Он уже завтракал, когда Чарити с мужем вернулись с прогулки и вошли в столовую. Герцог встал и вежливо поклонился ей, при этом высокомерным взглядом окидывая ее скромное коричневое платье и простую прическу. Чарити причесалась утром самостоятельно: ей не хотелось так рано беспокоить горничную.

Сразу после завтрака герцог Уитингсби повел невестку в картинную галерею и принялся показывать ей семейные портреты, рассказывать, кто там изображен, а в некоторых случаях рассказывал и о художниках, написавших портреты. Гордость – и даже тепло, – с которым герцог демонстрировал картины, удивили Чарити. Никогда еще она не видела его таким.

– Люди, которых писал Ван Дейк, – сказала она, подходя к картине, на которой была изображена группа людей, – имеют сходство. И дело не только в бородах или закрученных усах. В локонах, которые в то время были в моде. Это проявляется в овале лица, в глазах, в покатых плечах. Его портреты всегда можно отличить.

– И все-таки, – сказал свекор, думаю, вы согласитесь, мадам, что герцог Уитингсби, изображенный здесь, очень похож на вашего мужа.

Так и есть. Она улыбнулась сходству.

– И на вас тоже, отец, – сказала Чарити. – Думаю, я раньше никогда еще не видела, чтобы отец и сын были так похожи.

«И чтобы они так любили и ненавидели друг друга», – подумала она.

– Про этого терьера, – герцог указал тростью на маленькую собачку, которую держал на руках мальчик с длинными локонами, одетый в шелковое платье, – расказывают, что он спас своего маленького хозяина, когда тот упал в реку. Собака лаяла до тех пор, пока не подоспела помощь.

– Кто этот мальчик, который держит на руках собаку? – спросила Чарити, подходя поближе к картине.

– Наследник герцога, мой предок, – сообщил ей граф.

– Ах, значит, вы тоже обязаны жизнью этой маленькой собачке, – улыбнулась она герцогу.

– А вы обязаны ей своим мужем, мадам, – ответил он, надменно подняв брови.

– Да, – согласилась Чарити и покраснела. Свекор, конечно, заметил ее смущение и не правильно его истолковал. На самом деле она покраснела, потому что обманывала старого герцога, потому что, несмотря на церемонию бракосочетания, женой маркиза не была. Ей не хотелось лгать. Лучше бы маркиз приехал в Инфилд-Парк один и убедил бы его светлость в том, что он будет жить так, как считает нужным и сам выберет себе невесту в свое время.

Герцог переходил от картины к картине, и, наконец, они оказались перед самой последней.

На портрете герцог выглядел гораздо моложе. У него были очень темные волосы и здоровый цвет лица, и сходство с сыном потрясающее. Маркиз Стаунтон – гордый, юный, красивый – стоял рядом с ним. Другой молодой человек, изображенный на полотне, был, должно быть, лорд Уильям. Хотя он выглядел не только моложе того человека, которого она вчера увидела, но и вообще мало походил на него. Он был такой солнечный и беззаботный, Марианна изменилась очень мало. Серьезный ребенок был наверняка Чарлз. Никто из них не улыбался, позируя художнику, только Уильям, казалось, прячет улыбку.

– Она, вероятно, была красавицей, – сказала Чарити, имея в виду герцогиню, сидевшую рядом с герцогом и смотревшую прямо на зрителя. Ее глазам художник уделил больше внимания, чем глазам ребенка, самого герцога или его гордого старшего сына. «Художник, – подумала Чарити, – был увлечен герцогиней». Красота ее увядала, хотя художник и попытался это скрыть. Но ее печальный взгляд он оставил.

– В свое время она была признанной красавицей, – сухо сказал герцог.

Значит, поэтому он на ней и женился? Из-за ее красоты? Но любил ли он ее? Она родила ему тринадцать детей. Но это ничего не доказывало. «Она была матерью Энтони», – подумала Чарити. Женщина, которую он до сих пор так обожал, что превратился в кусок льда, когда сегодня утром она заговорила о его чувствах к матери.

– Она была старшей дочерью в семье графа, – продолжал герцог. – И с детства знала, что будет моей женой. Она исполняла свой долг до самой смерти.

Когда рожала Огасту, вздрогнула Чарити. Любил ли он ее? И любила ли она его? Она исполняла свой долг…

Я дочь дворянина, хотелось сказать Чарити. Меня воспитывали как леди. Я знаю, в чем заключается мой долг и готова выполнять его до смерти. Но разве это правда? Она вышла замуж всего два дня назад и дала множество обещаний, которых никогда не выполнит. Она надсмеялась над таинством брака ради денег. Она возмутилась, узнав сегодня истинную причину его поспешной женитьбы, но муж был совершенно прав, напомнив ей, как она вела себя при заключении соглашения. Она почувствовала угрызения совести, и ей захотелось защититься, оправдаться перед этим надменным человеком, который никогда не улыбался и, казалось, не смог пробудить чувство любви в своих детях.

– Отец, – сказала она, беря его за руку. – Вы уже давно на ногах. Я искренне благодарна вам за то, что вы привели меня в галерею и познакомили со своей семьей, семьей Энтони. А теперь разрешите мне проводить вас туда, где вы сможете отдохнуть. Скажите, куда бы вы хотели пойти.

– Мне кажется, Стаунтон даже не предложил вам приобрести одежду, более подходящую к данному случаю.

Герцог молча разглядывал ее некоторое время. Чарити отчетливо представляла себе, как выглядит в своем поношенном платье, в котором ходила на прогулку. Ей, конечно, нужно было бы переодеться к завтраку и, конечно, для посещения галереи. Но у нее такой маленький выбор. Она продолжала держать его под руку.

– Мы поженились быстро, отец, – сказала она. – Энтони очень спешил домой. Его волновало ваше здоровье. У нас просто не было времени для покупок. Но я не обижаюсь. Одежда – не самое главное в жизни.

– Напротив, – возразил герцог, – внешность имеет первостепенное значение, особенно для женщины с вашим теперешним общественным положением. Вы – маркиза Стаунтон, мадам. Конечно, он женился на вас в спешке. Интересно, знаете ли вы, почему он на вас женился? Неужели вы так наивны и верите в его любовь только потому, что он ласково смотрит на вас, целует вам ручку и прошлой ночью воспользовался своими супружескими правами? Если вы мечтаете о любви и счастливой жизни, то, без сомнения, будете очень разочарованы.

Чарити проглотила комок в горле.

– Я верю, отец, – мягко, но твердо сказала она, – что мы с Энтони сами разберемся, каким будет наш брак и сколько любви будет в нем.

– Значит, вы глупы, – ответил герцог. – В вашем браке нет понятия «мы». Есть только Стаунтон. Вы – жена, мадам, которую он приобрел на нижней ступени социальной лестницы, чтобы показать мне, насколько он презирает меня и все то, что я олицетворяю. И он намеренно афиширует передо мной и перед всем светом ваше низкое происхождение.

Вот так мне приходится зарабатывать деньги. Для Фила. Для Пенни. Для детей. Чарити сильно задели слова герцога, но она продолжала держать его под руку. Ради достижения своей цели она будет терпеть. Как хорошо, что она оказалась такой предусмотрительной л ничего не сказала о своих братьях и сестрах.