– У нас, к нашему счастью, оказались огромные знания и практически вся научная школа Русской империи. В 1937 году, после отстранения Бокия, как ты хорошо знаешь, достижения русской школы стали полностью нашей собственностью, собственностью Секретариата товарища

Сталина, то есть, его партийной разведки. Но, важно заметить, после некоторого перерыва работа по дальнейшему освоению Антарктиды началась в 1934 году, а спустя почти пять лет наши ученые совместно с немецкими учеными пришли к любопытному выводу, что Земля внутри пустотелая. А являющееся ее сердцем ядро представлялось им двумя огромными мартеновскими емкостями, которые попеременно изменяли температуру и тем самым как бы наполняли энергией, или жизнью пустоты внутри Земли. Тогда же разрабатывалось много интересных совместных проектов. Начавшаяся Вторая мировая война, а затем нанесенный немцами в 1941 году превентивный удар по нашей армии вылился в войну нашего народа с Германией. Но деятельность по работе на шестом континенте продолжалась.

«Именно в этом и состоит самый главный секрет ХХ столетия», – мелькнула в голове Румянцова знакомая мысль.

Архимандритов, вставший незадолго перед этим и расхаживавший по кабинету, остановился у стола, посмотрел на лежавший на полу ручной работы персидский ковер, словно пытаясь обнаружить, остались ли там следы от его мягких эксклюзивных туфель…

– Арсений Алексеевич, надо полагать, Сталин считал работу, начатую с немцами в Антарктиде, более важной, нежели война…

– Я прерву твою философию. Ты никогда не задумывался, почему некоторые историки и писатели утверждают, что даже когда Красная армия вступила в Европу, немецкое командование было убеждено, что поражения не будет?

– Скорее всего, это связано с тем, что в Германии шла интенсивная работа по созданию атомного оружия. И создание ракетного комплекса в Пенемюнде, и испытание атомной бомбы предусматривали перспективу разгрома Красной армии.

– С тобой можно согласиться только отчасти. Запомни: с этим может быть согласен весь мир, но только не мы с тобой. Мы должны рассуждать, думая, думая и думая. Когда

гибнут десятки, а то и сотни миллионов людей, значит, есть те, кто развязывает этот трагический фарс. Ты ведь уже хорошо знаешь теорию Гегеля: при столкновении тезиса и антитезиса получается искомый результат, – синтез. Значит, выигрывает тот, кто сталкивает лбами двоих. Война – всегда перераспределение богатств, средство наживы.

«Просто и цинично. Дьявольски гениальное совершенство», – отметил каперанг. Подобные серьезные разговоры велись не впервой; более того, Арсений Алексеевич, взращивая этого молодого человека для себя, своих далеко идущих коварных планов, постепенно обогащая знаниями и просвещая, можно сказать, любил эти беседы тет-а-тет. Но Архимандритов не был бы Папой Сатаной, если бы не подвергал своих доверенных людей жестоким испытаниям, ставя на кон их жизни. Да и кто мог поручиться, что с такой же почти отеческой заботой Арсений Алексеевич не относился еще к кому-то, кроме Румянцова? – Давая знания, просвещая и отслеживая каждый шаг…

– К 1935 году Сталин, исходя из своих личных тщательно хранимых им ото всех планов переустройства мира, принял решение о строительстве огромного советского флота. 26 июня 1936 года Совнарком СССР утвердил кораблестроительную программу на период до 1947 года. Разумеется, при утверждении плана учитывалось и развитие международной обстановки. Планировалось построить 8 линкоров и 18 тяжелых крейсеров. Общий тоннаж кораблей советского флота должен был превысить 1,5 миллиона тонн. Спуск на воду всех 8 линкоров планировалось произвести в 1939-м, а сдачу в 1941-м. Тогда же велась разработка проекта авианосца для открытых морских театров, имевшего на палубе до 50 самолетов. Уже к 1939 году был разработан эскизный «проект-71» авианосца. Словом, работы в этом направлении шли полным ходом. Первые два линкора типа «Советский Союз» заложили в 38-м; тяжелые крейсера типа «Кронштадт» начали строить в ноябре 39-го; в июле одобрили проект легкого крейсера типа «Чапаев»; в августе заложили головной корабль.

– Арсений Алексеевич, – воспользовавшись паузой, сказал Румянцов, отметивший про себя огромный, выдающийся массив знаний, который Архимандритов всегда держал в памяти, – думаю, что на сегодня это еще закрытые сведения, и вы преследуете конкретную цель, сообщая мне подробности. Некоторое время Архимандритов еще молчал, затем прошел к своему креслу и, сев за стол, заговорил:

– Да, капитан 1-го ранга. После ХХ съезда партии, на котором разоблачили так называемый «культ личности Сталина», повесив на Иосифа свои собственные преступления, многие конъюнктурщики выказывались, что он якобы недооценивал роль авианосцев в современной войне, то обвиняли, что он, сокращая финансирование на строительство большого флота, не советовался с руководителями Военно-Морского Флота. Особенно по этому поводу одно время переживал нарком флота Васнецов. Но, скажу тебе, приступив совместно с немцами к грандиозной задаче по освоению Антарктиды, Сталин не мог посвятить наркома и других руководителей страны в этот уникальный проект, – проект, которого мир еще не знал! Когда по окончании войны, летом 1945 года, Морской Генеральный штаб внес предложения по десятилетнему плану военного кораблестроения на последующие, вплоть до 1955 года, Иосиф Виссарионович сказал по поводу больших эсминцев: «Обойдемся без них». Нарком флота и его заместитель по вооружению пытались отстоять большие эсминцы, видя в них будущее. Но переубедить вождя не удалось. Даже ссылка на то, что американцы уже с 1944 года строят подобные корабли крупными сериями, не помогла.

– Как ты думаешь – почему? – испытующе бросил Архимандритов. Думать не приходилось, требовался скорый и обоснованный ответ.

– Полагаю, в условиях послевоенной обстановки Сталин старался не поддаться соблазну строить большой флот, вкладывая огромные средства. Нужно было передохнуть.

– А что ты скажешь, если я тебе дам иные сведения для размышления. Эти большие эсминцы имели не просто уникальные, а сверхуникальные новации. Так что строить их для флота было не целесообразно, и тем более обсуждать эти технологии на расширенном заседании. Тогда же Сталин при обсуждении вопроса об авианосцах предложил с ними подождать. По тем же причинам. Добавлю для ясности: уникальные технологии, которые требовалось держать в секрете, просто не могли зародиться у нас на Земле.

– … они имели космическое происхождение?

Непроизнесенный Румянцовым вслух вопрос повис в воздухе.

– Ну что ж, – предложил Арсений Алексеевич, поднимаясь с кресла, – пройдем, посмотрим кино.

Они прошли в небольшой уютный салон; здесь, как и в других кинозалах Папы Сени, все было в бело-кремовых тонах, от ковров и кресел, до столиков и экрана.

Они устроились, взяв по бокалу прохладного яркожелтого сока, только что выжатого из марокканских цитрусовых сотрудницей аппарата Архимандритова, – миловидной девушкой в строгом костюме. Когда сотрудница исчезла, и свет поглотился мягкой приглушенной темнотой, на экране показалось пространство сталинского кабинета. Румянцов мог, закрыв глаза, описать все предметы, находившиеся в знаменитом кабинете вождя. Рядом с товарищем Сталиным, раскуривающим трубку, сидел товарищ Берия. Судя по некоторым признакам, стояла глубокая ночь. Что и подтвердил Арсений Алексеевич, бросив реплику: