– Я верю вам.

Конверт был так туго набит, что едва закрывался. Я смахнула его со стола себе на колени и достала из своей сумочки бумажник, ключи и телефон Харриса. Патрисия взяла ключи и трясущимися пальцами сняла с кольца один крошечный ключик.

– Я подожду до вечера, а затем сообщу о его исчезновении, – сказала она, зажав ключик в ладони. – Это даст тебе время подчистить все хвосты. – Она положила оставшиеся ключи обратно рядом с бумажником и телефоном. Она судорожно сглотнула, не в силах смотреть на них, как будто тоже хотела избавиться от каждой частички Харриса Миклера.

– Вы хотите, чтобы я избавилась от этих вещей? – спросила я.

– А разве не за это я тебе плачу?

Вот это наглость. Если бы Делия ляпнула что-то в таком духе, я бы за такую дерзость отправила ее в свою комнату и конфисковала бы все игрушки. Патрисия замерла, видимо, неверно приняв мое выражение лица строгой мамочки за… за какое-нибудь бездушное выражение на лице наемного убийцы. Не знаю. Может, они и похожи. Она нервно улыбнулась, ее губы подрагивали, как будто она была готова расплакаться.

Я прикусила язык, молча засовывая обратно в сумочку личные вещи ее мужа вместе с деньгами.

– Надеюсь, ты не будешь против, – сказала она, прочистив горло. – Моя подруга… скорее, просто знакомая. Мы вместе занимаемся пилатесом в клубе по вторникам и субботам, – добавила она с виноватым видом, поморщившись, будто растяжка была преступлением. – У нее некоторые… проблемы… с мужем. Я ей сказала, что знаю кое-кого, кто может помочь.

Сложенный листок бумаги, который она положила на стол передо мной, вызвал у меня зловещее чувство déjà vu. У меня открылся рот, на языке вертелись аргументы, рвущиеся наружу.

Пока я не увидела цифры перед знаком доллара.

Восемьдесят пять тысяч.

Я уставилась на имя – Андрей Боровков. Адрес – какой-то шикарный кондоминиум в Маклине. Я сложила записку и отодвинула ее от себя.

– Послушайте, – начала я, – у вас сложилось неверное представление о ситуации. Я не…

Остаток фразы повис в воздухе. Место, где сидела Патрисия, было пусто.

Я повертела головой во все стороны – поискала глазами у мусорных корзин, в коридоре возле туалетов, у стойки с десертами. Но ее не было в «Панере». Через окно я увидела, как она нырнула в машину. Коричневый универсал «Субару» рванул со стоянки, как будто спасаясь от огня, и, когда он метнулся между проезжающими машинами, я только и увидела, что наклейки на заднем стекле.

Я уставилась на записку. Написанное имя было странно знакомым, но я не могла понять, откуда взялось это чувство. Или, может быть, просто в этот момент, просто оттого, что я держала в руках эту записку, возникло слишком знакомое чувство страха, что я переступила черту и уже не смогу вернуться обратно. Я спрятала записку в сумочку, где уже лежали деньги и содержимое карманов Харриса Миклера, размышляя, что, черт возьми, делать дальше.

Покинув «Панеру», я поехала прямо в «Лаш». Бар открывался только через час, поэтому стоянка была практически пуста, так что найти машину Харриса Миклера среди горстки других было легко. На его модном брелоке красовался логотип «Мерседеса», на кольце было только три ключа: один, похоже, был от офиса, а другой от дома. Маленький ключик, который раньше болтался между ними, – возможно, это был ключ от шкафчика в спортзале, или от сейфа, или от ящика с документами – забрала Патрисия. Мне было все равно. Я хотела, чтобы они исчезли. Мне совершенно не хотелось, чтобы какой-нибудь детектив проследил за мной и нашел их у меня дома.

На стоянке было только два «Мерседеса», и я припарковалась между ними. Оставив двигатель работать на холостых, я нажала на кнопку брелока и в зеркало заднего вида отследила вспышку фар. Затем переместила минивэн на место рядом с машиной Миклера, со стороны водителя. Затем вытерла все – ключи, телефон и бумажник – очередным слюнявчиком Зака.

Любопытствуя, я открыла бумажник, и у меня глаза на лоб полезли от вложенных в него хрустящих купюр. Я подумала, что могла бы взять их. Как будто это было ограбление. Но зачем обычному уличному бандиту оставлять в машине бумажник, набитый кредитными картами, и дорогой мобильный?

Нет, лучше оставить все как есть.

Если не будет признаков криминала, полиция, возможно, не станет слишком стараться расследовать его исчезновение. Возможно, они решат, что он просто захотел изменить свою жизнь и сбежал на Таити или в Милан с какой-нибудь загадочной красоткой, с которой познакомился в баре.

Надев солнцезащитные очки, я вышла из машины, длинные светлые пряди парика скрывали мое лицо, пока я возилась с брелоком Харриса. И тут на его машине взвыла сигнализация.

Фары вспыхивали и клаксон гудел в такт моему сердцу. Я лихорадочно жала на кнопки, пока этот балаган не прекратился.

Окинув взглядом стоянку, я открыла машину Харриса, натянув на ладонь рукав. Затем протерла брелок и бросила его вещи на сиденье. Я знала, что меня невозможно найти по отпечаткам пальцев, потому что меня ни разу не арестовывали и их не было в базе. Зато эти отпечатки точно можно было бы использовать для вынесения обвинительного приговора, если бы я когда-нибудь стала подозреваемой.

Я заперла его машину изнутри (мое сердце все еще билось с удвоенной силой), забралась в свой минивэн и повернула ключ в замке зажигания.

– О нет, – прошептала я, нажимая на тормоз и снова поворачивая ключ. Но двигатель только упрямо чихал. Нет, нет, нет, нет! Придется вызывать эвакуатор. Но тогда будет составлен протокол об эвакуации с этой стоянки, и там будет указано это место, прямо рядом с машиной Харриса Миклера.

Этого не может случиться.

Я рванула рычаг, открывающий капот, выскочила из машины и поторопилась распахнуть его. Я сама не знала, зачем я это делаю. Я представления не имела, на что смотрю, уставившись на груду металла, трубок и проводов под капотом. Я знала, что делать с опрелостями, разбитыми коленями и полуфабрикатами. Но ремонт автомобиля – и любой другой ремонт, если уж на то пошло, – всегда был заботой Стивена.

– Тереза? – Я обернулась на голос, раздавшийся позади меня; спину обдало жаром из решетки радиатора; сердце стучало так быстро, что, казалось, сейчас вылетит из груди. Я прислонилась к бамперу и прижала руку к груди, пытаясь успокоить сердце. Это был просто Джулиан.

Джулиан, бармен, и он видел меня здесь вчера вечером.

Джулиан, студент юридического, который вполне мог учуять мою вину даже на расстоянии.

Вот дерьмо.

– Прости. – Его взгляд упал на панический румянец, заливший мою шею. – Не хотел подкрадываться к тебе вот так. Все в порядке? – увидев через мое плечо открытый капот, он нахмурился.

– Да, все в порядке! Просто отлично! – пролепетала я. Мысли беспорядочно проносились в голове. Слышал ли он сигнализацию? Видел ли он, как я избавляюсь от бумажника и телефона Харриса? – Наверное, аккумулятор помер. Что ты здесь делаешь? – я поморщилась от собственного глупого вопроса.