И тут я осознала, что этой мой шанс. Наверняка на прогулке Грег не станет завязывать мне глаза, «подключая» меня к прибору. А значит, я могу изловчиться и хотя бы мельком уловить, что происходит на мониторе этого безумного устройства во время сеанса. Я была уверена: стоит мне хотя бы мельком увидеть рабочий интерфейс, и я приближусь к разгадке самого кода. Поэтому я без колебаний дала своё согласие на такой необычный формат следующей встречи.

Однако позже, уже возвратившись в Центрополис, я некоторое время не могла уговорить себя вернуться сразу в апартаменты и приняться за работу. Около часа я продолжала бесцельно нестись вдоль одного из колец на автопилоте и размышляла о своих дальнейших действиях. Теперь, когда Грег с каждым днём всё больше доверял мне, и когда я вплотную приблизилась к возможности раскрытия таинственного программного кода, меня это испугало. Я досадовала сама на себя, и ещё больше досадовала на саму эту досаду. Чёрт бы побрал эти эмоции! «Если бы не полгода регулярных сеансов, я бы сейчас не чувствовала себя так паршиво», – думала я, забывая, что и к программе тогда не приблизилась бы. Возвращаться к прежнему состоянию «полнейшего пофигизма», как называл это Грег, с каждым днём становилось всё сложнее. Что же меня пугало в перспективе понять код и написать собственный аналогичный? То, что с этих самых пор мне больше не нужны будут эти сеансы, а значит – и встречи с Грегом. Они больше не понадобятся для моей работы, то есть – больше никаких поводов видеться с продавцом эмоций. Ведь этому не будет никаких оправданий. Я долго убеждала себя, что жду не дождусь прекращения поездок к Грегу, ведь тогда у меня прибавится несколько часов в неделю, и я смогу посвящать их рабочим проектам, улучшая свой рейтинг. Но в тот памятный вечер пришло внезапное понимание: я упустила момент, с которого работа и личный рейтинг перестали быть единственными интересами в моей жизни.

* * *

Грег не обманул. Впрочем, он никогда не бросался обещаниями впустую. В следующий раз мы впервые встретились днём. Он уже ждал меня на выходе из паркинга со своим четырёхлапым спутником – Риком. Что-то изменилось во внешнем облике Грега, но я не успела отследить, что именно: пёс, завидя меня, идущей к ним навстречу, залился сиплым лаем и дёрнулся вперёд. Он до отказа натянул поводок, приподнимаясь на передние лапы, но Грег дважды прищёлкнул языком, что означало «сидеть», и Рик послушно уселся, в нетерпении водя глазами и ожидая, когда я подойду.

Как обычно, я поняла, что не могу отказать этому умоляющему взгляду, поэтому мимоходом кивнув Грегу в знак приветствия, подошла к Рику и потрепала его довольную мордаху.

– Ну, здравствуй, Рик. Что же твой хозяин затеял для нас сегодня?

В это время я перевела взгляд на Грега и заметила, что между его бровей пролегли две вертикальные складки:

– Я же предупреждал, что для прогулки нужно одеться теплее.

Я недоумённо оглядела себя, затем – снова Грега, и только тогда поняла: на нём вместо обычных лёгких штанов и футболки, в которых я привыкла его видеть, была толстая куртка, видимо, с какой-то подкладкой и более плотные, чем обычно, штаны. Я же была в стандартном своём комбинезоне из тонкого волокна.

– У меня же термокомбинезон, Грег, – пришлось пояснить, чтобы устранить его беспокойство. – Я хожу в таком почти круглый год. Они изготовлены из материала, способного автоматически подстраиваться под внешние погодные условия и поддерживать максимально комфортную для тела температуру.

В ответ Грег лишь хмыкнул и, не говоря ни слова, кивком пригласил меня следовать за ним. Мы снова спустились в паркинг, но направились не к моему глайдеру, а к небольшому ряду старинных электромобилей, принадлежавших жителям комплекса. Пройдя весь ряд, где было около тридцати машин, мы остановились у самого крайнего и самого ухоженного с виду, ярко-жёлтого, как стул в прихожей Грега, электромобиля.

