Повинуясь его непреклонному тону, я вновь взглянула на собственную физиономию. Да, пожалуй, доктор прав. Не фотомодель, конечно, но, может, обычным мужчинам фотомодели и не нужны? За примерами далеко ходить не надо. Богатые папашки, те, кто приводит своих детей в наш садик, фотомоделей меняют по паре штук в год. Сколько раз я слышала, как ребятня (те, кто постарше, пятилетки-шестилетки) друг перед дружкой хвастаются: «У меня новая мама – вице-краса России...» Но только очень редкие «красы России» получали статус постоянных законных мам.

Правда, и мне (со всей моей, как утверждает доктор Старцев, красотой) никто из богатых пап руку и сердце тоже ни разу не предлагал...

И у меня вдруг вырвалось:

– Георгий Семенович! Скажите, зачем вам это?

– О чем ты, Бэла? – удивленно воззрился он на меня.

– Ну, зачем вы ко мне... – я едва удержалась, чтобы не произнести слово «подлизываетесь», но поправилась: – Почему так хотите убедить меня в собственной исключительности?!

Смутить его мне не удалось. Доктор спокойно произнес:

– Я же говорил тебе: это часть терапии.

– Да ладно вам, Георгий Семенович, лапшу вешать! – пошла я в разнос. – Вы б никакой карьеры не сделали – если бы каждую пациентку в бар выводили. Времени работать бы не хватило. Вам от меня что-то нужно. Что?

– Подумай сама, – улыбнулся он.

И опять я оказалась в тупике, потому что не понимала, что я могу ему предложить. Постель? Мою молодую (двадцать семь лет против его пятидесяти) энергию? Или все-таки что-то меркантильное? Гипотетические отцовские миллионы? А может, он с моей помощью в столицу перебраться хочет? За пять дней здесь, в санатории, я уже успела понять: все местные Москву и москвичей искренне ненавидят. Но при этом только и мечтают сбежать из своей дыры Кирсановки куда-нибудь на Тверскую или, на худой конец, в Люблино.

Видно, все сомнения отразились на моем лице, потому что доктор проговорил:

– Хочу тебе сказать, Бэла... просто так, в порядке общей информации... что я – коренной москвич и квартира у меня на Малой Бронной. Закончил Московский университет, там же защитил кандидатскую. Мои методики кодирования от алкоголизма, курения, лишнего веса широко известны и всеми признаны. Когда я работал в Москве, на прием ко мне надо было записываться за месяц, и стоил мой сеанс для одного клиента около пятисот долларов. А в «Ариадну» меня уговорил приехать мой давний приятель, директор санатория Арсений Арсеньевич. Отдохнуть от столичной суматохи – ну, и поработать, конечно, тоже. Я занимаюсь здесь своим любимым делом – помогаю вам, женщинам, стать еще красивее. И одновременно заканчиваю докторскую... Материала для моих исследований тут достаточно.

У меня на душе сразу отлегло, и я улыбнулась доктору:

– То есть я для вас, получается, исследовательский материал?

– О да, и еще какой материал! – Он принял игру. – Чертовски симпатичный и чрезвычайно обаятельный!

И вновь стал серьезным. Коснулся через стол моей руки и произнес:

– Я действительно хочу изменить твою жизнь, Бэла. Хочу это сделать как врач, психолог... – Он сделал паузу, вновь прожег меня углями своих глаз и добавил: – И как мужчина – тоже.

И, будто на заказ, очередная «Виагра» или «Сливки», звучавшая в баре, неожиданно сменились на «Утомленное солнце». Правда, в современной обработке, и исполнял ее некто бесполый, с козлиным голосом – однако ритмы танго никуда не делись. Георгий Семенович подхватил меня, вывел из-за стола к счастью, не на танцпол, а на свободную площадку перед нашим столиком – и закружил в танце. А я (ведь раньше даже на обычных дискотеках, в толпе народа, и то стеснялась) скользила в его объятиях, и совершенно мне было плевать, что все вокруг отставили свои коньяки и коктейли и на меня пялятся, а парочка девиц за соседним столиком откровенно хихикает. Я действительно ощущала себя красивой. Желанной. И, главное, очень счастливой...

