– Издеваешься?! – взвыла Фролова и в сердцах врезала кулачком в левое подреберье насмешника.

Точнее, хотела врезать, но промахнулась, так как снайпер, почувствовав движение, автоматом скрутил корпус и пропустил кулачок мимо себя. После чего разомкнул объятия, разорвал дистанцию и обиженно уставился на «супругу»:

– Оль, ты чего? Я серьезен, как никогда: сразу после ужина мы с та-Гореном отправимся по бабам. А ты, как примерная супруга, готовая на все, оста…

– Все-таки решил работать завтра, во время казни? – догадалась девушка.

Вересаев пожал плечами:

– Пока ты дрессировала «заек» на ВДК, я не только помогал настраивать аэродинамическую трубу, но и расспрашивал артефакторов о прошлом Девяти Миров. В частности, интересовался всем, что они когда-либо слышали о так называемых Объединителях – о Владетелях, присоединявших к Равенстиру миры-сателлиты. Ты удивишься, но местная история не сохранила ни одного имени рядовых магов-ритуалистов, стараниями которых были найдены Иллемар и еще семь планет, уже населенных гуманоидами или пригодных для жизни. Зато имена Владетелей, поднявшихся на торговле или первичной колонизации, до сих пор у всех на слуху. И знаешь, почему?

– Думаю, догадываюсь… – усмехнулась Ольга. – Раз они «поднялись», значит, заработали ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ деньги за сравнительно короткий промежуток времени. А истории о баловнях судьбы будоражат воображение не только землян.

– Именно! – кивнул Макс. – Соответственно, в настоящее время господин та-Девер ап-Бриалан пребывает в состоянии неслабого раздрая: его загребущие ручки уже вцепились в хвост птицы счастья…

– …но в затылок возбужденно дышит та-Горен ап-Лагаррат! – хихикнула Фролова.

– Фу, Оль, ассоциации у тебя – совсем не девичьи!

– Нормальные ассоциации: птица счастья одна, значит…

– …значит, все те, кто даже гипотетически может помешать ее схватить, должны кануть в Лету!

Несмотря на весьма образную форму подачи информации, Вересаев не шутил. Поэтому Ольга помрачнела:

– Ты хочешь сказать, что нас с тобой постараются убрать?

– Как ты думаешь, могла Дария ап-Миллиан быть единственным агентом ап-Бриалана в гильдии Ан-Мар?

– Однозначно нет!

– Вот и я думаю так же. Поэтому планирую свои действия, исходя из следующих установок: та-Девер знает, что мы вернулись с Иллемара, в курсе того, что после нашего возвращения ап-Лагаррат-старший начал мутить что-то сверхсекретное, и понимает, насколько ему невыгодно наше существование…

После этих слов у Фроловой напрочь испортилось настроение:

– Блин, получается, что нас скоро начнут убивать?

– Угу. По моим расчетам – завтра-послезавтра! Поэтому чем раньше мы закончим все дела, связанные с необходимостью выходить в город, тем меньше шансов, что нас достанут…

…Оценить Велсию ап-Лагаррат на твердую пятерку можно было в одной-единственной системе координат – в той, в которой женская красота измерялась размерами приданого. А во всех остальных нескладная двенадцатилетняя девчушка, жутко комплексующая из-за маленького роста и полного отсутствия груди, могла потянуть от силы на троечку. Да и ту – с натяжечкой.

«Мечта педофила, блин…» – мрачно подумал я, разглядывая тоненькую шейку и хрупкие ключицы ребенка, зачем-то наряженного в роскошное платье с кринолином. – «Куда ей, на фиг, замуж?»

– Замуж ей пока еще рановато… – словно вторя моим мыслям, угрюмо выдохнул та-Горен. – Но что разрешено законом, то не запрещено.

– И что, нет никакой возможности отказать жениху? – пригубив из бокала очень неплохого вина, негромко поинтересовался я.

– Ну почему? Такая возможность, безусловно, есть… – криво усмехнулся маг. – И если бы ап-Лияро посватался сам, лично, то я бы, не задумываясь, послал его к предкам…

«Гуманненько…» – мысленно прокомментировал я равенстирское ругательство. – «У нас, в России, посылают куда изощреннее и дальше…»

– К сожалению, просить соизволения связать Нить жизни Таапо с Нитью жизни моей дочери будет лин-Аррас ап-Биертен. А отказать второму сыну Владыки я не смогу…

В хитросплетениях взаимоотношений представителей равенстирского бизнеса с сильными мира сего я разбирался значительно хуже, чем свинья в апельсинах, поэтому судить та-Горена не стал. Ибо даже у нас, в сравнительно цивилизованном обществе, игнорирование «настоятельной просьбы» сына какого-нибудь олигарха, как правило, ставило жирный крест на бизнесе незадачливого отца и крайне негативно сказывалось на его здоровье. А тут, на средневековом Равенстире, последствия могли быть куда как неприятнее.

Решив, что мое молчание – признак несогласия, ап-Лагаррат-старший сжал кубок с вином так, что побелели пальцы. Но сдержал бешенство и попытался объяснить причину, мешающую «послать к предкам» еще и лин-Арраса:

– Оба моих сына служат на Варгетте. По контрактам первой ступени. Старшему, Коннасу, остался год с небольшим. Иаррану – три с половиной…

Слово «Варгетт» мне ни о чем не говорило. Понятие «контракт первой ступени», собственно, тоже. Поэтому я счел разумным напомнить о том, что знаю о Равенстире ой как немного.

Гнев та-Горена как корова слизнула: сообразив, что мне тупо не хватает информации для анализа, он быстренько описал мне механизм действия одного из самых значимых социальных лифтов их общества – службы по контракту. Оказалось, что Девять Миров едины только на словах, а на самом деле их можно разделить на восемь «старых», более-менее приспособившихся к относительно мирному сосуществованию, и один «новый», упорно не желающий принимать культурные ценности, навязываемые «старичками». Будь Варгетт чуть менее населенным и менее богатым, с его жителями бы как-нибудь договорились. Но чрезвычайно мягкий климат, позволяющий без особых трудозатрат снимать по два-три урожая в год, и широчайшая номенклатура полезных ископаемых, добываемых в этом мире, делали его уж очень вкусной добычей для любого, кто хоть что-то понимает в экономических реалиях. Как водится в таких случаях, добычу поделили задолго до завоевания и по-братски. То есть сильные миры получили право накладывать лапы на все, что считали нужным, а слабые – на объедки с барского стола. Потом Владыки мобилизовали войска, нашли формальную причину для вторжения и устроили классическую операцию по принуждению к миру. Вернее, начали, захватили по приличному куску чужой территории и завязли: несмотря на то, что до вторжения Варгетт жил в мире и согласии, его население оказалось не из трусливых. И, уйдя в леса, начало партизанскую войну. Отправлять в этот мир все имеющиеся в наличии силы ни один Владыка не захотел – видимо, они все-таки побаивались своих «закадычных друзей». Поэтому конфликт перешел в затяжную фазу – войска оккупантов контролировали лишь самые вкусные месторождения и куски плодородных земель, а вся остальная территория осталась под контролем местных.