть,облокотившись о резную деревянную стенку. По всей вероятности, Олег Глебовичумер мгновенно.

Итак, с момента убийства шефа и моего возвращения избассейна прошло немного времени, значит, убийца может быть еще тут, рядом. Онсмотрит на меня из темноты и может дать о себе знать в самую неожиданную дляменя минуту. Не выпуская пистолета из рук, я принялась ходить вокруг беседки ивсматриваться в кромешную темноту в надежде на то, что мне удастся разглядетьневидимого врага. Не прошло и минуты, как в противоположной части участкапослышался странный треск. От страха у меня чуть было не перехватило дыхание, апо телу пробежала странная судорога. Я не раздумывая бросилась туда, гдепослышался треск, и сделала пару выстрелов в ту сторону.

– Выходи! – закричала я вконец обезумевшим голосоми затряслась, как в лихорадке. – Хватит играть в кошки-мышки! Я не позволюубить себя выстрелом в спину! Я не позволю!!!

В тот момент, когда недалеко от меня вновь послышался хруст,я зарыдала от страха и принялась стрелять без разбора, пока в обойме незакончились патроны. После последнего выстрела совсем рядом со мной раздалсягромкий мужской голос, который прокричал какую-то жуткую ругань и тут же умолк.

– Кто здесь?! Я спрашиваю, кто здесь?!

Услышав приглушенные стоны, я бросилась к тому месту, откудаони доносились, и споткнулась о лежащего на земле человека.

– О черт… Кто вы?

– Дура. Дура…

Рядом с небольшой березой лежал истекающий кровью мужчина ижалобно стонал. Присев рядом с лежащим в траве незнакомцем, я посмотрела на егоокровавленную грудь и спросила дрожащим голосом:

– Я вас убила?

– Дура… Какая же ты дура… – словно в бреду повторялнезнакомый пожилой мужчина и смотрел на меня обезумевшим взглядом. Рядом снезнакомцем валялось охотничье ружье, которым он так и не успелвоспользоваться.

– Я не хотела в вас стрелять… Честное слово, я нехотела. Я от страха стреляла. У меня нервы сдали. Мне действительно страшно.Зачем вы убили Олега Глебовича? Вы – тот, кому нужна половина всего того, чтоон имеет?

– Я никого не убивал. Я сторожу эти дачи. Я всего лишьсторож. Я услышал выстрел и пошел посмотреть, что случилось. Я не знал,померещилось ли мне или он прозвучал на самом деле. Это ты убила Олега и сомной тоже решила разделаться.

– Я?

– Ты, – с трудом прохрипел мужчина и тяжелозадышал.

– Я никого не убивала.

– Ты и есть убийца. Я знаю, что это ты.

– Я никого не убивала. Я… Да как вы смеете такоеговорить? Я спала в бассейне… я даже понятия не имела, что Олега Глебовичаубили. Я взяла пистолет, чтобы обороняться.

Вновь, посмотрев на окровавленную грудь мужчины, япочувствовала, что у меня начинается жуткая истерика. Я вдруг отчетливо поняла,что я только что выстрелила в ни в чем не повинного человека, сторожа местныхдач, пришедшего сюда потому, что ему послышался выстрел. Я выстрелила всторожа, а это значит, что мне теперь грозит срок.

Смахнув застилающие глаза слезы, я громко всхлипнула ипо-бабьи заголосила:

– Мужчина, не умирайте, пожалуйста! Я вас очень прошу!Не умирайте! Я сейчас побегу в дом, позвоню по телефону и вызову «Скорую».Только, пожалуйста, потерпите немного и не умирайте. Сейчас вам окажут помощь…Вас спасут… Вот увидите, вас спасут! Все будет хорошо! Я обещаю вам, все будетхорошо! Мужчина, вы меня слышите? Вы слышите, что я вам говорю?

Но мне показалось, что мужчина совершенно меня не слышит. Онзакрыл глаза и не издавал ни единого звука.

– Мужчина, вы живы? – Я вновь затрясла незнакомцаза плечи, но так и не получила ответа на свой вопрос. – Я сейчас побегу запомощью… Я быстро… Я мигом, только туда и обратно…

Искренне надеясь на лучшее, я взяла его за руку и сталасудорожно искать у него пульс.

– Господи… – тут же пробормотала я и, убрав руку смертвого тела, схватилась за голову. – Да что это за жизнь такая собачья?Я не хотела его убивать. Бог свидетель, я этого не хотела! Господи…

Я больше не могла сдерживать слезы и заплакала навзрыд. Ещесовсем недавно у меня была вполне комфортная и счастливая жизнь, хорошооплачиваемая работа, любимый и любящий человек. Все рухнуло буквально в считаныедни. А теперь… Теперь началась самая черная полоса моей жизни. А ведь Дарьябыла права, когда говорила, что любой из нас может преступить закон. Вот егопреступила и я – застрелила ни в чем не повинного сторожа. Как я смогудоказать, что убила его случайно? Как я смогу доказать, что не убивала своегошефа, что в момент убийства находилась в бассейне? А ведь настоящий убийцагде-то рядом. Я просто уверена в том, что он здесь. Он наблюдает за мной состороны и тихо усмехается тому, что я вляпалась по самые уши.

Посмотрев на безмолвно лежащее мертвое тело, я поднялавыпавший из руки пистолет и на ватных ногах пошла в направлении дома. Мнепоказалось, что я слышу чьи-то шаги, но из последних сил постаралась неоглядываться назад, потому что понимала – мне совершенно нечем обороняться. Впустой обойме не было ни одного патрона. Когда шаги стали еще отчетливее ислышнее, я резко обернулась, вытянула руку с пистолетом, который если и могнапугать, то только внешне, и прокричала:

– Кто здесь?!