— Взятка! — сгребая меня в охапку, зарылся лицом в колени. — Вик, ну хватит дуться! Давай мириться!

— Ты вообще нормальный! Напугал меня до полусмерти!

— У тебя было такое лицо, как будто засунула в шкаф любовника! — поднимает на меня искрящиеся глаза

— Что я дура, что ли, водить мужиков домой? — кокетливо хмыкнув, мягко треплю его влажные волосы. — Янитакая. Я сама хожу налево! — игриво толкнула в лоб, и на мгновение опешила, как «на гране» прозвучала последняя, вылетевшая изо рта, фраза.

— Ах ты зараза! — откладывает букет подальше. — Давно по заднице не получала? — опрокидывая меня на подушку, наваливается. Обхватывает лицо ладонями и пробегается поцелуями по подбородку и скулам. — Я тут, видишь ли, все бросил, прилетел к ней на крыльях любви, — отрывается и строго смотрит в глаза. — а тут…Молилась ли ты на ночь Дездемона?

— Нет, милый, я в постели помолюсь… — хихикаю подыгрывая.

— Ну привет, моя Пчелка, — шепчет в ухо, и я покрываюсь мурашками. До приятной дрожи во всем теле. — Как же я по тебе соскучился!

Я ловлю губами его поцелуй — долгий и сладкий. Подаюсь всем телом вперед — льну, как перчатка к руке, вбирая тепло. Тоже соскучилась. Хочу любви и нежности. Огня и пламени, а потом опустошающей разрядки. Чтобы камня на камне не оставить от своих сомнений и дурацких метаний.

— Кажется, кто-то проголодался, — хрипло смеется Леша, отрываясь от моих губ. — Сейчас мы это исправим!

Он рывком отстраняется, пятится назад к изножью кровати, ныряет под одеяло и всплывает, накрывая меня своим телом, врываясь в рот голодным поцелуем. Оглаживает бедра, рисует большими пальцами вокруг пупка и легко касается хлопковых трусиков…

Обвиваю его шею руками. Жадно провожу ладонями по спине, запускаю руки в густые светлые волосы. Тереблю их, пропускаю сквозь пальцы. Трусь о своего мужчину, словно кошка, и ощущаю, как растет его возбуждение.

Он целует меня в шею. Медленно проходится языком по ключицам. Комкая, неторопливо стягивает маечку для сна. Поднимаю руки, помогая избавиться от ненужной одежды. Нежно обводит ореолы языком, втягивает по очереди соски, дует, лижет, отчего во мне вспыхивает жгучее желание. Хочется быстрее. Резче. Яростнее. Хочется неистовства, но Леша никуда не спешит. Он медленно дразнит, заставляя плавиться от ласк, гореть в невидимом огне.

Нетерпеливо подаюсь навстречу. Закрыв глаза, прикусываю нижнюю губу, когда чувствую, как его пальцы пробрались под трусики и наткнулись на горячую влагу. Напористо, проникли внутрь, и умелыми скольжениями, заставили сердце биться сильнее. Меня обдало волной жара, по телу прокатилась мягкая дрожь, срывая стон с губ. Желание, сконцентрированное внизу живота, почти отозвалось болью.

Хочу стащить с него трусы, но он не дает. Продолжает ласкать пальцами, гладить, надавливать. Делает все очень медленно, выдерживая микроскопические паузы, как в азбуке Морзе. Тяжело дыша. Выверенными, ювелирными движениями.

— Ш-ш-ш, — наконец стягивает с меня трусики, сползает вниз и кружит языком у пупка. От легких покусываний лобка раскрываюсь для него, провожу бороздки ногтями в его волосах. На секунду он замирает, как пружина распрямляется, и накрыв собой, входит. Толкается горячим языком в рот в такт плавным выпадам. Мне мало, хочется глубже, свирепее. Вдавливаю пальцы в крепкую задницу, вжимая в себя на каждой фрикции.

