Но двор освещён хорошо.

И я вижу, как Аиша заходит в арку. Идёт через площадку с прямо ко мне на встречу.

— Аиша… — окликают еë.

Она оборачивается. К ней подходит мужчина с Бастет на руках. Я, напрягаясь, переступаю с ноги на ногу.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, Сергей.

— Торопишься? — прикуривает сигарету.

— Тороплюсь…

— Прогуляемся немного? Соскучился… По дозе яда, — усмехается с горьким сарказмом.

— Хм… Прогуляйся со своим сыном. Он всегда тебя ждёт, Сергей. А меня мой — нет.

— Он не иссякаем — твой яд?

— Ты о чем — прощу ли я тебя когда-нибудь? Поменяй квартиру, Сергей. Хватит следить за моей жизнью. С ней всё в порядке и свободных мест нет. И не будет. И отдай моего кота!

Вытягивает из его рук. Идёт мимо этого Сергея дальше. Гордая, прямая…

— Аиша! — пытается притормозить он её.

Не оборачивается.

Делаю шаг ей навстречу.

— Привет…

Ловлю её холодные губы. Они чуть ощутимо подрагивают. И дыхание у неё… нервное. Прячу в объятиях, поверх её головы, глядя тяжёлым взглядом в глаза этому мужику.

— Пойдём, — увожу её за талию.

Вот что за засада у меня? Вопросов сотня, но женщина просто источает нежелание отвечать на них. И мне очень сложно не подчиняться её невербальным сигналам.

— Вау… — разглядывает она стол. — Да ты фей!

— Только для тебя.

Помогаю снять плащ.

Она проходит к раковине, по дороге наклоняясь к цветам и вдыхая запах.

Моет руки. Достаёт подсвечник с гроздью оплавленных свеч. Зажигаю.

Мы ужинаем, болтая о всяких мелочах. Я смотрю ей в глаза — там блики свечей.

У меня зудит вопросами так, что подкидывает на месте. Но — нет…

Я не задаю ни одного.

Дотягиваюсь до её пальцев.

— За тебя… — чокаюсь с ней бокалом.

Мы неожиданно замолкаем. Повисает тишина.

Аиша допивает бокал до дна.

— Никогда… — облизывает губы. — Никогда не встречала столь терпеливого мужчину.

— Мне воздастся? — дёргаю бровью.

— Спроси, — благосклонно кивает она.

— Кто он? Что между вами произошло?

Глубоко вдыхает, уплывая взглядом куда-то в пространство между нами.

— Мой бывший тренер. Сергей Кононов.

Тот самый?

— У нас был роман.

— Ты была слишком юна, чтобы это можно было назвать романом, Аиша, — подрагивают мои губы, едва сдерживаю оскал.

— Мне было почти семнадцать.

— Попытка оправдать мудака? — поднимаю я бровь.

— Нет, скорее отстоять право на свои чувства в шестнадцать.

— Любила?

— Слепо, — ледяная улыбка.

— Вдвойне мудак.

Наливаю нам ещё вина.

Мне что-то уже заранее хреново от тех ответов, которые уже чувствуются.

— Ты была беременна от него.

— Была… — кивает.

— И?

— Для него мои спортивные перспективы оказались увлекательнее, чем…

Вздохнув, отворачивается, глотая вино большими глотками.

— Ты сделала аборт?

— Нет. Я отказалась. Но давление со всех сторон было очень велико. А я была ранимая, юная, испуганная и совсем одна. Потом он повёз команду на чемпионат, а меня бросил одну. Я не выносила. Мой сын умер во мне на позднем сроке. Я оказалась в больнице слишком поздно… Меня чистили… Чистили и снова чистили… И вычистили! Из-за инфекции иссекли часть матки.

Стакан трясется в её руках.

— Врачи предлагали удалить матку целиком, но я зачем-то отказалась. Но беременеть мне нельзя. Такая вот история, Бессо. Комментариев не надо, пожалуйста. Я давно с этим справилась. Но ты всколыхнул.

Опускаю лицо в ладони.

Ну за что так с нами?

— Вечер, увы, эмоционально испорчен, — пожимает плечами она. — Ещё какие-то вопросы?

Поднимаю лицо.

— Да, — киваю на балкон. — Какого хера он здесь?

— Бросил семью. Ищет общения. Снимает здесь квартиру. Мне абсолютно всë равно, Бессо. Забудь про него. Что-то ещё?

— Да, — заторможенно киваю. — Ты переезжаешь ко мне. Завтра.

— Мм… — спотыкается на полуслове, переводя растерянный взгляд на кота.

— С ним, — поднимаю его на руки, ухожу на балкон.

Смотрю на звезды.

Надеюсь, у тебя там есть какой-то план для нас всех, потому что у меня — нет. Но за женщину — спасибо…

Демонтирую на балконе кошачий комплекс. Бастет смотрит на меня огромными неморгающими глазами, крутя недовольно головой на каждое моë движение.

— Переезжаем, братан, — чешу ему между ушами. — Придётся тебе определиться с семьей.

Заношу его домики домой. На полу несколько открытых сумок. Бастет запрыгивает в одну из них.

Иду скручивать трубы.

Замечаю, что из подъезда напротив выходит Кононов. Он поднимает взгляд на балкон.

Разворачиваюсь, смотрю ему в глаза.

Он тоже своих не отводит, сверля меня взглядом.

Бросаю всë…

Выхожу тоже во двор. Подхожу к нему.

— Бессарион… — представляюсь я.

Руку не тяну.

— А я узнал. Встречались.

Не помню. Но…

— Очень хорошо. К моей женщине не приближаться. Не подходить, не звонить, не писать.

— У нас с Аишей своя история, Бессарион. Не тебе это решать.

— История зафиналена. Не приближаться. Иначе на ковре переломаю. И… Я бы на твоём месте завязывал работать с детьми. Не дай Бог, я где-то какой-то слух услышу. С Федерации Дзюдо ты вылетишь без всяких регалий. С позором. Всë.

В горле клокочет. Возвращаюсь обратно, собирать вещи.

Скоро Аиша с лекций должна уже вернуться. Дышу глубже, пытаясь унять тестостероновый бум.

Мудак… С девочками до сих пор работает! После Аиши ни одного первого места у его девчонок. Потому что он бездарь. А Аиша была талантлива… Открыв шкаф собираю её медали и грамоты.

Оставляю их, заметив рядом пачку документов. МРТ… УЗИ… Заключения…

Убираю от них руки. Ей будет неприятно.