— Почему нет? — пожал плечами Стас. — Вышел мужик на волю, понял, что там его никто не ждет и ничего не светит, и решил отыграться на первых попавшихся людях.

— На первых попавшихся? Не смеши меня! Волохов проделал долгий путь, чтобы вернуться обратно в места последнего заключения. Не забыл, что он родом из Челябинска? Если придерживаться твоей теории, он мог все эти зверства совершить и там.

— Так там места не такие глухие. Или ностальгия замучила, или просто так больной мозг сработал. Захотелось, вот и вернулся.

— Нет, Стас, я с тобой в корне не согласен. Почитал на досуге дело Волохова, — продолжал возражать Гуров. — Сидел он не раз, это так, но всегда его противоправные действия были продиктованы чисто материальной выгодой. Работать таким, как Волохов, — западло, а жить на что-то надо. И жить хочется не абы как, а на широкую ногу. Вот он и идет на разбой. А тут совсем другой почерк, скорее годный для маньяка, но уж никак не для грабителя, пусть и пользующегося для достижения своей цели оружием. Одно дело, нож или пистолет, и совсем другое — вот это.

Оба перевели взгляд на обгоревший труп. И снова Крячко не смог удержаться, чтобы не удивиться невероятному фарту преступника.

— Это ж как должно везти, чтобы хватило времени подпалить труп, дать ему дойти до нужного состояния, потом затушить и спокойно удалиться. И никто ничего не заметил. Ни дыма, ни запаха, ни самого преступника, — сетовал он.

— Сам же говорил, места здесь глухие, — напомнил Лев.

— Но ведь не необитаемые. Здесь и охотники ходят, и грибники-ягодники всякие. А дым? Его же издалека должно было быть видно. Неужели никого из местных данный факт не насторожил?

— Если в тот день дул ветер, дым стелился по земле. И потом, даже если кто-то увидел дым, должно было пройти какое-то время, чтобы люди забеспокоились. Мало ли кто в тайге решил чайку вскипятить или консервы разогреть? Так что же, по каждому случаю пожарных тревожить? Нет, Стас, как раз тут все логично. А вот то, что Волохов вдруг ума лишился и начал резать людей направо и налево, в этом я никакой логики не вижу.

— Слушай, раз тебя это так беспокоит, свяжись с его надзирателями. Возможно, они просветят тебя на этот счет. Может, странности какие за ним в последние дни отсидки замечали. Странности — не повод для продления срока. Подошел срок — будь добр, отпусти. Вот они и отпустили, а на воле его еще сильнее скрутило. Результат лежит перед тобой.

— Надо бы связаться, в этом ты прав, — согласился Гуров. — Быть может, отыщем связь между ним и Сагировым. Возможно, он вернулся именно из-за него.

— Не понял? — переспросил Крячко.

— Если Волохов и Сагиров знакомы, может выйти складная теория. Сагиров чем-то насолил Волохову, тот откинулся и вернулся, чтобы посчитаться с обидчиком. Выследил Сагирова, когда тот вел автобус вместо Федорчука, проследовал с ним до Сосьвы и дальше. Не доезжая Гарей, начал действовать. Убил Сагирова, тело сжег. А остальные — всего лишь невольные свидетели, отпустить которых означало бы для Волохова возвращение в тюрьму. Потому он расправился и с ними. По-моему, так более правдоподобно.

Пока напарники обсуждали новый факт, прибыли эксперты. Вокруг обгоревшего трупа закипела работа. Эксперты колдовали над телом, стараясь не упустить ничего важного. Когда с осмотром места было покончено, труп уложили на носилки и понесли к фургону. Машина смогла пройти лишь часть пути, дальше дороги не было. После их ухода двинулись в обратный путь и Гуров с командой кинологов. Оставаться в тайге не было смысла.

Звук приближающихся шагов вырвал девушку из хрупкого состояния небытия. Дернувшись всем телом, она застонала. Вот уже второй день она сидит в вонючем сарае. Он, ее мучитель, то приходит, то снова пропадает. Куда он ходит, ей неизвестно, да ее это и не заботит. Все мысли сконцентрированы на одном: выжить любой ценой. Если ради этого придется исполнять все его требования, она готова. Лишь бы прожить настолько долго, чтобы ее успели найти. Каждый прожитый час, вместо того чтобы повергать в пучину отчаяния, прибавлял ей надежды. Спроси ее, почему она уверена в том, что ее жизнь зависит от времени, которое она сможет продержаться, она бы не смогла ответить. Просто знала, и все.

Входная дверь вдруг заскрипела, девушка вжалась в угол, пытаясь сделаться как можно незаметнее. Слабый отблеск заходящего солнца высветил широкую фигуру мучителя, застывшую в дверном проеме, и она непроизвольно закрыла глаза.

— Привет, красавица! Встречай добытчика! — Радостный возглас мучителя ударил по барабанным перепонкам. — Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. Вон как веки дергаются. Открывай глаза, живо! — В голосе прозвучали такие угрожающие нотки, что девушка тут же послушалась. — Так-то лучше. Посмотри, что я тебе принес. — Он высыпал ей на колени горсть мятых ягод. — Угощайся, на сегодня это единственная еда. Завтра попробую найти что-то более существенное. Мы же не хотим, чтобы ты загнулась с голоду, верно? Почему не ешь? Не любишь ягоды? Ах да, твои руки.

Руки девушки были связаны за спиной, на это и намекал мучитель. Расплывшись в слащавой улыбке, он подошел к ней вплотную, опустился на корточки, большим и указательным пальцем поднял подбородок и заглянул ей в глаза.

— Хочешь, чтобы я покормил тебя? — прошептал он, и от этого шепота мурашки поползли по спине. — Скажи, ты хочешь, чтобы я тебя покормил?

— Хочу, — чуть слышно ответила девушка.

— Не слышу, скажи громче, — приказал мучитель.

— Хочу, чтобы ты меня покормил, — покорно повторила она.

— Как я могу тебе отказать? — произнес он. — Ты ведь моя королева.

Он с силой раздвинул ей зубы, впихнул туда ягоду, затем начал захватывать все новые и новые ягоды и отправлять их ей в рот. Ни жевать, ни глотать она не успевала. Через минуту рот заполнился мерзкой жижей, а его рука сжала челюсти так, что заломило зубы.

— Не нравится, когда за тобой ухаживают? — прошипел он. — Так получи то, что тебе точно придется не по вкусу.

Он запрокинул ее голову, заставляя проглотить содержимое рта. Хоть и с трудом, но она справилась. Желудок принял скудное подношение с благодарностью, которой сама она не чувствовала.

— Дать тебе воды? Это заглушит голод. Обещаю, завтра накормлю тебя настоящей едой, — немного смягчившись, озабоченно произнес он.

Как ни странно, его слова девушку обрадовали. Что бы ни случилось этой ночью, она ее переживет, ведь завтра он обещал ей настоящий ужин. Это обещание дает надежду. «Надо его поблагодарить, — мысли, как трусливые зайцы, метались в ее мозгу. — Надо поблагодарить, только так, чтобы он не подумал, будто я заискиваю. Этого он не любит». Она заставила себя встретиться с ним взглядом и как можно нейтральнее проговорила:

— Спасибо, я и правда голодна. И от воды не отказалась бы.

— Значит, ты не против, чтобы я ухаживал за тобой? Тебе не противны мои прикосновения?

— Конечно же, я не против. Я хочу пить, — повторила она. — Сама сделать этого не могу, так с чего мне отказываться от твоей помощи?