– Это, конечно, не то что твой суперскоростной дельфин, но тоже вполне резвая старушка, – ухмыльнулся Грег.

– Дельфин? – непонимающе переспросила я.

– Я о твоём глайдере. Он ведь похож на дельфина. Не замечала?

Я пожала плечами: никогда не задумывалась о подобном сравнении.

Тем временем Грег нажал кнопку на миниатюрном брелоке, зажатом в его руке, и электромобиль, мигнув фарами, коротко пиликнул. Позже Грег объяснил, что это старинная система электронных замков, некий аналог нашей системы распознавания личности владельца, встроенной во все приборы и механизмы алексов. Но её глобальное отличие в том, что воспользоваться автомобилем эмпатов может любой, у кого есть брелок и кто знает код активации системы зажигания этого автомобиля. Моим же глайдером не сможет воспользоваться никто, кроме меня.

Грег по очереди открыл переднюю дверь пассажирского сидения для меня и заднюю – для Рика.

В салоне оказалось уютнее, чем я думала, но всё же я ощущала себя так, словно сидела не в настоящем автомобиле, а в игрушечном симуляторе. Приборная панель выглядела жутко примитивно, и, конечно же, ни о каком автопилоте и интерактивной системе голосового управления не было и речи.

– Как тебе удалось найти старый автомобиль в таком хорошем состоянии? – спросила я, наблюдая, как Грег заводит машину и плавно устремляет её к выезду из паркинга.

– Она была в ужасном состоянии, когда попала ко мне, – ответил Грег. – Больше всего пострадал металл корпуса снаружи. Ну и некоторые детали ходовой пришли в полную негодность. Но мне повезло с братьями – они мастера на все руки. Старый отцовский гараж они превратили в автомастерскую. Тем и зарабатывают на жизнь уже много лет.

– Ты хочешь сказать, они чинят автомобили своими руками?

– Именно так, – кивнул Грег.

В это было сложно поверить, но Грег утверждал, что подобные мастерские существуют почти в каждом квартале резервации эмпатов.

– Многие из нас выживают именно благодаря тому, что умеют делать своими руками, Мира.

Помню, как ещё в интернате буквально каждый день нам показывали различные снимки и видеозаписи, сделанные в «трущобах». Видимо, в самых бедствующих районах, где-то на окраинах ОЕГ. На этих снимках неизменно были представлены полуразрушенные дома, кишащие крысами, кварталы, полные бродячих псов, готовых загрызть любого безоружного прохожего. Грязные, одичавшие дети в подворотнях, готовые на любое преступление ради объедков. При этом нам постоянно говорили, что эмпаты постепенно вымирают вне городов, вне достижений современной цивилизации. Что выжить смогут лишь те, кто, в конце концов, примет щедрое предложение властей и пополнит ряды настоящих алекситимиков.

Однако то, что рассказывал Грег и то, что я видела здесь сама, абсолютно противоречило представлениям городских жителей о жизни эмпатов.

В то время как алéксы выстраивали новые гигантские города, совершенствовали технологические и производственные мощности, разрабатывали новую концепцию идеального благополучного общества и даже замахивались на новую ступень освоения космического пространства, эмпаты продолжали жить, используя простой ручной труд, натуральное хозяйство, устаревшую технику. В некоторых регионах – я узнала об этом из рассказов Грега – им даже удалось собственными силами восстановить старые предприятия лёгкой промышленности. Практически в каждом селении была своя ветроэлектростанция и даже станции по очистке воды. При этом они не переставали читать книги, слушать музыку, заниматься живописью, жить сообществами и… испытывать разные чувства друг к другу и ко всему, что их окружает. Выходит, многое из того, что нам говорили об эмпатах – ложь?