Боги, недавно же ещё такой зелёный был… Пацан! Поверить не могу — отец уже, что ли?!

Шампанское хлопает!

— В общем, мы заделали маленького Тарханчика! Я буду батей! — цветёт он гордо.

Чмокаются несколько раз с улыбающейся Аленкой в губы. А она совсем молоденькая сейчас, восторженная и смущенная, как когда мы только познакомились.

Словно никакой жести и не было, после которой она стала прохладной и немного ядовитой.

Вылечил Тарханов. Горжусь.

— Ура!! Красавчики! Поздравляем! Офигеть! — шумят все, наполняя бокалы.

Аиша обнимает крепко Алëну и не отпускает.

— Я так рада за тебя! Очень-очень…

— Я ещё ничего не поняла! — смеётся та. — Как это произошло?? Он мне совсем голову закружил!

— И не надо ничего понимать. Смотри, какой он у тебя счастливый и гордый!.. Что может быть ценнее?

Улыбаясь, смотрю в глаза Марату, тяну ему руку. Пожимаем. Обнимая, хлопаю его по плечу.

— Как жить-то теперь будем, «батя»?

— Нормально! Родители, если что подстрахуют.

— Да ты-то понятно! Мы как без Аленки будем жить??

Притягиваю её к себе, чтобы обнять.

— Поздравляю! — целую в щеку. — Отдал в самые надёжные руки.

В которые не страшно отдать. Марат правильный паца… Мужик!

— Да куда я денусь? — обнимает в ответ. — С вами буду до последнего. Да и Аиша теперь подстрахует, и Яся где-то. Семья растёт…

Семья растёт, да!

Яша берётся за гитару.

Играет что-то лиричное.

Марат, подхватывает Алену за талию, увлекая в медляк. Шмель ворует у Ивана Ярославну, тоже вытаскивая танцевать.

— «Ведь я мечтаю о том, что и ты тоже, — заливается мой соловей. — Чтобы журавль в руках, а клинок в ножнах…»

— Пойдём, — практически насильно вытаскиваю Аишу.

— «Иметь дочурку и сына к тридцати примерно, и быть нe просто отцом, a быть примером…».

Это больно слушать, после её намёков на краткосрочность нашей истории. Так больно, что улыбаться очень тяжело.

Она виновато смотрит мне в глаза.

— Не надо… — качаю я головой. — Просто помечтай со мной минуту. Пожалуйста…

Вжимаю ее в себя, прикасаясь губами к щеке.

— У меня не будет этого, Бессо… — шепчет она болезненно.

— У меня, может быть, тоже… Но мы же имеем право мечтать, правда? А вдруг небо нас любит?

— «Вы — именно тo, мы — именно тe…»…

Отправив Аишу на такси, я остаюсь со своими. Хочется отдохнуть от всего.

Раскатываю на камнях каремат и ложусь на спину рядом с беседкой.

Смотрю в звёздное небо. Слушаю их хохот, гитару, скабрезные шуточки, звон бокалов…

В общем, не будет у меня Спарты. Я у неё буду, а она у меня — нет.

Меня расслабляет.

Отец хотел чтобы Спарта стала династией. Ввести своей последней долей в управление первого наследника этой династии, следующее поколение. Нас бы было семеро…

Но жизнь переиграла иначе. Не все готовы посвящать себя школе. И в поединке двух, когда один соблюдает правила, а второй борется без правил, исход ясен.

Конечно, если бы братья были со мной, такого бы не произошло, но у них свои жизни.

Через какое-то время приходят парни, оставляя девчонок болтать в беседке. Садятся рядом.

— Ну что там с нашими баранами, Бессо? Когда свадьба-то?

— Рустама? В субботу.

— Твоя!

— Моя — не знаю. У меня невеста не фейковая. Её за неделю в ЗАГС не затащишь.

— Ну сын, ведь, нужен.

— Нужен…

— Что-то не нравится мне эта история, — грызёт травинку Яшин. — И как мы идём в этом турнире — тоже.

— А всë… - сглатываю я ком в горле. — Нет больше никакого турнира. Спарта достанется Рустаму. А я буду вечный раб лампы. И зарабатывать ему деньги…

— Как это так?? — возмущаются пацаны.

— В этом уравнении три переменных — я, Спарта и Аиша. И оно не решается, пока одну из них не вынесешь за скобки. Аишу и Спарту я вынести не могу. Значит, надо выносить себя и свои амбиции.

— И как будет дальше?

— Дальше? Мы перестанем узнавать свою школу. Процент дохода школы по вашим контрактам станет выше — пятьдесят на пятьдесят…

— Ээ! Грабёж!

— Как в любой коммерческой структуре, Вань.

Сейчас школа забирает только четверть.

— Набор из интерната и на квоты прекратится. Набранные группы будут заниматься до тех пор, пока финансируются старыми грантами. Потом я буду искать, кому отдавать этих детей. Вся «внеурочная» тема типа бассейна, походов в горы, в кино, на батуты — забыли. Мастер-классы по смежным видам спорта — тоже. Сборы только для контрактников… Разорвать контракт — неустойка. Дух школы и высокая мотивация спортсменов упадёт. Результаты — тоже. Школа свернется до коммерческого спортивного центра. Нас перестанет поддерживать муниципалка и федералка, так как они не поддерживают бизнес-истории. Останется только спонсорский поток на самых перспективных. Который начнёт быстро усыхать, так как с каждым годом перспективных будет всë меньше. Обучение в школе дорогое. Мар мог его себе позволить, ты, Ром, мог, потому что родители оплачивали. А вот Яши, Артёма и половины состава у нас бы уже не было — они квотники. Отбор сведётся не к лучшим, а к лучшим среди очень хорошо обеспеченных. Это путь в никуда. Мы перестанем брать первые места, наш статус упадёт, и богатые родители поведут своих детей в более статусные школы. Доход по акциям упадёт. Всë обесценится. Гейм-овер… Лет семь, может…

— Так, может новую школу открыть? Продай акции…

— Новую?

Загибаю пальцы.

— Помещение… Ремонт… Уставные коммерческие документы… Образовательная лицензия… Медицинская… Лицензия от Федерации… Спортивное оборудование… Пожарки… Сэс…

Это год-два. За это время ни одного контрактника, который бы приносил бабки. Вы же по контракту Спарте принадлежите. Потом лет семь растить детей, чтобы они вышли на какие-то доходы. Гранты и дотации мне никто не даст, как только я брошу те, что уже дали на Спарту. Репутация в минус… Даже если я продам в догонку к акциям свои и ваши почки, я и двух лет не протяну.

— Тоска… — швыряет Ромка камни в воду.

— Аиша… Сложно ей родить, что ли?… — бубнит недовольно Иван.

— Закрыли эту тему. Школа будет обанкрочена. Состав распущен. Рустам наиграется… Я выкуплю у него акции за бесценок. И с нуля начну всë заново — репутация, гранты, дети…