Бог его знает, зачем он в меня вцепился. Но проводить со Старцевым время оказалось более чем приятно.

...Мы с доктором теперь встречались каждый день. И в его кабинете, и неформально – гуляли по парку, вместе ужинали, потом заходили в бар. Я (неосознанно, конечно) все ждала, когда Георгий Семенович наконец приступит к главному. Пробьет мою дурацкую оборону, настоит на своем, затащит в постель... Но тот не спешил, и наши отношения так и застыли на полунамеках, комплиментах, касаниях, проникающих до глубины сердца улыбках. Мне, в принципе, нравилось, что в наших отношениях сохраняется интрига, хотя, когда мы с доктором шли рука об руку по парку, меня так и подмывало оборвать наш высоконаучный треп – и затащить его на ближайшую уединенную полянку...

С моим лишним весом тоже пока ничего не делалось – хотя я едва ли не в наш первый вечер сказала Старцеву, что полностью доверяю его методике и, безусловно, хотела бы подвергнуться лечению в соответствии с ней. Однако доктор сразу стал серьезным и прочел мне целую лекцию о том, что врачи, обещающие немедленно, в один час, избавить пациента от проблемы – не более чем шарлатаны.

– Я уже говорил, что прежде, чем излечить, мне нужно лучше тебя узнать, Бэла, – вещал доктор. – Понять твои мотивы, характер, вычислить проблемы со здоровьем, наконец. Я совершенно не хочу, чтобы ты, как бывает со многими, начала придерживаться диеты, худеть, а потом в один прекрасный день вдруг сорвалась.

Я обиделась:

– Значит, мои глаза – вовсе не озера? И все ваши комплименты – просто... часть медицинской тактики, да? Пациент должен раскрыться, чтоб легче было его лечить?!

Когда я дома так взрываюсь или на работе – все тут же пугаются и начинают меня уговаривать: «Да успокойся, Бэлочка, да как ты только могла подумать...»

Старцева же мои выпады, похоже, лишь веселили.

– О, да, Бэла! – кивнул он. – Я тебя раскрываю... препарирую... как лягушечку. Очаровательную, умненькую, сладенькую!

И как прикажете на него сердиться?

Признаю: пока я не смогла вычислить истинные мотивы доктора Старцева. И как он ко мне на самом деле относится. Впрочем, зачем переживать? Разве мне плохо оттого, что он смотрит на меня восхищенными глазами, подарил очень изящное, оно у моей кровати теперь стоит, зеркальце и угощает коктейлями в местном баре? Вон, прочие отдыхающие дамочки, у кого нет поклонников, на меня поглядывают даже с завистью. Да и привыкла я к Старцеву. И даже, наверно, не отказалась бы переехать в его квартиру на Бронную. Впрочем, этого он мне пока не предлагал.

Я прожила в санатории уже пять дней и втянулась в местную жизнь. Успехов немало. Клиентки, спасибо моей Катюхе, валом валят. Со Степаном – отчасти нежные отношения. Ему, похоже, дико хочется затянуть меня в койку, но я не спешу. Степа хоть и красавчик, но в «Ариадне» – десятая спица в колеснице. Да и затравленный он какой-то... Кругом и без него полно мужчин. И многие готовы – и на интрижку, и даже на серьезные чувства. Но только стоит ли завязывать с кем-то из них роман? Здесь все на виду: дашь одному – мигом остальные узнают. Тебя сразу уважать перестанут. И до Кости, конечно, тоже дойдет. Я хотя и обиделась на него, но все равно продолжаю о нем мечтать. Даже узнала, в каком коттедже он живет (высший менеджмент, не чета нам, простым людям, проживает в отдельных домиках) и иногда, будто случайно, прогуливалась рядом. Но пока дождалась лишь вежливого: «Здравствуйте, Лиля...»