Леша ускоряется и часто дышит. Подхватывает меня под ягодицы, прикусывает венку на шее наращивает темп. Неконтролируемо двигаю бедрами, но он придерживает, не давая разойтись. Поглаживает большим пальцем клитор, и я наконец-то получаю разрядку. Не цунами, о котором мечтала. А тихую, мягкую, словно утренняя волна морского прилива. Не меняя амплитуды, Леша еще движется пару минут, и на глубоком толчке жадно впивается в губы.

— У тебя безопасные дни? — завис на долю секунды.

Отрицательно кручу головой.

Несколько сильных, резких выпадов, и я почувствовала, как с его хриплыми стонами между нами растекается вязкая и теплая влага. Стискивая утыкается мне в плечо носом. Скрещивая на нем ноги, вожу по мускулистой спине успокаивая.

— Почему? — шепчу ему на ухо.

— Сейчас не время, — плавно двигая бедрами, трется об меня, целует, скользя языком по небу в моем рту, мягко сдавливая соски, сжимает грудь в ладонях. — М-мм, вкусная моя девочка…

Я вздрагиваю. Содрогаюсь. Низ живота скручивает сладким спазмом. Изо рта вырывается сиплый стон.

— Я скучал по твоим стонам, — прикусывает мочку, — ты не представляешь, как они меня заводят, только от них можно кончить… — осторожно перекатывается, и размазывает по моему животу свою сперму. — Не убегай, — удерживает за руку, когда я собираюсь пойти в ванну. — Полежи со мной, — укладывает, прижимаясь грудью к спине, впечатывает в себя. Накрывает нас одеялом. — Мне нравится чувствовать свой запах на твоей коже, — гладит живот, грудь, глубоко вдыхает у линии роста волос. — Люблю тебя, Пчелка!

— Леш, а сколько хоть время? — устраиваюсь поудобнее в его руках.

— Дай подумать, — выпускает струйку воздуха мне в шею, так что я зажмуриваюсь, от разбегающихся мурашек, до того приятно, — секс у нас был минут семь, так что, где-то минут пятнадцать шестого.

— Мог бы и потерпеть часок! — дразня потираюсь об его пах попой.

— Я так и планировал. К тебе под бочок, и вздремнуть до будильника, — мягко толкается в меня бедрами. — И, чтоб первое, что ты увидела, открыв глаза, были орхидеи.

— Это орхидеи?

— Синие, как твои глаза по утрам.

— Но, видимо, что-то пошло не так? — довольно хмыкаю.

— Я хотел извиниться за свою бестактность — пробуждающим поцелуем и загладить незаслуженную резкость — нежным утренним сексом.

— Ммм! Какой хороший был план, — мечтательно вздыхаю.

— А ты взяла и все испортила, — влажно прикусывает губами плечо.

— Даже так? А мне показалось, что тебе понравилось…

— Хорошо, но мало, Торопыжка!

— Это ты про себя?

— Ну все, сейчас я тебе устрою! — угрожающе наваливается. — Будешь еще пощады просить!

— Не надо, — жалобно пищу, ощутив попой почти восстановившуюся эрекцию. Не намек, нет. Вот неожиданность, обычно Свиридову нужно минут двадцать, чтоб ожить, а тут! И правда скучал!

А вот второй раз, он отрабатывает на отлично, с огоньком, напором завоевателя и рвением к победе. Неистово, глубоко и яростно. Все, как мне хотелось.

Как он только умудрился в последний момент включить голову и выскользнуть, ума не приложу? Ювелир, блин! В сумасшедшем темпе, крышесносно кончая одновременно, мы проваливаемся в ослепительный водоворот долгожданной разрядки.

— О-у-у, ты мой герой! — глубоко дышу, пытаясь прийти в себя. — Пожалуй, я прощаю тебя!

— Ну спасибо, моя королева! — переведя дух, целует мою ладонь. — Давай вместе в душ?! Останется время на потискаться!

— Нет уж, — поднимаюсь с постели. — Я сама и первая!

— Говорю же, Торопыжка, — слышу довольное