что неизвестному студенту приспичило ночью прогуляться мимо моих окон. Какого демона рогатого любопытный некто тут забыл – вопрос открытый. И что самое обидное, открытый навсегда – теперь невозможно будет докопаться до источника сплетен, поскольку шушукается вся академия.

Так вот. Этот некто сумел разглядеть эпичный момент: всего на мгновение, но между колыхнувшимися (черт бы побрал здешнюю моду на огромные окна, не защищенные ничем, кроме шелковых тряпок!) занавесями он видел, как я веду на поводке, пристегнутом к ошейнику, голого выпоротого лиса в сторону кровати. Лиса с чернобуркой на заднице.

Ну вы поняли, да?

Хотя, пожалуй, тут надо кое-что пояснить. Дело в том, что воспитание у здешней молодежи достаточно строгое. Институт репутации опять же, причем, что справедливо, не только у девушек, но и у парней. Излишняя распущенность не приветствуется для обоих полов. Помолвки заключаются почти всегда не с бухты-барахты, а с серьезными намерениями. Короче говоря, умеренное пуританство, строгие родители и учителя.

Ну и, что закономерно, целый пласт тайной молодежной культуры. Сплетни, сплетни и еще раз сплетни. А кроме них… в общем, порнографию придумали отнюдь не в двадцатом веке на западе. Здесь она не просто есть, она цветет буйным цветом в виде так называемых весенних книжек. Это такие откровенно эротические сборники рассказов-инструкций, щедро сдобренные весьма тщательно нарисованными картинками. С подробностями. Про самые разнообразные практики. И про девочек, и про мальчиков, и про всех вместе в любых возможных вариациях. Плюс множество интересных «фишек», начиная с натурально нефритовых жезлов и до самых настоящих БДСМ-практик. Связывание, порка, все дела…

Весенние книги покупались из-под полы, ими тайно, но бурно обменивались студенты обоих полов. Учителя, на словах порицающие такую распущенность, на деле не особенно старались это дело пресечь, разве что некоторые совсем отбитые ханжи ярились. Ну и если по-глупому попадешься на горячем – наказывали. Впрочем, умеренно. А что делать? Молодежь есть молодежь, им еще жениться и детей заводить. И спускать куда-то пар, чтобы закрытую территорию по кирпичику не разнесли.

Ну и вот… А самое смешное, что вчера в академию приехал дядя Юань Шуая. Узнавший, как я поняла, о разрыве помолвки (которую, между прочим, одобрили обе семьи, а здесь это не шутки) и о скандальной ночной пьянке с другой девушкой. Из дорамы мне известно, что этот мужчина скор на расправу, поэтому нет ничего удивительного, что с утра Юань Шуай заметно прихрамывал, не пошел в общую купальню, не сидел в столовой и не явился на занятия.

Но это лишь мне все про его дядю понятно. А остальные студенты сопоставили факты и пришли к выводу, что несчастный жених по приказу дяди приходил ко мне каяться и я его… того. Как в последнем популярном эротическом сборнике «Боль и наслаждение в Юэяне».

И теперь все гадали: просто так я над бывшим женихом на прощание поиздевалась, или мы через его задницу восстановили отношения, то есть помолвку.

Перед глазами вновь пронеслось воспоминание: я стою и натуральным образом обтекаю и от свалившейся новой информации, и от зеленой краски у стены павильона. У нас только закончилось очередное занятие, после которого произошла дежурная стычка с Пылинкой, а точнее, продолжение первой, подарившее мне такую веселенькую расцветку. А верная Мянь-Мянь дергает меня аккуратно за рукав, куда краска не попала.

– Джейси-ин, ну мне-то скажи! – приставала она.

– Что тебе сказать? – простонала я, с ужасом понимая, что даже развеять новый слух не могу.

Ибо невыгодно мне. Что я скажу? А, нет, что вы, это был другой выпоротый голый лис у меня в кровати. Да-да, как узнала, что после разрыва помолвки жених с другой девицей пил всю ночь, так и бросилась во все тяжкие, спешно разыскав добровольца. Ну или не совсем добровольца, лишь бы напоминал Юань Шуая отдаленно, потому и связанный… И нервно захихикала, только сейчас осознав: а ведь и правда, Линь в самом деле фигурой вполне похож на него.

– Ты правда с Юань Шуаем сделала то, что… – подруга, оглядевшись, заговорщицки понизила голос до шепота, – ну, что мы с тобой тогда прочитали в той книжке?

Час от часу не легче! Ну не было такого в дораме, не было! А с другой стороны, там не было и опровержений. Вдруг Юань Шуай так радостно поддался белому лотосу Ланлинь как раз потому, что не хотел всю жизнь прожить с «госпожой»? Вкусы Джейсин могли оказаться весьма и весьма специфичны…

– Другого-то кандидата нет… – протянула я тоскливо, почти смирившись со своим амплуа. После этой фразы мне даже показалось, что где-то отдаленно послышался гомерический хохот Сияна. Но, настороженно оглядевшись, никого не заметила. Ну да, ну да, помню, он-де не извращенец, ему тут делать нечего, ага. Пусть только выдаст хоть одно хи-хи при встрече.

– Здорово-то как! А вы с ним прям… – мигом воодушевилась Мянь-Мянь, аж подпрыгнув на месте, но я ловко зажала ей рот ладонью.

– Как-нибудь потом обязательно все расскажу. Но сейчас я так устала, и еще отмыться надо от этой гадости, сама понимаешь, – поморщилась я, брезгливо тряхнув зелеными волосами. И, убедившись, что на лице подруги отразилось сочувствие, поспешила домой.

И вот теперь я уже час сидела, пялясь на себя в зеркало и попивая любимый «три в одном», и думала важную думу: чего мне дальше делать-то?! С другой стороны, а кто сказал, что это особо повлияет на сюжет?

Во всяком случае, в подвале у меня в мешке посапывала проблема посерьезнее. И первоочередной задачей сейчас стояло разбудить ее, накормить, подлечить и… И черт знает, что с ней делать дальше.

Глава

23

– Мыться и в туалет ходить будешь тут. – Я мысленно прикинула, во что моей девичьей спине обойдется натаскать воды в эту относительно маленькую, ведер на двадцать, лохань, которую я, пыхтя, приволокла и устроила в нише, вырытой под шкаф. И тяжко вздохнула. Бедная я. Не попаданство, а каторга какая-то.

Зато ниша пригодилась. В ней прекрасно разместилась еще одна емкость, с тем самым памперсом на дне, – вместо унитаза. Выгуливать лиса наверх, где даже шторы прищепками не закрепить – слишком уж подозрительно будет выглядеть для каждого мимокрокодила, – я больше не собиралась.

– Ну прямо как в тюрьме, – тут же съехидничал с кровати привязанный по всем правилам паршивец. Он только что проснулся и уже успел познакомить меня с целым пластом местного ненормативного фольклора – сообразил, что я его усыпляю, как только мне не нравится его поведение. И бурно высказал все, что думает по этому