устал… – признался я, падая на кровать рядом с Кирой – Невероятно устал…

Повернувшись на бок, Кира задумчиво уставилась на меня:

– Расскажешь?

– Ага…

– Но попозже… а пока иди-ка в ванну…

– Да я мытый!

– Я тебе спинку потру…

– Уже иду – отозвался я, сползая с кровати.

Усталость усталостью, но не каждый день я получаю такие шикарные предложения…

* * *

Вспышка…

Вход.

Здравствуй, Вальдира.

Все явились вовремя. Последним на траве возник Орбит – за десять минут до этого я вместе с Кирой поймал его вползающим в кокон и заставил поужинать. Он внушал уже серьезные опасения – отощал, почти не спал, а теперь еще и слезы во сне. Не знаю, что творилось в душе Орба, но пускать это на самотек я не собирался. Теперь я хотя бы знал, что в физическом желудке виртуального эльфа сейчас имелся стакан крепкого бульона и пара бутербродов с копченым салом и рыбой.

После сокрушительного зевка Храбр признался:

– Я будто и не спал… Скорее бредил Вальдирой… куда-то бегу, от кого-то отмахиваюсь…

– У нас сенсорная перегрузка – проворчал Бом, успевший влезть на один из торчащих из вершины холма каменных «пальцев» и с его вершины изучая окрестности – Скоро придется успокаивающее с боржоми…

– До или после Вальдиры?

– Вместо – буркнул я, карабкаясь на соседний валун.

Со своей позиции я увидел мало. Подзорная труба показывала безмятежные холмы – я описал их Кире, показал несколько на автомате сделанных скриншотов, и она назвала эту местность провансальской и не особо впечатлилась. А вот когда я поведал о всех изменениях и усложнениях, что стали для нашего Братства чуть ли не карой небесной неведомо за какие грехи… это произвело на нее серьезное впечатление. Настолько серьезное, что она пообещала сегодня же найти немного времени на поиски всего, что могло касаться ранних времен Вальдиры, когда ее еще не коснулся смягчающий лосьон послаблений.

Глянув на Орбита, похожего на хромую и лысую охотничью собаку, что сделала стойку на самое главное, я чуть повел подзорной трубой и всмотрелся в золотистую туманную дымку, что прикрывала немалый такой кусок лежащей дальше местности. Ну вот какой смысл глядеть в зачарованную на ясность и четкость дорогущую подзорную трубу, если она показывает ровно то же, что и невооруженный глаз?

– Двинулись? – не слишком уверенно предложил я.

– Туда? – хрипло поинтересовался Бом, оседлавший каменюгу и глядящий в туман – Ничего не видно… за что денежки кровные отдавали?

– Туда-а-а… – вздохнул эльф.

– Туда так туда – зевнул Док и неожиданно сделал кувырок – Оп! Вот и взбодрился!

– Нас обокрали? – с крайней задумчивостью произнес Храбр и в его голосе, к своему страху, я услышал даже не вопрос, а скорее безнадежное утверждение – И прямо подчистую?

– Ты шутки такие брось – не оборачиваясь, прорычал Бом, продолжая созерцать окрестности – По мне не скажешь, но я сердечник… и нервы ни к черту.

– Повозка же тут – пробормотал я, сползая по каменному накрененному столбу с вывернутой назад головой и глядя на алхимика, что стоял у повозки с высокими бортами и заглядывал внутрь, приподняв край парусины – Вот же повозка…

– Повозка на месте – тихо подтвердил Светлушка и повернул ко мне искаженное ужасом лицо – Вот только…

С двух сторон в повозку заглянули Орбит с Доком. Следующим добежал я, глянул внутрь и… в голос выругался, испоганив светлые природные виды тяжелыми темными выражениями. Понявший, что мы не шутим, Бом прыгнул с валуна, пролетел несколько метров – удивительно мало, кстати пролетел – тяжко рухнул на мягкую землю и, хромая, понесся к нам, заранее наполняя воздух громовым ревом:

– Порв-у-у-у-у-у! Убью-ю-ю-ю!

Грудью налетев на застонавшую повозку, он глянул под парусину и… застыл столбом. Стальные перчатки с хрустом продавливали магическую древесину, прочность транспортного средства медленно начала убывать.

Под тентом было покрытое мелким мусором дощатое дно повозки и больше ничего. Запрокинув голову к небу, орк разинул клыкастую пасть и взревел такое, что от смущения побурело даже безмятежное небо.

Пропало все без следа. Нас обокрали дочиста. И именно обокрали – сначала я подумал, что Храбр ошибся и все нами оставленное по какой-то причине просто было уничтожено самой Вальдирой. Вот только против моей так и не озвученной версии имелось острое веское возражение – в дно повозки был вонзен кинжал, что лезвием приколол к нему клочок неровно оторванной бумаги с надписью.

«Без обид, простофили!».

Вместо подписи был небрежным росчерком нарисован цветок. Это ведь…

Прыгнувший вперед Орбит налетел пузом на высокий борт и повис, но сумел дотянуться до кинжала, а затем и до листка. Впившись в него глазами, он на миг замер, всматриваясь, а затем вскинул взгляд на меня и просипел:

– Тюль…

– А?

– Тюльпа-а-ан! Тюльпан! Рос! Тюльпан тут!

– Тюльпан – согласился я, тоже опознав достаточно мастерский рисунок – Единым росчерком… какой художественный вор… Но кто?! Кто блин?! Мы же в вальдирской пустоши! Откуда здесь ворье?!

– Ворье есть везде! – мудро заметил Док – И стихоплеты мерзкие…

– Ты всех поэтов то не тронь – рассмеялся Храбр, уже придя в себя и отойдя от опустевшей повозки – Вот это номер… И что за Фанфан Тюльпан нас обокрал?

– Кто? – удивленно глянул я на алхимика.

Тот вернул удивление обратно:

– Не знаешь?

– Не-а… Один из здешних?

– Ну классику надо зна-а-ать – укоризненно протянул Светлушка.

– Рос! Тюльпан! Тюльпа-а-а-ан! – никак не мог уняться Орб и вдруг пустился в круг вокруг повозки – Тюльпа-а-ан!

– Лучше бы ты так в реале спортом занимался – проворчал я, наблюдая за пробежкой спятившего вдруг друга – Может зря мы ему копченую рыбу с салом дали?

– Где?! – ожил и полуорк – Где эта сволочь?! А?!

Отпрянув от повозки, он с яростью ударил ее сапогом. И еще раз… отлетевшее безвинное транспортное средство накренилось, потеряло колесо и обрушилось на землю кучей деревянного хлама, стыдливо прикрытое вдруг порвавшейся парусиной.

– Кто посмел обнести героев?! – ревел Бом.

– Кто-то да посмел – пробормотал я, оставляя пока этих безумцев, а сам опять ползя вверх по самому высокому каменному пальцу – Так… так… ведь если унес… то…

Щелкнула подзорная труба. Я опять приник к оптическому прибору, но сейчас я вглядывался не в природные дали и не в золотистую туманную дымку. С силой вжав изумруд и рубин, я добился того, чтобы изображение подернулось и стало чуть смазанным, но… поведя трубой вниз, я торжествующе улыбнулся – на траве было немало следов, но все они были нашими сегодняшними и топтались внутри каменного